И решил продемонстрировать ей свою последовательность. Керис
ушел в конюшню. Сидя там на сваленном в углу сене, прислушиваясь к
похрапыванию лошадей и вою ветра снаружи, он внезапно ощутил накопив-
шуюся злобу на эту ершистую девушку из другого мира, которая вообще
позволяет себе говорить слишком много. Но злости в нем накопилось мно-
го - теперь он злился и на обведшего его вокруг пальца Сураклина, на
трусливых Кудесников, Которые удрали из города, как только почувство-
вали запах жареного, на эту нескладную принцессу, которая телосложени-
ем ничем не отличалась от обычного послушника. Злился он и на хозяина
гостиницы, который содрал с них непомерную плату, но при этом явно
экономил на топливе, словно задумал заморозить своих постояльцев. Ко-
нечно, настоящему послушнику не пристало показывать свои чувства, осо-
бенно на людях, но сейчас Керис явно не выдерживал - исподволь нако-
пившаяся в нем энергия только теперь стала выходить наружу.
Только бы до Кимила продержаться, не сорваться на чем-нибудь,
лихорадочно думал парень, вдыхая запах добросовестно просушенного ле-
том сена.
- Керис?
Посторонний голос вывел его из оцепенения. Сколько времени он
просидел здесь? Постепенно смолкли доносившиеся с нижнего этажа гости-
ницы выкрики и пьяный смех. Вдруг порыв ветра распахнул входную дверь,
и ветер снаружи стал хлестать снегом. Было темно, но Керис, как и вся-
кий волшебник, мог видеть в темноте. И он заметил, как девушка, стоя
посреди конюшни, настороженно оглядывается по сторонам, ища его. Инс-
тинктивно Керис отодвинулся дальше, в еще более густую темноту.
- Я тут! - наконец подал голос послушник, и девушка резко по-
вернулась на голос. Он услышал, как под ее ногами зашуршала солома.
Затем послышалось что-то вроде шлепка. Керис сообразил, что она опус-
тила на пол эту странную кудрявую собачонку. Он слишком мало знал об
этой девушке. Единственное, в чем Керис сумел лично убедиться за время
путешествия - что она великолепно умеет управлять лошадьми. Кажется,
именно она была женой регента. Впрочем, Пелла совершенно не обладала
величественностью, необходимой первой даме империи.
- Неужели ты думаешь, что Антриг и вправду не сможет нам по-
мочь? - девушка сняла с плеч запорошенную снегом накидку и опустилась
на сено рядом с ним. Рядом раздалось шуршание - вездесущая Киша была
тут как тут.
Криво улыбнувшись в темноте, Керис сграбастал крохотное тельце
животного обеими руками.
- Знаешь,- отозвался он,- с чем мне было труднее всего расста-
ваться, когда я уходил в школу послушников? Это была моя собака! Ее
звали Ратбан.- Керис умолчал, что потом, уже обучаясь в школе, он пла-
кал по ночам, когда узнал, что его собака умерла. Конечно же, он не
заплакал тогда. Ведь тогда уже Керису было шестнадцать лет, и кодекс
чести послушника порицал даже оплакивание умерших родителей, что уж
там говорить об одноглазой собаке.
- Я не знаю,- нарушил тишину Керис,- вообще-то Джоанна не пос-
лушница, не говоря уже о том, что она не волшебница! Она не понима-
ет...- тут Керис сам содрогнулся, представив себе контуры печати Бога
Мертвых. Послушник вспомнил, с какой ненавистью он помогал держать
Антрига, когда кузнец заклепывал на его шее тот самый ошейник с пе-
чатью. Теперь одно воспоминание об этом вызывало тошноту,- сила, зак-
люченная в печати, равна силе того волшебника, которого она должна
удерживать! Печать сломила Антрига! Он не мог избегнуть той участи,
которая в этом случае ожидает всех, надевших ошейник!
- Значит, ты думаешь, что все это безнадежно? - глухо спросила
девушка.
- А ты думаешь иначе? - отозвался он.
Принцесса ничего не ответила, она многозначительно промолчала,
словно давая понять, что знает о том, что Керис говорит не все. Тем
временем ветер принялся завывать еще яростнее, и лошади принялись ис-
пуганно топтаться в стойлах. В воздухе пахло лошадьми и, как уловил
Керис, слегка чувствовался аромат волос принцессы. Керис чувствовал,
что ему просто необходимо лечь и заснуть, поскольку с наступлением
рассвета им снова предстоит неблизкий путь. Но он понимал, что все
равно не заснет сейчас - странным образом, тело его не чувствовало ус-
талости и напряжения - обычно так бывает перед кулачной схваткой, ког-
да участники состязаний выпивают эзм, напиток из сока диких ягод, что-
бы подбодрить и вселить в себя уверенность.
