Именно это, а не солдаты и священники, заставило Киннитан в полной мере осознать, что она находится в присутствии высшего существа ужасающей силы: прежде Раган никогда никому не кланялась.
– Твоя слава отбрасывает свет на каждого из нас, о повелитель Поднебесья, – заговорила Раган, и голос ее чуть-чуть дрожал. – Улей приветствует тебя, а пчелы радуются твоему присутствию. Мать Мадри готова предложить тебе всю мудрость, которую могут даровать священные пчелы Нушаша. Она молит о твоем милостивом снисхождении, Бесценный. Она слишком стара, ей тяжело долго находиться на сквозняке в храме.
На хищном лице автарка промелькнуло выражение, более всего похожее на самодовольство.
– Старая Мадри оказывает мне слишком много чести, – ответил он. – Видите ли, я пришел не за тем, чтобы выслушивать оракула. И от пчел мне ничего не нужно.
Даже окруженные сотней вооруженных солдат, сестры Улья не сдержали возгласа удивления. В некоторых голосах даже звучал упрек: прийти в храм и не посоветоваться с пчелами?..
– Простите, я… я не совсем понимаю, о Бесценный. – Верховная жрица Раган была явно сбита с толку. Она отошла назад и опустилась на одно колено. – Посланец верховного жреца сообщил нам, что вы желаете посетить Улей, потому что ищете что-то…
И тут автарк рассмеялся. Смех его был настолько странным, что у Киннитан по телу побежали мурашки. Занавеска на паланкине зашевелилась, словно скотарк выглядывал из-за нее.
– Да, все верно. Я что-то ищу. Ну давай, Пангиссир, выходи. Где ты там? – позвал правитель.
Из-за шеренги «леопардов» показался человек в темных одеяниях. Его длинная узкая борода струилась вниз, как серебристый водопад. Это Пангиссир, как догадалась Киннитан, – верховный жрец Нушаша, а значит, еще один очень могущественный человек в Ксанде. Он был толстым и выглядел так, словно его вовсе не занимали обычные человеческие заботы, – словно трутень в священном улье.
– Слушаю тебя, Бесценный.
– Ты говорил мне, что здесь я могу найти себе невесту. В отличие от жриц Улья Пангиссир держался совершенно спокойно. Ему уже пришлось пересмотреть сотни невест для автарка, и это дело стало для него вполне привычным.
– Она совершенно точно находится здесь, Бесценный, – сказал он. – Мы это знаем.
– Ты уверен? Тогда я сам ее найду.
Автарк сделал несколько шагов вдоль ряда коленопреклоненных перепуганных сестер Улья. Киннитан, как и остальные прислужницы, не могла взять в толк, что происходит. Когда автарк и «леопарды» приблизились к девушкам, она не придумала ничего лучшего, чем уткнуться лицом в пол и замереть, как перепуганная мышка.
– Вот эта. – Голос автарка раздался совсем рядом с ней.
– Да, это невеста, Бесценный, – подтвердил Пангиссир. – Повелителя Поднебесья невозможно обмануть.
– Замечательно. Пусть ее приведут ко мне сегодня вечером вместе с родителями.
И только когда грубые руки солдат подхватили Киннитан под мышки и подняли на ноги, девушка поняла: это поразительное, невероятное событие случилось не с кем-нибудь, а именно с ней.
8. УБЕЖИЩЕ
ОТ ЗЕМЛИ ДО НЕБЕС
Роса испаряется, идет дождь.
Между ними – туман.
Между ними – все сущее.
Из «Оракулов падающих костей»
Это был самый длинный час в его жизни. Женщина, которую он безнадежно любил, только что плюнула ему в лицо и обвинила в убийстве своего брата, и он вовсе не был уверен, что она ошибается. Кровь выступила там, где она расцарапала ему лицо, ссадины горели оттого, что в них попадали слезы и пот. Но чувство вины давило на него сильнее этой боли: казалось, его сжимают стенки свинцового гроба. Ведь он поклялся защищать короля и его семью! Самого Олина не было уже много месяцев, он томился в плену далеко отсюда. А теперь его сын и наследник растерзан в собственной спальне, в замке Южного Предела.
«Если приближается конец света, – подумал капитан королевских гвардейцев Феррас Вансен, – пусть он наступит побыстрее. Лишь бы закончилась эта чудовищная ночь».
Иерарх Сисел, потрясенный до глубины души, удивленно оглядывался и что-то бормотал себе под нос. Он только что примчался из гостевых покоев башни Лета и склонился над окропленным телом принца Кендрика, лихорадочно пытаясь вспомнить слова молитвы над умершим. Он давно не исполнял обязанностей обычного священника. Тело принца положили на кровать, его глаза закрыли. Казалось, он просто отдыхает, так спокойна была его поза. На истерзанное тело набросили расшитую золотом ткань, оставив открытыми лишь обнаженные плечи и лицо. Однако на ткани уже проступали ярко-алые пятна крови. Бледный и взволнованный Чавен – Вансен никогда не видел его таким – ждал, когда можно будет осмотреть тело убитого принца, прежде чем девственницы Керниоса заберут усопшего для подготовки к похоронам.
