Ассамблея утратила политический вес.
— Тогда ищи союзников в Высшем Совете. Скажи им вот что: наши два мира снова связаны, но теперь — темной силой, имеющей цуранское происхождение. Она хочет уничтожить Королевство. Эта сила неподвластна человеку, может быть, только боги могут справиться с ней. Я не могу сказать тебе, откуда я это знаю, но я уверен, что, если падет Королевство Островов, падет и Мидкемия, а после падения Мидкемии наступит черед Келевана.
Камацу, глава рода Шиндзаваи, бывший военачальник клана Каназаваи, встревожился. Он тихо спросил:
— Неужели это может случиться?
В глазах Пага светилась убежденность.
— Может быть, меня схватят или убьют. Если это случится, я должен иметь союзников в Высшем Совете, которые расскажут об этом Свету Небес. Не за свою жизнь боюсь я, Камацу, а за существование двух наших миров. Если я погибну, Всемогущие Хочокена или Шимони смогут перейти в мой мир, чтобы рассказать о том, что удалось узнать об этой темной силе. Ты поможешь нам?
Камацу поднялся:
— Конечно. Даже если бы ты не привез письмо от Касами, даже если бы наши подозрения относительно тебя подтвердились, только безумец не отбросил бы прежние раздоры перед лицом такой угрозы. Я немедленно поеду на быстрой лодке вниз по реке, в Священный Город. Где ты будешь?
— Я буду искать помощи у Всемогущих. Если мне удастся, я выступлю перед Ассамблеей. Никто не получает черную ризу, не научившись слушать раньше, чем действовать. Нет, самая большая для меня опасность — попасть в руки Имперского Стратега. Если ты за три дня ничего обо мне не услышишь, считай, что это произошло. Значит, я или мертв, или в тюрьме. Тогда придется действовать тебе. Мурмандрамасу поможет только молчание. В этом ты можешь быть уверен.
— Да, Миламбер.
Паг, которого называли Миламбером, Всемогущим, встал и поклонился.
— Мы должны идти. Да благословен будет дом твой, Шиндзаваи.
— Да благословен будет и твой дом. Всемогущий.
Нещадно палило солнце, громко кричали разносчики. Рыночная площадь Онтосета была забита суетливой толпой. Паг и его спутники заняли место в той части рынка, которая была отведена для нищих и жрецов. Третье утро подряд они рано просыпались в укромном месте у городской стены и проводили день, выпрашивая подаяние у тех, кто отзывался на их мольбу. Мичем бродил среди людей, протягивая чашу для подаяний. В Империи был только один храм Хантукамы — в Янкоре, довольно далеко от Онтосета, к востоку от Священного Города Кентосани, так что опасность разоблачения другими бродячими жрецами этого же ордена была невелика. Немногочисленные члены ордена расходились по всей стране и могли годами не встречаться друг с другом.
Паг закончил утреннюю молитву и вернулся к Доминику, который объяснял матери девочки, сломавшей ногу, как надо ухаживать за ребенком, чтобы сломанная нога полностью срослась за несколько дней. Женщина могла отблагодарить Доминика только восторженными словами, но по улыбке монаха было понятно, что этого ему вполне достаточно. Подошел Мичем и показал несколько крохотных драгоценных камней и полосок металла, которые служили в Империи деньгами:
— Таким способом можно неплохо заработать.
— Это они от испуга тебе столько дали, — сказал Паг.
Вдруг толпа зашумела и расступилась, пропуская группу всадников, одетых в зеленые доспехи клана Хонсака, репутация которого была Пагу известна: он входил в Партию Войны.
— Смотри-ка, как им понравилось ездить верхом, — заметил Мичем.
— Ламутским цурани тоже, — шепотом ответил Паг. — Вспомни Касами. Стоит ему забраться на лошадь, и его не снимешь оттуда никакими силами.
Мидкемяне уже знали, что лошади прижились на Келеване, а в армии появились кавалерийские части.
Всадники проехали, но позади группы мидкемян толпа снова заволновалась. Они обернулись: перед ними стоял очень толстый человек в черном одеянии, его лысая голова блестела под полуденным солнцем. Горожане, кланяясь, обходили его — никто не хотел стеснять особу одного из Всемогущих. Паг и его спутники тоже поклонились.
— Вы трое пойдете со мной, — сказал чародей.
Паг с покорным видом ответил:
— Твоя воля, Всемогущий. — И они поспешили вслед за чародеем.
Чародей в черной ризе подошел к ближайшему дому, который оказался кожевенной мастерской, и заявил хозяину:
— Мне нужен этот дом. Ты можешь вернуться через час.
— Воля твоя. Всемогущий, — без колебания ответил хозяин и, позвав подмастерьев, вышел с ними на улицу. Через минуту в доме никого, кроме Пага и его друзей, не осталось.
