Все
равно уже Антриг, говорят, успел свихнуться.- Послушай, Магус, мне
нужна твоя помощь.
- Но только не в борьбе с Сураклином.
- Но ведь он даже не знает, что я тут.
- Он узнает. Девушка, ради всех святых, заклинаю тебя. Неужели
ты до сих пор не поняла нашей жизни? - волшебник смотрел на Джоанну
расширенными глазами.- Я никогда не жил в Кимиле, в этом городе Цер-
ковь всегда обладала слишком сильными позициями, чтобы хоть какой-то
кудесник мог почувствовать себя там спокойно. Мне только приходилось
бывать там, когда Сураклин был еще жив. И я скажу тебе, что там не бы-
ло ничего, о чем бы Сураклин рано или поздно не узнавал. И не было та-
ких людей, кто бы не подчинялся ему. Иначе ослушнику приходилось туго.
Впрочем, Сураклин никогда не говорил, что он приказывает. Он говорил,
что только просит, но горе было не выполнившему такую "просьбу".
Джоанна затаила дыхание, слушая.
- Впервые я увидел его на рыночной площади. Он был одет в
одежду коричневого цвета, я это запомнил. И еще его глаза желтые, как
у кота. В тот момент он стоял и наблюдал, как дети, играя, носятся
друг за другом. И он... он подошел к маленькой девочке, взял ее за ру-
ку и просто куда-то повел. И это на глазах всего Кимила. Никто ему да-
же слова не сказал. Я был поражен. Поначалу я подумал было, что никто
ничего не говорит ему из-за того, что Сураклин просто наложил на всех
заклятье, которое заставляет человека столбенеть. Но какой-то малень-
кий мальчик побежал и сообщил о случившемся матери девочки, которую
увел Темный Волшебник. И мать зашикала на него. Я никогда не забуду,
как по ее лицу катились слезы, и какое при этом лицо было у Сураклина.
Дитя мое, я повторяю тебе еще раз, что я не хочу связываться с Сурак-
лином.
Неужели, подумала Джоанна, Сураклин проделал когда-то нечто
подобное с Антригом тоже? Просто пришел в какой-нибудь город, положил
глаз на этого девятилетнего еще мальчика, взял его за руку и повел с
собой? Или он до этого сумел завоевать доверие Виндроуза, как завоевал
и доверие Гэри?
- Но тогда помоги спасти Антрига,- тихо сказала девушка. Видя,
как поспешно отворачивается предсказатель, Джоанна повторила: - Магус,
я прошу тебя. Иначе пропадет моя последняя возможность.
- Даже если вдруг каким-то образом тебе удастся попасть в Баш-
ню,- отозвался Магус,- и если ты снимешь-таки с него ошейник с пе-
чатью, о это еще не значит, что с ним сразу все станет в порядке.
- Но я все равно должна хотя бы попытаться,- закричала вдруг
Джоанна,- но только я не смогу проделать все это одна. Сураклина нужно
обезвредить.
Уж чего-чего, а утешать плачущих женщин Магус умел. Он поднял-
ся из-за стола, подошел к сидящей Джоанне и положил свои руки ей на
плечи. И несмотря на такую открытую трусость и нежелание помочь ей,
девушка вдруг почувствовала, что этот человек действительно утешает
ее, ей становится легче. Словно теплота ее рук наполнила ее тело.
- Дитя мое,- проговорил Магистр печально,- я говорю то, что
думаю. Хотя и сознаю, что ты считаешь меня трусом и подлецом.
Джоанна, подняв резко голову, заглянул ему прямо в глаза и
увидела, что в них борются два противоречивых чувства - с одной сторо-
ны, страх перед Сураклином, перед муками, с другой - присущие в ка-
кой-то степени каждому мужчине смелость и отчаяние от неумения исполь-
зовать ее в нужный момент.
- Мне и так уже пришлось хлебнуть изрядно бедствий,- виновато
продолжал чародей,- и инквизиторы смотрят на меня косо, хотя волшебни-
ков и не считают, и регент то и дело стремится расправиться со мной,
хотя его двоюродный брат и взял меня под свое покровительство. А тут
еще на нас вообще обрушилось, что называется, тридцать три несчастья,
и разные чудовища появляются неизвестно откуда, и уборка урожая плохо
идет, и купцы на кораблях из Саарика что-то больше не стремятся к нам,
и вообще вреди моих сограждан царит страх и неуверенность в завтрашнем
дне... А уж сколько ходит слухов, что тот или иной волшебник замышляет
заговор против Власти... Дитя мое, пойми, Инквизиции нужен только по-
вод, и мне конец. По идее, я вообще не должен был давать тебе прию-
та...
