Если он умел одурачивать органиков, то
при необходимости обвел бы вокруг пальца и их. А это означало, что он мог
сделаться двойным агентом. Ему нельзя полностью доверять, но не след и
отказываться от его услуг. Этот человек представляет собой оружие,
подобного которому никогда не было ни у органиков, ни у подрывных
организаций.
- Интересно, как называется ваша организация? - неожиданно спросил
Дункан. - Я все время думаю о вас просто как о группе или компании, но
название-то у вас есть? Трудно, знаете ли, соотносить себя с чем-то
безымянным.
- О, да. Homo sapiens вечно нуждаются в названиях, этикетках и
ярлыках. Иначе - никак. Вам действительно так уж необходимо знать
название?
- Я бы чувствовал себя увереннее.
- Прекрасно. В этом субмесяце мы называемся ВПТ.
- В этом субмесяце? Вы что меняете название каждые двадцать восемь
дней?
- Этим мы сбиваем с толку органиков.
Вряд ли это правда, подумал Дункан. Если органики захватят хотя бы
одного члена организации, то сразу узнают все имена, которыми она
когда-либо обозначала себя.
- Вы сказали ВПТ?
- Восставшие Против Тирании.
- Понимаю.
- Мне это название не нравится. Оно подразумевает только разрушение.
Мы, безусловно, разрушители, но и строители тоже. Реконструкторы.
Созидатели. Хотя сейчас это не имеет никакого значения. Пора перейти к
плану операции. Слушайте внимательно.
Спустя тридцать минут инкогнито, пожелав Дункану спокойной ночи и
прихватив с собой оба исказителя речи, удалилось. Дункан в соответствии с
полученными инструкциями разорвал свою маску на кусочки и спрятал их в
карман. Он вышел через другую дверь, оказавшись в коридоре, который вел в
шумный гимнастический зал. Свернув налево, он через боковую дверь попал в
переход между зданиями. Обрывки маски Дункан выбросил в урну. Ровно в
десять часов вечера он сел в автобус и через десять минут сошел на углу
дома, в котором он поселился. Дункан оглянулся, пытаясь определить, не
следят ли за ним. Никого не было.
Задание, которое он получил, - Дункан не сомневался в этом - являлось
частичкой большого плана, хотя ему, конечно, ничего не сказали, как его
усилия будут сочетаться с действиями многих других. Он представлял собой
всего лишь небольшую шестерню в огромной подпольной машине. Ему оставалось
лишь надеяться, что ее создал не Руб Голдберг [Руб (Рубен Лусиус) Голдберг
(1883-1970), американский карикатурист и скульптор]. Будучи сведущим в
истории - Дункан понятия не имел, почему это так - он знал, что
революционеры обычно лучше преуспевают в сносе постройки, чем в плотницком
деле. Конечно, это не всегда так. И все же ему казалось, что в целом ими в
гораздо большей степени движет жажда власти, нежели желание создать лучшее
общество. Сами они, конечно, в подобном не признаются. Подлинную
перестройку общества почти всегда осуществляют те, кто отстраняет или
просто уничтожает первое поколение борцов.
Дункан волею судеб оказался вовлеченным в деятельность группы,
которая абсолютно не вдохновляла его своими путями достижения целей.
Может, после того, как он покажет себя в деле, ему откроют большее. Если
нет, вряд ли он исполнится энтузиазма. К сожалению, он не сможет оставить
ВПТ. Причислиться однажды - причислиться навсегда.
Может, и так.
Как оператор банка данных он получил бы при желании возможность
разработать для себя новую легенду. Без сомнения, члены ВПТ, если они не
дураки, вполне могли догадаться о его намерениях. Они установили бы
специальную систему слежения, которая оповестила бы их, попытайся он
предпринять что-нибудь в этом роде. С другой стороны, и Дункану никто не
мешает установить свою систему для выявления их конкретных устройств.
Впрочем, этот процесс бесконечен. Можно предвидеть и такое: внедрить
систему контроля его системы контроля. Дункан даже представил себе зал с
бесконечным числом "электронных зеркал".
Он рассмеялся, хотя и не чувствовал, чтобы в рот попала смешинка да и
особого воодушевления не ощущал. Впрочем, ситуация, которую он мысленно
представил себе, действительно показалась ему до смешного абсурдной. Если
Бог и вправду существует, он и сам, наверняка, смеется над теми, кто
создан по Его подобию. Впрочем, Его, наверно, настолько отвращает жизнь
людей, что он давно уже покинул вселенную. Или, будучи всемогущим,
уничтожил Себя и более не существует. И нет никакого противоречия с тем,
что Он вечен и бесконечен. Если бы Бог пожелал этого, исчезли бы сами эти
понятия.