- Пелла,- сказал послушник,- мне нужно одно-единственное! Я
просто обязан убить Сураклина! Я...- тут злость перехватила дыхание
парня. Злость накопилась в нем с того момента, как он обнаружил в ящи-
ке дедова стола пригоршню зловеще заостренных патронов к чужеземному
пистолету. Наконец Керис выдавил,- я ведь любил деда! Вообще-то лю-
бовь - это негодное для послушника дело, я скажу тебе честно. Но я все
равно больше всего на свете любил его! Даже сильнее, чем родителей,
хотя они старались воспитывать меня, как могли и я не могу сказать о
них ни единого дурного слова! Но они были простыми крестьянами, а
дед...- тут Керис замолчал, не в силах больше бороться с внезапным
приливом эмоций.
Пеллицида ничего не сказала, и потому Керис, собравшись с си-
лами, продолжал:
- Я и послушником-то стал только из-за привязанности к нему! А
он знал это, он был единственным человеком на свете, кому я сказал об
этом! А когда в его тело вселился Сураклин, то и он тоже узнал это. И
Сураклин стал бессовестно врать мне, вертеть и помыкать мной, как хо-
тел! Он убил его, как разбойник на большой дороге убивает путника,
чтобы завладеть его имуществом. Я был как бы частью этого самого иму-
щества!
Керис снова замолчал, вглядываясь в темноту и рассеянно погла-
живая болонку по шелковистой шерстке. Вдруг парень подумал, что его
жизнь очень напоминает одну когда-то услышанную им историю в которой
гулящая женщина почти каждый день ходила в спальню соседа, подделывая
свой голос под голос его жены. Так продолжалось довольно долго, но по-
том обман все-таки раскрылся.
- Теперь дороги назад у меня не остается! - горько сказал Ке-
рис,- к тому же я переступил клятвы, которые дал! Теперь мне нужно
единственное - его жизнь!
В путь они тронулись даже до наступления рассвета. Копыта ко-
ней с хрустом взломали подмерзшую корку песка на дороге. Джоанна,
усевшись в углу кареты, спала - она заслужила этот отдых. Ведь почти
всю ночь, не смыка глаз, она училась подделывать подпись регента. Мало
того, что тут была масса очень характерных завитушек, так и алфавит
был незнакомым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
ушел в конюшню. Сидя там на сваленном в углу сене, прислушиваясь к
похрапыванию лошадей и вою ветра снаружи, он внезапно ощутил накопив-
шуюся злобу на эту ершистую девушку из другого мира, которая вообще
позволяет себе говорить слишком много. Но злости в нем накопилось мно-
го - теперь он злился и на обведшего его вокруг пальца Сураклина, на
трусливых Кудесников, Которые удрали из города, как только почувство-
вали запах жареного, на эту нескладную принцессу, которая телосложени-
ем ничем не отличалась от обычного послушника. Злился он и на хозяина
гостиницы, который содрал с них непомерную плату, но при этом явно
экономил на топливе, словно задумал заморозить своих постояльцев. Ко-
нечно, настоящему послушнику не пристало показывать свои чувства, осо-
бенно на людях, но сейчас Керис явно не выдерживал - исподволь нако-
пившаяся в нем энергия только теперь стала выходить наружу.
Только бы до Кимила продержаться, не сорваться на чем-нибудь,
лихорадочно думал парень, вдыхая запах добросовестно просушенного ле-
том сена.
- Керис?
Посторонний голос вывел его из оцепенения. Сколько времени он
просидел здесь? Постепенно смолкли доносившиеся с нижнего этажа гости-
ницы выкрики и пьяный смех. Вдруг порыв ветра распахнул входную дверь,
и ветер снаружи стал хлестать снегом. Было темно, но Керис, как и вся-
кий волшебник, мог видеть в темноте. И он заметил, как девушка, стоя
посреди конюшни, настороженно оглядывается по сторонам, ища его. Инс-
тинктивно Керис отодвинулся дальше, в еще более густую темноту.
- Я тут! - наконец подал голос послушник, и девушка резко по-
вернулась на голос. Он услышал, как под ее ногами зашуршала солома.
Затем послышалось что-то вроде шлепка. Керис сообразил, что она опус-
тила на пол эту странную кудрявую собачонку. Он слишком мало знал об
этой девушке. Единственное, в чем Керис сумел лично убедиться за время
путешествия - что она великолепно умеет управлять лошадьми. Кажется,
именно она была женой регента. Впрочем, Пелла совершенно не обладала
величественностью, необходимой первой даме империи.
