Я мельком глянул на него, он почему-то
волновался. Я почувствовал тревогу. У меня всегда это предчувствие
срабатывает.
Я остановился около телефонного аппарата. Кому позвонить?! Ага,
понял! Я позвонил своему другу, заместителю главного редактора.
- Алло, - спросил я, после того, как я ему коротко сказал: "Я дома!".
- Не понял, - сказал он.
- Я дома! - мой голос просвистел. - Я дома!
- Погоди? Ну и что?
- Я дома! Дома! Позвонишь. Мы же договаривались!
Я бросил трубку и вернулся к Кравцову.
- Ты чего? Тоже звонил? - обеспокоенно спросил он.
Я беспечно кивнул головой.
- Договаривались с чудиком. Глушу его словесами: "Я дома, говорю!" А
он - ну и что? Говорю: "Дома"... Опять: "Ну и что?" Понимаешь, все
склеротики! Такая жизнь пошла... Обещал вечером привалить. Мы с ним книжку
пишем об одном известном генерале!.. Вот жизнь!
- Да, это не та, что была у нас. Вот тогда в комсомольском бюро мы с
тобой выкаблучивались! Не знаю, как перед тобой, а передо мной даже
лейтенанты-комсомольцы на цырлах стояли!
- Да? А чего вдруг?
- А проштрафился? А выговорок? Ему же в партию вступать! Меня там все
знали, как принципиального человека. Я жестокостью не обладал, но мог
сказать нужное.
- Ты тогда меня спрятал, помнишь? Ведь тогда...
- Тогда ты с огнем играл, - уточнил Кравцов. - Тебя действительно
жалко было. Ты тогда был зеленый, прямой, негнущийся. - У него была,
оказывается, манера ехидничать.
Я поглядел на него, ткнул вилкой огурец. И тут услышал, как
открывается наш дверной замок. Я приподнялся.
- Сидеть! - приказал Кравцов.
- Что?! - Я рванулся с места. - Кто там? - заорал.
- Это мы, татары. Сколько нас - раз!
В моих дверях стоял амбал, под два метра ростом, весь какой-то
квадратный. Он был одет в джинсовку, модную, но чуть поношенную. Это я
сразу увидел.
- Поговорим? - сказал амбал.
Он пропустил троих мальчиков, и они рассаживались за столом моим.
Один нахально взял бутылку, налил рюмку, ткнул вилкой огурец, выпил и стал
смачно жевать.
- О чем говорить? - спросил я амбала.
- О дяде Косте капитане, - сострил амбал и тоже потянулся к бутылке.
- Не пропадать же добру! - Он налил полный фужер. - Буду в отключке, -
покосился на парня, который все дожевывал после рюмки огурец, - следи,
чтобы не прибил.
- Ладно, - растянул парень и налил себе вторую рюмку.
- Оставь! - крикнул амбал. - Чего тебе, кино с коньяком? Или -
работа?
- Хорошо, - согласился парень. - Никак не буду более!
И засмеялся.
- Ты, чмурик, где водочку берешь? - спросил меня амбал. - В очереди
стоишь?
- Привез с собой, - сказал Кравцов и обратился ко мне: - Слушай, я
тебе обрисую обстановку. Я тут вроде старший. Позиция такая... Мы здесь по
тому самому делу, которое начиналось еще тамочки. Ну ты помнишь, где
начиналось... Если в двух словах, значит, так! Ты приносишь все бумажонки
сюда, на стол. Додостаешь водочки. Мы все - и ты тоже - пьем. И айда в
подполье. Ты в койку, а мы несем документики тому, кому они очченно
нужные!
Я не стал долго томить их и отказал в документах.
- Потому что у меня нет их, - как можно спокойнее сказал я.
- Здесь нет? Или вообще нет? - спросил амбал.
- Вообще были. Но я их сдал.
- А копиечечки? - улыбнулся мой бывший член комсомольского бюро.
- Если скажешь, для чего, я честно отвечу, - попробовал я выжечь
искру оптимизма в этой начавшейся игре.
- А то сам не знаешь! Ну чего ты, не догадался? Я в секретах, в
кя-ге-бе!
- Это ты слишком развязно, Кравцов!
Я недооценил его. Участвуя в многочисленных драках, я пропустил
мощный удар в челюсть. Но я был бы не из запасного полка, где приходилось
защищаться и при значительном меньшинстве. Кравцову в ответ был мой мощный
толчок правой в живот, моя нога машинально была подставлена (левая) под
ноги противника, он повалился назад и я догнал его левой, ударил в висок.
Не переводя дыхания, я первым ударил амбала, и ударил так ловко, как
бил в молодости, у солдатского нужника мужика, который хотел отобрать
новый матрац у моего друга. Амбал охнул, я успел схватить, когда он, обняв
живот, стал приседать, за его волосы и пару раз столкнуть его онемевшую,
буйную головушку с моим коленом. С другими парнями было проще, потому что
они выпутывались из-за стола, а я брызнул им в их наглые морды уксуса,
всегда у меня стоявшего для лучка, уж коль пьется рюмка.
Тут забарабанил телефон. По дороге к нему я двинул Кравцова
ботиночком, он лежал при этом, и, подняв трубку, заорал:
- Тут мордобитие с поножовщиной! Присылай наряд милиции! Да чтобы она
не спуталась с Ковалевым да Кагебе. Гебешники уродуются на работе!
Я получил тоже в висок: уж не знаю, кто из них был шустрее! Для этого
их и учат.
Ничего мне не оставалось - как отключиться. Я не помню, как они меня
пинали, как потом оставили в одиночестве, как Юлечка Аврамовна не могла
открыть наш замок своим ключом, как подоспел, наконец, мой славный друг -
заместитель редактора, как они "выперли" двери...
Когда я открыл глаза, кого бы вы думали - увидел? Железновского, шут
бы его побрал! Он стоял надо мной на коленях. Видимо, только что тер мне
виски нашатырным спиртом, давал нюхать этот спирт.
Меня посадили на стул. Я покачивался из стороны в сторону.
- Я тебя предупреждал. - Железновский погрозил пальцем. - Сукин ты
сын! Если думаешь, что идет гласность и перестройка... То ты - идиот!
Я отхаркнулся кровью.
- Ты подпишешь сейчас акт, который я продиктую? - прохрипел я.
- Шиш тебе! - Железновский нагнулся к моему плевку. - Изнутри?
Он изучающе глядел на меня.
- Откуда я знаю, - покачал я головой. - Вот это приемчик!.. Ух, гудит
- как вертолет! Кто-нибудь из них лежит, как я?
- Лежит один тут, - сказал заместитель редактора.
Я встал со стула, покачиваясь, вошел в разгромленную комнату. Поперек
лежал амбал. Он стонал. Я подошел к нему, поднял ногу и хотел ударить.
- Ты что, садист? - заорал на меня мой друг - заместитель редактора.
- А они? - Я снова отхаркнул. - Они убивали меня! Ты сволота, -
нагнулся я над амбалом. - Если бы ты был только один... Я бы... Ты понял?
- Понял, - простонал амбал.
- Сиди, Игорь, посиди еще! Ты всегда торопишься! - Я глядел на
Железновского и уселся снова на стул. - Ты боишься подписывать? Но вызови
моих знакомых. Возьми и позвони по номеру телефона... Это дочь Вероники
Кругловской. Помнишь артистку такую? Приезжала к нам в Тьмутаракань? Тебя,
правда, тогда уже не было. Да и сама Кругловская, к сожалению, умерла. Но
дочка ее поставит свою подпись под актом. Акт, может, слишком?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61