Джоанну охватил страх, но Магус успокаивающе погладил ее воло-
сы. Свет десятка свечей, горевших в серебряном подсвечнике замыслова-
той работы, отбрасывал тени на его искаженное отчаянием лицо. И Ма-
гистр продолжал:
- Я могу только просить тебя, чтобы ты не злоупотребляла моим
гостеприимством и не навлекла инквизиторов на мой дом. И ни слова обо
мне ни в Совете Кудесников, ни перед регентом, если ваши пути вдруг
пересекутся. От одного его взгляда мне становится не по себе. Помни,
что мне отступать некуда. Я видел Сураклина, дитя мое, я понял, что он
на все способен. Пойми меня правильно, что я говорю тебе: испытать на
себе его гнев - это даже хуже смерти.
Джоанна вздохнула, страстно желая, чтобы сейчас на месте Магу-
са оказался кто-нибудь другой, кто мог не расхолаживать и стращать ее,
а помочь словом и делом.
- К сожалению,- наконец сказала она,- хуже смерти также и не
пойти против него, пассивно ждать. И потому, уважаемый Магистр, у меня
просто не остается выбора.
Торговец горячей лапшой, тележка которого испускала в холодный
воздух струйки пара, удивленно уставился на Джоанну, но вслух своего
изумления не выразил и указал ей в сторону, куда ей нужно было идти.
Этот квартал города Ангельской Руки был попросту трущобами - полураз-
валившиеся дома, то ли сложенные из плохого обожженного кирпича, то ли
вообще слепленные из глины, прижались один к другому точно не давая
друг другу рухнуть от ветхости. Улицы были тут столь узкими, что раз-
веди руки в стороны и ты уже касаешься противоположных сторон улицы.
Наверху почти все свободное пространство было заполнено развешанными
для просушки выстиранным бельем - почти все заштопано, залатано. Прямо
под ногами плещется сточная вода вперемежку с отбросами, и по этому
полузамерзшему на стылом воздухе великолепию с визгом носятся местные
детишки, одетые в отрепья. Кое-где виднелись лавки, торговавшие либо
поношенной одеждой, либо дешевой провизией. О харчевнях вообще страшно
было говорить - из двери такого заведения несло, как из общественного
туалета. На громадных медных сковородах шкворчали куски позеленевшего
мяса. По улицам, меся ногами зловонную слякоть, торопились обитатели
этого квартала - тут и жили староверы.
Джоанна нервно ощупала висевший под шерстяной накидкой писто-
лет, и сразу почувствовала себя увереннее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
равно уже Антриг, говорят, успел свихнуться.- Послушай, Магус, мне
нужна твоя помощь.
- Но только не в борьбе с Сураклином.
- Но ведь он даже не знает, что я тут.
- Он узнает. Девушка, ради всех святых, заклинаю тебя. Неужели
ты до сих пор не поняла нашей жизни? - волшебник смотрел на Джоанну
расширенными глазами.- Я никогда не жил в Кимиле, в этом городе Цер-
ковь всегда обладала слишком сильными позициями, чтобы хоть какой-то
кудесник мог почувствовать себя там спокойно. Мне только приходилось
бывать там, когда Сураклин был еще жив. И я скажу тебе, что там не бы-
ло ничего, о чем бы Сураклин рано или поздно не узнавал. И не было та-
ких людей, кто бы не подчинялся ему. Иначе ослушнику приходилось туго.
Впрочем, Сураклин никогда не говорил, что он приказывает. Он говорил,
что только просит, но горе было не выполнившему такую "просьбу".
Джоанна затаила дыхание, слушая.
- Впервые я увидел его на рыночной площади. Он был одет в
одежду коричневого цвета, я это запомнил. И еще его глаза желтые, как
у кота. В тот момент он стоял и наблюдал, как дети, играя, носятся
друг за другом. И он... он подошел к маленькой девочке, взял ее за ру-
ку и просто куда-то повел. И это на глазах всего Кимила. Никто ему да-
же слова не сказал. Я был поражен. Поначалу я подумал было, что никто
ничего не говорит ему из-за того, что Сураклин просто наложил на всех
заклятье, которое заставляет человека столбенеть. Но какой-то малень-
кий мальчик побежал и сообщил о случившемся матери девочки, которую
увел Темный Волшебник. И мать зашикала на него. Я никогда не забуду,
как по ее лицу катились слезы, и какое при этом лицо было у Сураклина.
Дитя мое, я повторяю тебе еще раз, что я не хочу связываться с Сурак-
лином.
Неужели, подумала Джоанна, Сураклин проделал когда-то нечто
подобное с Антригом тоже? Просто пришел в какой-нибудь город, положил
глаз на этого девятилетнего еще мальчика, взял его за руку и повел с
собой? Или он до этого сумел завоевать доверие Виндроуза, как завоевал
и доверие Гэри?