- Неужели ты думаешь, что Антриг и вправду не сможет нам по-
мочь? - девушка сняла с плеч запорошенную снегом накидку и опустилась
на сено рядом с ним. Рядом раздалось шуршание - вездесущая Киша была
тут как тут.
Криво улыбнувшись в темноте, Керис сграбастал крохотное тельце
животного обеими руками.
- Знаешь,- отозвался он,- с чем мне было труднее всего расста-
ваться, когда я уходил в школу послушников? Это была моя собака! Ее
звали Ратбан.- Керис умолчал, что потом, уже обучаясь в школе, он пла-
кал по ночам, когда узнал, что его собака умерла. Конечно же, он не
заплакал тогда. Ведь тогда уже Керису было шестнадцать лет, и кодекс
чести послушника порицал даже оплакивание умерших родителей, что уж
там говорить об одноглазой собаке.
- Я не знаю,- нарушил тишину Керис,- вообще-то Джоанна не пос-
лушница, не говоря уже о том, что она не волшебница! Она не понима-
ет...- тут Керис сам содрогнулся, представив себе контуры печати Бога
Мертвых. Послушник вспомнил, с какой ненавистью он помогал держать
Антрига, когда кузнец заклепывал на его шее тот самый ошейник с пе-
чатью. Теперь одно воспоминание об этом вызывало тошноту,- сила, зак-
люченная в печати, равна силе того волшебника, которого она должна
удерживать! Печать сломила Антрига! Он не мог избегнуть той участи,
которая в этом случае ожидает всех, надевших ошейник!
- Значит, ты думаешь, что все это безнадежно? - глухо спросила
девушка.
- А ты думаешь иначе? - отозвался он.
Принцесса ничего не ответила, она многозначительно промолчала,
словно давая понять, что знает о том, что Керис говорит не все. Тем
временем ветер принялся завывать еще яростнее, и лошади принялись ис-
пуганно топтаться в стойлах. В воздухе пахло лошадьми и, как уловил
Керис, слегка чувствовался аромат волос принцессы. Керис чувствовал,
что ему просто необходимо лечь и заснуть, поскольку с наступлением
рассвета им снова предстоит неблизкий путь. Но он понимал, что все
равно не заснет сейчас - странным образом, тело его не чувствовало ус-
талости и напряжения - обычно так бывает перед кулачной схваткой, ког-
да участники состязаний выпивают эзм, напиток из сока диких ягод, что-
бы подбодрить и вселить в себя уверенность.
- Пелла,- сказал послушник,- мне нужно одно-единственное! Я
просто обязан убить Сураклина! Я...- тут злость перехватила дыхание
парня. Злость накопилась в нем с того момента, как он обнаружил в ящи-
ке дедова стола пригоршню зловеще заостренных патронов к чужеземному
пистолету. Наконец Керис выдавил,- я ведь любил деда! Вообще-то лю-
бовь - это негодное для послушника дело, я скажу тебе честно. Но я все
равно больше всего на свете любил его! Даже сильнее, чем родителей,
хотя они старались воспитывать меня, как могли и я не могу сказать о
них ни единого дурного слова! Но они были простыми крестьянами, а
дед...- тут Керис замолчал, не в силах больше бороться с внезапным
приливом эмоций.
Пеллицида ничего не сказала, и потому Керис, собравшись с си-
лами, продолжал:
- Я и послушником-то стал только из-за привязанности к нему! А
он знал это, он был единственным человеком на свете, кому я сказал об
этом! А когда в его тело вселился Сураклин, то и он тоже узнал это. И
Сураклин стал бессовестно врать мне, вертеть и помыкать мной, как хо-
тел! Он убил его, как разбойник на большой дороге убивает путника,
чтобы завладеть его имуществом. Я был как бы частью этого самого иму-
щества!
Керис снова замолчал, вглядываясь в темноту и рассеянно погла-
живая болонку по шелковистой шерстке. Вдруг парень подумал, что его
жизнь очень напоминает одну когда-то услышанную им историю в которой
гулящая женщина почти каждый день ходила в спальню соседа, подделывая
свой голос под голос его жены. Так продолжалось довольно долго, но по-
том обман все-таки раскрылся.
- Теперь дороги назад у меня не остается! - горько сказал Ке-
рис,- к тому же я переступил клятвы, которые дал! Теперь мне нужно
единственное - его жизнь!
В путь они тронулись даже до наступления рассвета. Копыта ко-
ней с хрустом взломали подмерзшую корку песка на дороге. Джоанна,
усевшись в углу кареты, спала - она заслужила этот отдых. Ведь почти
всю ночь, не смыка глаз, она училась подделывать подпись регента. Мало
того, что тут была масса очень характерных завитушек, так и алфавит
был незнакомым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101