– Моли, волшебный корень, и «разбитое сердце», – принюхиваясь, сказала Опал. – Но не только. Остальное я не знаю.
Опал распорола шов до самого конца и вернула мешочек Чету.
Он осторожно потянул твердый предмет. Сухие цветы и листья посыпались на стол. Чет потянул чуть сильнее, и предмет наконец выскользнул наружу. Овальный, прекрасно отполированный и украшенный резьбой, он был твердым, но не как камень. Его украшал непонятный узор. Чет с удивлением рассматривал предмет: зачем этот простой круглый кусок кости – то ли слоновой, то ли еще какой – украшать столь искусной резьбой? Опал на минуту взяла вещь в руки, кивнула и отдала обратно мужу, перевернув другой стороной.
– Это же зеркало, старый дурень. – В ее голосе послышалось облегчение. – Ручное зеркало, как у благородных дам. У твоей принцессы Бриони, наверное, таких несколько.
– У моей принцессы Бриони? – переспросил Чет. Он подхватил их обычный шутливый тон, поскольку ничего другого не придумал. Он тоже почувствовал облегчение, но в меньшей степени, чем жена. – Уверен, принцесса пришла бы в восторг, услышав твои слова.
Он посмотрел на зеркало, поднял его и повертел, пока не поймал отражение от светильника – вроде бы совершенно обычное.
– Зачем мальчику зеркало? – недоуменно спросил он. Опал покачала головой, удивляясь его глупости.
– Ну разве ты сам не понимаешь? Ясно как день. Скорей всего, оно принадлежало его… его настоящей матери. – Ей было неприятно произносить эти слова, но она решительно продолжила: – Она дала сыну зеркало как… как память. Может быть, ей грозила опасность, и у нее оставалось лишь несколько секунд, чтобы спасти сына. Она хотела дать знать тому, кто подберет ребенка, что это мальчик из хорошей семьи и у него есть любящая мать.
– Странно это… – Чет не поверил в ее объяснение. – Она хранила зеркало зашитым в мешочек?
– Да нет же! Она сделала это, чтобы не повредить его.
– По-твоему, у высокородной женщины случилось несчастье: на замок напали враги или он горел, как в балладах больших людей, которые ты так любишь слушать на рыночной площади, – и она потратила последние минуты на то, чтобы зашить зеркало в мешочек? Да еще так аккуратно.
– Ты все усложняешь, – ответила жена.
Но Опал скорее удивилась, чем рассердилась. Она могла позволить себе быть великодушной, поскольку явно оказалась в выигрыше: они нашли всего лишь зеркало, а не кольцо с фамильным гербом или письмо, подробно описывающее происхождение ребенка или страшное преступление. На всякий случай Чет высыпал на стол остатки листьев и цветов. Опал недовольно заворчала. Однако в мешочке ничего больше не оказалось.
– Если ты закончил мусорить, оставь уборку мне, – заявила женщина. Теперь она уже не скрывала своего торжества. – Мне придется потрудиться, чтобы успеть вернуть этой вещи ее прежний вид, пока мальчик не проснулся. А ты ложись спать.
Чет так и поступил, однако сон к нему не шел. Опал тихонько возилась с мешочком, но фандерлинга тревожило другое. То, что они обнаружили, оказалось совсем не страшно. Похоже, пока никакие перемены им не грозят. И все же… Было кое-что еще.
«Обязательно скажу об этом Чавену, когда снова его увижу», – решил Чет.
Он устал, сильно устал и хотел спать. Еще больше он хотел, чтобы Опал оказалась права и беспокоиться было бы не о чем, но кое-что по-прежнему его терзало.
«Спрошу у Чавена при встрече. В последний раз ему не очень-то пришлось по душе мое общество, но больше обратиться не к кому. У него есть опыт в подобных делах. Возможно, он что-то мне объяснит. А вдруг это зеркало – не простое зеркало…»
Бриони часами не выпускала из рук отцовского письма. Она разглядывала знакомый почерк снова и снова, словно это портрет короля, а не написанные им слова. Она и не подозревала, как сильно скучает по отцу. Читая письмо, она слышала дорогой голос, как будто Олин находился в этой комнате, а не за сотни миль от дома; как будто они не расставались на полгода. Неужели какое-то письмо могло стать причиной смерти Кендрика?
Помимо семейных печалей, в послании был и другой смысл. Как и говорил Броун, Олин действительно писал об автарке и о своей обеспокоенности угрозой с юга.
«Мы подошли к главной моей тревоге, сын мой, – читала Бриони уже в шестой или седьмой раз. – Слухи о том, что автарк расширяет свою империю на север и приближается к нам, не преувеличены. Весь континент Ксанд, что находится за Белой пустыней, теперь подчиняется Ксису. Предыдущие правители довольствовались тем, что брали дань с завоеванных королевств. Новый автарк куда жестче в этом вопросе. Говорят, он считает себя не просто королем, а богом, и во всех подвластных ему землях люди должны почитать его как сына солнца! Пока он еще не требует этого от городов и королевств Зона, подпавших под его власть. Но я уверен, рано или поздно он этого потребует – когда его положение достаточно упрочится.
Только не подумай, что если он сумасшедший, то он глуп. Нет. Он сделан из кремня. При рождении ему дали имя Сулепис. Он был двадцать третьим из двадцати шести братьев царствующей семьи – змеиного гнезда, ставшего легендарным даже в беспокойном Ксисе, где всегда хватало жестокостей и убийств. Говорят, что к тому времени, когда через год после смерти отца Сулепис взошел на трон, в живых остался лишь один его брат – самый младший. Но и того он приказал опустить в расплавленную бронзу, едва закончилась церемония коронации. Когда фигура остыла, Сулепис велел установить ее перед своим дворцом. Один путешественник рассказывал, что автарк обожает пугать этой фигурой своих гостей: говорит, что она называется «Гордость семьи».
Его власть в Ксанде безгранична, но хотя он и захватил территории в Эоне, эти мелкие государства либо располагают неудобными гаванями, либо вообще не имеют портов. Он прекрасно понимает, что ни одно из покоренных государств не обеспечит ему удобного плацдарма для вторжения, а без надежного опорного пункта его армия, как бы велика она ни была, не победит противника, полного решимости отстаивать свою землю. Особенно если Сиан, Джеллон и королевства Пределов выступят вместе…»
Бриони отложила письмо с тем же раздражением, что и после первого прочтения. Джеллон – этот рассадник предательства! Очень похоже на отца: даже попав в плен из-за жадности короля Геспера, он все еще надеется объединиться с ним против общего сильного врага.
«Не исключено, что со временем ему бы это удалось, – подумала Бриони. – А что делать мне? Если мы объединимся, мерзкий граф Анджелос снова вернется сюда, и мне придется обращаться с ним как с союзником, хотя я желала бы пронзить его сердце мечом».
Она пообещала себе, что после обеда займется фехтованием. Баррик еще слаб после болезни, но можно обойтись набитым опилками чучелом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208