Дункан вошел в дверь, за которой находилась прихожая, - общая для
нескольких квартир. Вставив идентификационную карточку в щель, он открыл
замок. Он переходил из комнаты в комнату, свет вспыхивал, едва он входил.
Дункан немного постоял, глядя на вид, открывавшийся за огромным, до самого
потолка, окном. Лос-Анджелес выглядел прекрасно, залитый светом от башен и
мостов, от лодок и кораблей, плывущих по воде далеко внизу, от воздушных
кораблей и самолетов. Зрелище было поистине чарующее и никак не должно
омрачаться тревогой и грядущими неприятностями. Огромный город светился
словно предвестник красоты, надежды и любви. Казалось, эти вечные понятия
влетают в него, как мотыльки. Но... свет привлекает также и мух и глупцов.
Граждане этого величественного города имели все, чтобы сделаться
довольными и счастливыми. Так выглядела теория. В действительности было
по-другому. "Всегда все было именно так, - бормотал он. - Если бы печаль,
голод, боль, безумие, неврозы, физические болезни и разочарование можно
было бы перевести в количественную область, действительно оказалось бы,
что сейчас их намного меньше, чем когда-либо раньше? Разве общества,
существовавшие в прошлом, не сочли бы наше новой Утопией?"
Homo sapiens никогда не бывает удовлетворен. По крайней мере всегда
было много таких недовольных. Одиночество - чувство эндемическое... Дункан
вполне мог судить об этом по своему собственному опыту и по тому, что он
знал о других. Сейчас оно одолевало его. А ведь Дункан всегда считал, что
уж он-то не особенно восприимчив к подобным эмоциям.
Одинок...
Эта мысль заставила его задуматься о Пантее Пао Сник. Как бы он
хотел, чтобы она была здесь, в этих стенах. Он желал ее и с наслаждением
рисовал себе долгую совместную жизнь. Мягко выражаясь, он был влюблен.
Почему же тогда он не сказал ей об этом? Легко ответить. Сник ни разу
ничем не показала, что испытывает к нему какие-то чувства, выходящие за
рамки обычного дружеского отношения к коллеге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
при необходимости обвел бы вокруг пальца и их. А это означало, что он мог
сделаться двойным агентом. Ему нельзя полностью доверять, но не след и
отказываться от его услуг. Этот человек представляет собой оружие,
подобного которому никогда не было ни у органиков, ни у подрывных
организаций.
- Интересно, как называется ваша организация? - неожиданно спросил
Дункан. - Я все время думаю о вас просто как о группе или компании, но
название-то у вас есть? Трудно, знаете ли, соотносить себя с чем-то
безымянным.
- О, да. Homo sapiens вечно нуждаются в названиях, этикетках и
ярлыках. Иначе - никак. Вам действительно так уж необходимо знать
название?
- Я бы чувствовал себя увереннее.
- Прекрасно. В этом субмесяце мы называемся ВПТ.
- В этом субмесяце? Вы что меняете название каждые двадцать восемь
дней?
- Этим мы сбиваем с толку органиков.
Вряд ли это правда, подумал Дункан. Если органики захватят хотя бы
одного члена организации, то сразу узнают все имена, которыми она
когда-либо обозначала себя.
- Вы сказали ВПТ?
- Восставшие Против Тирании.
- Понимаю.
- Мне это название не нравится. Оно подразумевает только разрушение.
Мы, безусловно, разрушители, но и строители тоже. Реконструкторы.
Созидатели. Хотя сейчас это не имеет никакого значения. Пора перейти к
плану операции. Слушайте внимательно.
Спустя тридцать минут инкогнито, пожелав Дункану спокойной ночи и
прихватив с собой оба исказителя речи, удалилось. Дункан в соответствии с
полученными инструкциями разорвал свою маску на кусочки и спрятал их в
карман. Он вышел через другую дверь, оказавшись в коридоре, который вел в
шумный гимнастический зал. Свернув налево, он через боковую дверь попал в
переход между зданиями. Обрывки маски Дункан выбросил в урну. Ровно в
десять часов вечера он сел в автобус и через десять минут сошел на углу
дома, в котором он поселился. Дункан оглянулся, пытаясь определить, не
следят ли за ним. Никого не было.