Паг и Хочокена обнялись.
— Миламбер, ты сошел с ума, если вернулся сюда, — сказал толстяк. — Я глазам своим не поверил, когда получил твое письмо. Почему ты рискнул послать его через рисунок, и почему я встречаю тебя в центре города?
— Мичем, следи за окном, — сказал Паг. Он улыбнулся: — Где можно лучше спрятаться, чем на виду у всех? Ты обычно получаешь письма через рисунок, и кому придет в голову расспрашивать тебя, почему ты остановился поговорить с тем или иным жрецом? — Он представил друзей: — А это мои спутники.
Хочокена сел, расчистив себе место на скамье.
— У меня тысяча вопросов. Как тебе удалось вернуться? Чародеи, которые служат Стратегу, пытаются при помощи чар разыскать твой родной мир, потому что Свет Небес, да защитят его боги, решил отомстить предателям, сорвавшим переговоры. И как тебе удалось разрушить врата? И остаться в живых? — Он увидел, как Паг оживился, слушая его вопросы, и закончил: — И, самое главное, почему ты вернулся?
— Какая-то темная сила, зародившаяся в мире цурани, угрожает моему миру. Я хочу знать, что это за сила, и поэтому вернулся на Келеван. — Хочокена вопросительно посмотрел на него. — Дома происходит много необычного. Я надеюсь, что смогу узнать хоть что-нибудь о природе этой темной силы. А сила эта внушает ужас. — Он начал подробно рассказывать, начав с объяснения причины, которая вынудила Макроса пойти на предательство, о попытках убить принца Аруту, о видении Роугена.
— Все это удивительно, -сказал Хочокена, — потому что мы ничего не знаем о существованйии такой силы на Келеване, во всяком случае, я ни о чем подобном не слышал. Одно из достоинств нашей организации заключается в том, что две тысячи лет совместной работы людей в черных одеяниях избавили этот мир от большого количества подобных напастей. Наши предания донесли до нас истории лордов демонов и королей-колдунов, духов темных сил и злых существ, которые все как один пали перед объединенной мощью Ассамблеи.
— Похоже, что одного вы все-таки пропустили, — заметил Мичем, не отрываясь от окна.
Хочокена опешил, услышав, что к нему обращается простолюдин, а потом рассмеялся.
— Может быть, а возможно, этому есть другое объяснение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
— Тогда ищи союзников в Высшем Совете. Скажи им вот что: наши два мира снова связаны, но теперь — темной силой, имеющей цуранское происхождение. Она хочет уничтожить Королевство. Эта сила неподвластна человеку, может быть, только боги могут справиться с ней. Я не могу сказать тебе, откуда я это знаю, но я уверен, что, если падет Королевство Островов, падет и Мидкемия, а после падения Мидкемии наступит черед Келевана.
Камацу, глава рода Шиндзаваи, бывший военачальник клана Каназаваи, встревожился. Он тихо спросил:
— Неужели это может случиться?
В глазах Пага светилась убежденность.
— Может быть, меня схватят или убьют. Если это случится, я должен иметь союзников в Высшем Совете, которые расскажут об этом Свету Небес. Не за свою жизнь боюсь я, Камацу, а за существование двух наших миров. Если я погибну, Всемогущие Хочокена или Шимони смогут перейти в мой мир, чтобы рассказать о том, что удалось узнать об этой темной силе. Ты поможешь нам?
Камацу поднялся:
— Конечно. Даже если бы ты не привез письмо от Касами, даже если бы наши подозрения относительно тебя подтвердились, только безумец не отбросил бы прежние раздоры перед лицом такой угрозы. Я немедленно поеду на быстрой лодке вниз по реке, в Священный Город. Где ты будешь?
— Я буду искать помощи у Всемогущих. Если мне удастся, я выступлю перед Ассамблеей. Никто не получает черную ризу, не научившись слушать раньше, чем действовать. Нет, самая большая для меня опасность — попасть в руки Имперского Стратега. Если ты за три дня ничего обо мне не услышишь, считай, что это произошло. Значит, я или мертв, или в тюрьме. Тогда придется действовать тебе. Мурмандрамасу поможет только молчание. В этом ты можешь быть уверен.
— Да, Миламбер.
Паг, которого называли Миламбером, Всемогущим, встал и поклонился.
— Мы должны идти. Да благословен будет дом твой, Шиндзаваи.
— Да благословен будет и твой дом. Всемогущий.