Близнецы не отходили от мертвого брата и были похожи на выживших в жестоком сражении. Их одежду покрывала засохшая кровь. На рубашке Бриони ее было так много, что кто-нибудь, вошедший в спальню только сейчас, мог бы принять девушку за убийцу принца. Она стояла на коленях у кровати, прижавшись головой к руке Кендрика, и горько рыдала.
«Принцу, должно быть, неудобно», – невольно подумал Вансен. Но тут же вспомнил: принцу теперь все равно.
Никто не решался предложить близнецам уйти. На это решился лишь комендант крепости Авин Броун, крупный мужчина с густым низким голосом. Его не связывали с Эддонами семейные узы, но он был близок к ним, как никто из родственников.
– Нам нужно кое-что сделать, моя госпожа, – пробасил он. – Не годится, чтобы принц лежал здесь вот так. Отойдите, позвольте врачу и девственницам сделать свои дела.
– Я не покину его, – ответила Бриони, даже не подняв глаз.
– Уговорите ее, – обратился комендант к бледному Баррику, чьи волосы были по-прежнему взъерошены после сна, и он походил на маленького испуганного ребенка. – Помогите мне, ваше высочество. Мы никогда не узнаем, что здесь произошло, и не выясним, чья жестокая рука сотворила это страшное злодеяние, если не сможем… если нам придется действовать в присутствии скорбящей семьи.
– Черный человек!.. – произнесла Бриони, водя вокруг лихорадочно блестящими глазами. – Моя фрейлина видела во сне черного человека. Где этот негодяй Давет? Это он сотворил? Он убил моего… моего…
Губы ее задрожали, и она снова безудержно зарыдала, уткнувшись головой в тело Кендрика.
– Моя госпожа, вы должны уйти, – повторил Броун, в отчаянии дергая себя за бороду. – У вас еще будет возможность попрощаться с принцем, обещаю.
– Он не принц! Он мой брат!
– Он был и принцем, и братом, ваше высочество.
– Бриони, нужно уступить. – Баррик говорил вяло, словно лгал и заранее знал, что никто ему не поверит.
Авин Броун обернулся за помощью к капитану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208
– Твоя слава отбрасывает свет на каждого из нас, о повелитель Поднебесья, – заговорила Раган, и голос ее чуть-чуть дрожал. – Улей приветствует тебя, а пчелы радуются твоему присутствию. Мать Мадри готова предложить тебе всю мудрость, которую могут даровать священные пчелы Нушаша. Она молит о твоем милостивом снисхождении, Бесценный. Она слишком стара, ей тяжело долго находиться на сквозняке в храме.
На хищном лице автарка промелькнуло выражение, более всего похожее на самодовольство.
– Старая Мадри оказывает мне слишком много чести, – ответил он. – Видите ли, я пришел не за тем, чтобы выслушивать оракула. И от пчел мне ничего не нужно.
Даже окруженные сотней вооруженных солдат, сестры Улья не сдержали возгласа удивления. В некоторых голосах даже звучал упрек: прийти в храм и не посоветоваться с пчелами?..
– Простите, я… я не совсем понимаю, о Бесценный. – Верховная жрица Раган была явно сбита с толку. Она отошла назад и опустилась на одно колено. – Посланец верховного жреца сообщил нам, что вы желаете посетить Улей, потому что ищете что-то…
И тут автарк рассмеялся. Смех его был настолько странным, что у Киннитан по телу побежали мурашки. Занавеска на паланкине зашевелилась, словно скотарк выглядывал из-за нее.
– Да, все верно. Я что-то ищу. Ну давай, Пангиссир, выходи. Где ты там? – позвал правитель.
Из-за шеренги «леопардов» показался человек в темных одеяниях. Его длинная узкая борода струилась вниз, как серебристый водопад. Это Пангиссир, как догадалась Киннитан, – верховный жрец Нушаша, а значит, еще один очень могущественный человек в Ксанде. Он был толстым и выглядел так, словно его вовсе не занимали обычные человеческие заботы, – словно трутень в священном улье.
– Слушаю тебя, Бесценный.
– Ты говорил мне, что здесь я могу найти себе невесту. В отличие от жриц Улья Пангиссир держался совершенно спокойно. Ему уже пришлось пересмотреть сотни невест для автарка, и это дело стало для него вполне привычным.
– Она совершенно точно находится здесь, Бесценный, – сказал он. – Мы это знаем.
– Ты уверен? Тогда я сам ее найду.