Задание, которое он получил, - Дункан не сомневался в этом - являлось
частичкой большого плана, хотя ему, конечно, ничего не сказали, как его
усилия будут сочетаться с действиями многих других. Он представлял собой
всего лишь небольшую шестерню в огромной подпольной машине. Ему оставалось
лишь надеяться, что ее создал не Руб Голдберг [Руб (Рубен Лусиус) Голдберг
(1883-1970), американский карикатурист и скульптор]. Будучи сведущим в
истории - Дункан понятия не имел, почему это так - он знал, что
революционеры обычно лучше преуспевают в сносе постройки, чем в плотницком
деле. Конечно, это не всегда так. И все же ему казалось, что в целом ими в
гораздо большей степени движет жажда власти, нежели желание создать лучшее
общество. Сами они, конечно, в подобном не признаются. Подлинную
перестройку общества почти всегда осуществляют те, кто отстраняет или
просто уничтожает первое поколение борцов.
Дункан волею судеб оказался вовлеченным в деятельность группы,
которая абсолютно не вдохновляла его своими путями достижения целей.
Может, после того, как он покажет себя в деле, ему откроют большее. Если
нет, вряд ли он исполнится энтузиазма. К сожалению, он не сможет оставить
ВПТ. Причислиться однажды - причислиться навсегда.
Может, и так.
Как оператор банка данных он получил бы при желании возможность
разработать для себя новую легенду. Без сомнения, члены ВПТ, если они не
дураки, вполне могли догадаться о его намерениях. Они установили бы
специальную систему слежения, которая оповестила бы их, попытайся он
предпринять что-нибудь в этом роде. С другой стороны, и Дункану никто не
мешает установить свою систему для выявления их конкретных устройств.
Впрочем, этот процесс бесконечен. Можно предвидеть и такое: внедрить
систему контроля его системы контроля. Дункан даже представил себе зал с
бесконечным числом "электронных зеркал".
Он рассмеялся, хотя и не чувствовал, чтобы в рот попала смешинка да и
особого воодушевления не ощущал. Впрочем, ситуация, которую он мысленно
представил себе, действительно показалась ему до смешного абсурдной. Если
Бог и вправду существует, он и сам, наверняка, смеется над теми, кто
создан по Его подобию. Впрочем, Его, наверно, настолько отвращает жизнь
людей, что он давно уже покинул вселенную. Или, будучи всемогущим,
уничтожил Себя и более не существует. И нет никакого противоречия с тем,
что Он вечен и бесконечен. Если бы Бог пожелал этого, исчезли бы сами эти
понятия.
Дункан вошел в дверь, за которой находилась прихожая, - общая для
нескольких квартир. Вставив идентификационную карточку в щель, он открыл
замок. Он переходил из комнаты в комнату, свет вспыхивал, едва он входил.
Дункан немного постоял, глядя на вид, открывавшийся за огромным, до самого
потолка, окном. Лос-Анджелес выглядел прекрасно, залитый светом от башен и
мостов, от лодок и кораблей, плывущих по воде далеко внизу, от воздушных
кораблей и самолетов. Зрелище было поистине чарующее и никак не должно
омрачаться тревогой и грядущими неприятностями. Огромный город светился
словно предвестник красоты, надежды и любви. Казалось, эти вечные понятия
влетают в него, как мотыльки. Но... свет привлекает также и мух и глупцов.
Граждане этого величественного города имели все, чтобы сделаться
довольными и счастливыми. Так выглядела теория. В действительности было
по-другому. "Всегда все было именно так, - бормотал он. - Если бы печаль,
голод, боль, безумие, неврозы, физические болезни и разочарование можно
было бы перевести в количественную область, действительно оказалось бы,
что сейчас их намного меньше, чем когда-либо раньше? Разве общества,
существовавшие в прошлом, не сочли бы наше новой Утопией?"
Homo sapiens никогда не бывает удовлетворен. По крайней мере всегда
было много таких недовольных. Одиночество - чувство эндемическое... Дункан
вполне мог судить об этом по своему собственному опыту и по тому, что он
знал о других. Сейчас оно одолевало его. А ведь Дункан всегда считал, что
уж он-то не особенно восприимчив к подобным эмоциям.
Одинок...
Эта мысль заставила его задуматься о Пантее Пао Сник. Как бы он
хотел, чтобы она была здесь, в этих стенах. Он желал ее и с наслаждением
рисовал себе долгую совместную жизнь. Мягко выражаясь, он был влюблен.
Почему же тогда он не сказал ей об этом? Легко ответить. Сник ни разу
ничем не показала, что испытывает к нему какие-то чувства, выходящие за
рамки обычного дружеского отношения к коллеге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98