Нещадно палило солнце, громко кричали разносчики. Рыночная площадь Онтосета была забита суетливой толпой. Паг и его спутники заняли место в той части рынка, которая была отведена для нищих и жрецов. Третье утро подряд они рано просыпались в укромном месте у городской стены и проводили день, выпрашивая подаяние у тех, кто отзывался на их мольбу. Мичем бродил среди людей, протягивая чашу для подаяний. В Империи был только один храм Хантукамы — в Янкоре, довольно далеко от Онтосета, к востоку от Священного Города Кентосани, так что опасность разоблачения другими бродячими жрецами этого же ордена была невелика. Немногочисленные члены ордена расходились по всей стране и могли годами не встречаться друг с другом.
Паг закончил утреннюю молитву и вернулся к Доминику, который объяснял матери девочки, сломавшей ногу, как надо ухаживать за ребенком, чтобы сломанная нога полностью срослась за несколько дней. Женщина могла отблагодарить Доминика только восторженными словами, но по улыбке монаха было понятно, что этого ему вполне достаточно. Подошел Мичем и показал несколько крохотных драгоценных камней и полосок металла, которые служили в Империи деньгами:
— Таким способом можно неплохо заработать.
— Это они от испуга тебе столько дали, — сказал Паг.
Вдруг толпа зашумела и расступилась, пропуская группу всадников, одетых в зеленые доспехи клана Хонсака, репутация которого была Пагу известна: он входил в Партию Войны.
— Смотри-ка, как им понравилось ездить верхом, — заметил Мичем.
— Ламутским цурани тоже, — шепотом ответил Паг. — Вспомни Касами. Стоит ему забраться на лошадь, и его не снимешь оттуда никакими силами.
Мидкемяне уже знали, что лошади прижились на Келеване, а в армии появились кавалерийские части.
Всадники проехали, но позади группы мидкемян толпа снова заволновалась. Они обернулись: перед ними стоял очень толстый человек в черном одеянии, его лысая голова блестела под полуденным солнцем. Горожане, кланяясь, обходили его — никто не хотел стеснять особу одного из Всемогущих. Паг и его спутники тоже поклонились.
— Вы трое пойдете со мной, — сказал чародей.
Паг с покорным видом ответил:
— Твоя воля, Всемогущий. — И они поспешили вслед за чародеем.
Чародей в черной ризе подошел к ближайшему дому, который оказался кожевенной мастерской, и заявил хозяину:
— Мне нужен этот дом. Ты можешь вернуться через час.
— Воля твоя. Всемогущий, — без колебания ответил хозяин и, позвав подмастерьев, вышел с ними на улицу. Через минуту в доме никого, кроме Пага и его друзей, не осталось.
Паг и Хочокена обнялись.
— Миламбер, ты сошел с ума, если вернулся сюда, — сказал толстяк. — Я глазам своим не поверил, когда получил твое письмо. Почему ты рискнул послать его через рисунок, и почему я встречаю тебя в центре города?
— Мичем, следи за окном, — сказал Паг. Он улыбнулся: — Где можно лучше спрятаться, чем на виду у всех? Ты обычно получаешь письма через рисунок, и кому придет в голову расспрашивать тебя, почему ты остановился поговорить с тем или иным жрецом? — Он представил друзей: — А это мои спутники.
Хочокена сел, расчистив себе место на скамье.
— У меня тысяча вопросов. Как тебе удалось вернуться? Чародеи, которые служат Стратегу, пытаются при помощи чар разыскать твой родной мир, потому что Свет Небес, да защитят его боги, решил отомстить предателям, сорвавшим переговоры. И как тебе удалось разрушить врата? И остаться в живых? — Он увидел, как Паг оживился, слушая его вопросы, и закончил: — И, самое главное, почему ты вернулся?
— Какая-то темная сила, зародившаяся в мире цурани, угрожает моему миру. Я хочу знать, что это за сила, и поэтому вернулся на Келеван. — Хочокена вопросительно посмотрел на него. — Дома происходит много необычного. Я надеюсь, что смогу узнать хоть что-нибудь о природе этой темной силы. А сила эта внушает ужас. — Он начал подробно рассказывать, начав с объяснения причины, которая вынудила Макроса пойти на предательство, о попытках убить принца Аруту, о видении Роугена.
— Все это удивительно, -сказал Хочокена, — потому что мы ничего не знаем о существованйии такой силы на Келеване, во всяком случае, я ни о чем подобном не слышал. Одно из достоинств нашей организации заключается в том, что две тысячи лет совместной работы людей в черных одеяниях избавили этот мир от большого количества подобных напастей. Наши предания донесли до нас истории лордов демонов и королей-колдунов, духов темных сил и злых существ, которые все как один пали перед объединенной мощью Ассамблеи.
— Похоже, что одного вы все-таки пропустили, — заметил Мичем, не отрываясь от окна.
Хочокена опешил, услышав, что к нему обращается простолюдин, а потом рассмеялся.
— Может быть, а возможно, этому есть другое объяснение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102