Автарк сделал несколько шагов вдоль ряда коленопреклоненных перепуганных сестер Улья. Киннитан, как и остальные прислужницы, не могла взять в толк, что происходит. Когда автарк и «леопарды» приблизились к девушкам, она не придумала ничего лучшего, чем уткнуться лицом в пол и замереть, как перепуганная мышка.
– Вот эта. – Голос автарка раздался совсем рядом с ней.
– Да, это невеста, Бесценный, – подтвердил Пангиссир. – Повелителя Поднебесья невозможно обмануть.
– Замечательно. Пусть ее приведут ко мне сегодня вечером вместе с родителями.
И только когда грубые руки солдат подхватили Киннитан под мышки и подняли на ноги, девушка поняла: это поразительное, невероятное событие случилось не с кем-нибудь, а именно с ней.
8. УБЕЖИЩЕ
ОТ ЗЕМЛИ ДО НЕБЕС
Роса испаряется, идет дождь.
Между ними – туман.
Между ними – все сущее.
Из «Оракулов падающих костей»
Это был самый длинный час в его жизни. Женщина, которую он безнадежно любил, только что плюнула ему в лицо и обвинила в убийстве своего брата, и он вовсе не был уверен, что она ошибается. Кровь выступила там, где она расцарапала ему лицо, ссадины горели оттого, что в них попадали слезы и пот. Но чувство вины давило на него сильнее этой боли: казалось, его сжимают стенки свинцового гроба. Ведь он поклялся защищать короля и его семью! Самого Олина не было уже много месяцев, он томился в плену далеко отсюда. А теперь его сын и наследник растерзан в собственной спальне, в замке Южного Предела.
«Если приближается конец света, – подумал капитан королевских гвардейцев Феррас Вансен, – пусть он наступит побыстрее. Лишь бы закончилась эта чудовищная ночь».
Иерарх Сисел, потрясенный до глубины души, удивленно оглядывался и что-то бормотал себе под нос. Он только что примчался из гостевых покоев башни Лета и склонился над окропленным телом принца Кендрика, лихорадочно пытаясь вспомнить слова молитвы над умершим. Он давно не исполнял обязанностей обычного священника. Тело принца положили на кровать, его глаза закрыли. Казалось, он просто отдыхает, так спокойна была его поза. На истерзанное тело набросили расшитую золотом ткань, оставив открытыми лишь обнаженные плечи и лицо. Однако на ткани уже проступали ярко-алые пятна крови. Бледный и взволнованный Чавен – Вансен никогда не видел его таким – ждал, когда можно будет осмотреть тело убитого принца, прежде чем девственницы Керниоса заберут усопшего для подготовки к похоронам.
Близнецы не отходили от мертвого брата и были похожи на выживших в жестоком сражении. Их одежду покрывала засохшая кровь. На рубашке Бриони ее было так много, что кто-нибудь, вошедший в спальню только сейчас, мог бы принять девушку за убийцу принца. Она стояла на коленях у кровати, прижавшись головой к руке Кендрика, и горько рыдала.
«Принцу, должно быть, неудобно», – невольно подумал Вансен. Но тут же вспомнил: принцу теперь все равно.
Никто не решался предложить близнецам уйти. На это решился лишь комендант крепости Авин Броун, крупный мужчина с густым низким голосом. Его не связывали с Эддонами семейные узы, но он был близок к ним, как никто из родственников.
– Нам нужно кое-что сделать, моя госпожа, – пробасил он. – Не годится, чтобы принц лежал здесь вот так. Отойдите, позвольте врачу и девственницам сделать свои дела.
– Я не покину его, – ответила Бриони, даже не подняв глаз.
– Уговорите ее, – обратился комендант к бледному Баррику, чьи волосы были по-прежнему взъерошены после сна, и он походил на маленького испуганного ребенка. – Помогите мне, ваше высочество. Мы никогда не узнаем, что здесь произошло, и не выясним, чья жестокая рука сотворила это страшное злодеяние, если не сможем… если нам придется действовать в присутствии скорбящей семьи.
– Черный человек!.. – произнесла Бриони, водя вокруг лихорадочно блестящими глазами. – Моя фрейлина видела во сне черного человека. Где этот негодяй Давет? Это он сотворил? Он убил моего… моего…
Губы ее задрожали, и она снова безудержно зарыдала, уткнувшись головой в тело Кендрика.
– Моя госпожа, вы должны уйти, – повторил Броун, в отчаянии дергая себя за бороду. – У вас еще будет возможность попрощаться с принцем, обещаю.
– Он не принц! Он мой брат!
– Он был и принцем, и братом, ваше высочество.
– Бриони, нужно уступить. – Баррик говорил вяло, словно лгал и заранее знал, что никто ему не поверит.
Авин Броун обернулся за помощью к капитану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208