- Но тогда помоги спасти Антрига,- тихо сказала девушка. Видя,
как поспешно отворачивается предсказатель, Джоанна повторила: - Магус,
я прошу тебя. Иначе пропадет моя последняя возможность.
- Даже если вдруг каким-то образом тебе удастся попасть в Баш-
ню,- отозвался Магус,- и если ты снимешь-таки с него ошейник с пе-
чатью, о это еще не значит, что с ним сразу все станет в порядке.
- Но я все равно должна хотя бы попытаться,- закричала вдруг
Джоанна,- но только я не смогу проделать все это одна. Сураклина нужно
обезвредить.
Уж чего-чего, а утешать плачущих женщин Магус умел. Он поднял-
ся из-за стола, подошел к сидящей Джоанне и положил свои руки ей на
плечи. И несмотря на такую открытую трусость и нежелание помочь ей,
девушка вдруг почувствовала, что этот человек действительно утешает
ее, ей становится легче. Словно теплота ее рук наполнила ее тело.
- Дитя мое,- проговорил Магистр печально,- я говорю то, что
думаю. Хотя и сознаю, что ты считаешь меня трусом и подлецом.
Джоанна, подняв резко голову, заглянул ему прямо в глаза и
увидела, что в них борются два противоречивых чувства - с одной сторо-
ны, страх перед Сураклином, перед муками, с другой - присущие в ка-
кой-то степени каждому мужчине смелость и отчаяние от неумения исполь-
зовать ее в нужный момент.
- Мне и так уже пришлось хлебнуть изрядно бедствий,- виновато
продолжал чародей,- и инквизиторы смотрят на меня косо, хотя волшебни-
ков и не считают, и регент то и дело стремится расправиться со мной,
хотя его двоюродный брат и взял меня под свое покровительство. А тут
еще на нас вообще обрушилось, что называется, тридцать три несчастья,
и разные чудовища появляются неизвестно откуда, и уборка урожая плохо
идет, и купцы на кораблях из Саарика что-то больше не стремятся к нам,
и вообще вреди моих сограждан царит страх и неуверенность в завтрашнем
дне... А уж сколько ходит слухов, что тот или иной волшебник замышляет
заговор против Власти... Дитя мое, пойми, Инквизиции нужен только по-
вод, и мне конец. По идее, я вообще не должен был давать тебе прию-
та...
Джоанну охватил страх, но Магус успокаивающе погладил ее воло-
сы. Свет десятка свечей, горевших в серебряном подсвечнике замыслова-
той работы, отбрасывал тени на его искаженное отчаянием лицо. И Ма-
гистр продолжал:
- Я могу только просить тебя, чтобы ты не злоупотребляла моим
гостеприимством и не навлекла инквизиторов на мой дом. И ни слова обо
мне ни в Совете Кудесников, ни перед регентом, если ваши пути вдруг
пересекутся. От одного его взгляда мне становится не по себе. Помни,
что мне отступать некуда. Я видел Сураклина, дитя мое, я понял, что он
на все способен. Пойми меня правильно, что я говорю тебе: испытать на
себе его гнев - это даже хуже смерти.
Джоанна вздохнула, страстно желая, чтобы сейчас на месте Магу-
са оказался кто-нибудь другой, кто мог не расхолаживать и стращать ее,
а помочь словом и делом.
- К сожалению,- наконец сказала она,- хуже смерти также и не
пойти против него, пассивно ждать. И потому, уважаемый Магистр, у меня
просто не остается выбора.
Торговец горячей лапшой, тележка которого испускала в холодный
воздух струйки пара, удивленно уставился на Джоанну, но вслух своего
изумления не выразил и указал ей в сторону, куда ей нужно было идти.
Этот квартал города Ангельской Руки был попросту трущобами - полураз-
валившиеся дома, то ли сложенные из плохого обожженного кирпича, то ли
вообще слепленные из глины, прижались один к другому точно не давая
друг другу рухнуть от ветхости. Улицы были тут столь узкими, что раз-
веди руки в стороны и ты уже касаешься противоположных сторон улицы.
Наверху почти все свободное пространство было заполнено развешанными
для просушки выстиранным бельем - почти все заштопано, залатано. Прямо
под ногами плещется сточная вода вперемежку с отбросами, и по этому
полузамерзшему на стылом воздухе великолепию с визгом носятся местные
детишки, одетые в отрепья. Кое-где виднелись лавки, торговавшие либо
поношенной одеждой, либо дешевой провизией. О харчевнях вообще страшно
было говорить - из двери такого заведения несло, как из общественного
туалета. На громадных медных сковородах шкворчали куски позеленевшего
мяса. По улицам, меся ногами зловонную слякоть, торопились обитатели
этого квартала - тут и жили староверы.
Джоанна нервно ощупала висевший под шерстяной накидкой писто-
лет, и сразу почувствовала себя увереннее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101