Но женщина, не произнеся ни слова, прошла мимо, всунув
на ходу в руку Дункана небольшой предмет. Он подавил в себе инстинктивное
желание окликнуть удаляющуюся женщину, повернулся спиной к проходящим мимо
людям и посмотрел на небольшую карточку, оказавшуюся в его руке.
ВСТРЕТИМСЯ В 9 ЧАСОВ ВЕЧЕРА В СПОРТЕРЕ. ПОТРИТЕ КАРТОЧКУ ОБО
ЧТО-НИБУДЬ.
Дункан трижды перечитал написанное и затем, держа карточку на ладони,
приложил ее к лицу и принялся водить взад-вперед по щеке. Слова исчезли.
Он сунул чистую бумажку в карман и шепотом сообщил друзьям прочитанное.
- А где этот чертов Спортер? - спросил Кэбтэб.
Они подошли к будке справочного бюро на углу. Дункан задал машине
вопрос, и на экране тотчас же высветился ответ.
- Это таверна неподалеку от западной границы города в западном блоке
Комплекса Ла Бреа.
- Мы умеем читать, - заметила Сник.
- Господи, сохрани нас от надменности, - простонал Кэбтэб.
Пантея не обратила на него внимания.
- Ну что ж, прекрасная возможность завести знакомство. Пойдемте в
комплекс и зарегистрируемся. Завтра мы будем заняты трудоустройством.
Справочное подсказало путешественникам, каким автобусом можно доехать
и где следует пересесть. Они ехали по мостам, которые, возможно, и
раскачивались на ветру, но не вызывали никаких опасений при проезде по
ним. Мосты сбегали от здания к зданию, иногда терялись прямо в башнях,
проходя сквозь них, иногда огибали строения. Уличное движение и красивые
корабли, плывущие по воде далеко внизу, являли собой величественное
зрелище, которое в другое время наверняка привлекло бы к себе внимание
путешественников. Однако сейчас все их внимание сосредоточилось на
странной записке.
Кэбтэб, сидевший на пустой скамье, позади Сник и Дункана, наклонился
и, просунув голову между ними, прошептал:
- Полагаю, они засунут нас на работу куда-нибудь в туннель. Терпеть
не могу работать в темноте.
- Не надо шуметь, - успокоил его Дункан. - Это опасно.
- Да черт с ним! - сказала Сник. Нахмурившись, она кусала губу. - Все
так несправедливо! Я всегда стремилась быть хорошим органиком, делала все,
что могла. Не хочу я быть беглым преступником!
- Это тоже очень вредные мысли, - заметил Дункан. - Лучше вам
оставить их при себе. Я ничего не знаю о тех людях, с которыми нам
предстоит работать. Уверен только, что они не обрадуются, если мы не
проявим достаточно энтузиазма, может быть, даже фанатизма.
Если вы будете строить недовольные физиономии или полезете на рожон -
закончите свои похождения окаменелыми на дне океана. Там-то вас уж никто
не найдет.
- Знаю. И все равно, это так несправедливо. Ненавижу
несправедливость! Я просто...
Оставшуюся часть пути она молчала.
Дункан тоже не был красноречив, он шел, не обращая особого внимания
на прекрасные виды, открывавшиеся с высоких мостов, размышляя о своих
чувствах к Сник. Странно. Смуглая, пусть и привлекательная, миниатюрная
женщина, проявляющая иногда резкий, непокорный характер, в общем-то, не в
его вкусе. Однако он чувствовал влечение к ней. И что с Этим делать?
Он не мог понять, как она относится к нему. Может, он ей попросту
безразличен. А не спросить ли ее прямо?
Нет. Это оттолкнет ее. Лучше подождать. Пусть ее чувства, коли он ей
действительно симпатичен, окрепнут.
Но сам-то он совсем не ощущал в себе готовности проявлять необходимое
терпение. Вот и сейчас ему хотелось наклониться к ней, обнять, поцеловать.
Он отвернулся, негромко вздохнув.
- Что? - чутко среагировал Кэбтэб.
- Ничего.
Автобус остановился на десятом уровне Башни Комплекса Ла Бреа. Все
трое, держа в руках свои сумки, вышли. Присоединившись к потоку ярко
разодетых людей, неспешно двигавшихся по эстакаде, огибающей здание, они
добрались до просторного холла; внутри него располагалось великое
множество небольших магазинчиков. В лифте они поднялись на свой этаж.
Выйдя из кабины, троица направилась к движущемуся полотну, которое
останавливалось в центре окружности. Подобных бегущих дорожек было здесь
множество. Проехав около полумили, они продолжили свой путь - теперь уже
по параллельной неподвижной дорожке. Дункан и его спутники оказались в
очередной огромной комнате, часть ее была отведена для приема иммигрантов.
Простояв некоторое время в очереди к столу иммиграционного чиновника, они
в конце концов предстали перед нею. Ответив на заданные ею вопросы,
иммигранты сели в автобус, который отвез всех троих в отведенные им
квартиры. Дункану досталась довольно просторная - на внешней стороне
здания - с прекрасным видом из окон. Семь цилиндров вдоль одной из стен,
очевидно, предназначались для таких же, как он, иммигрантов. Стоунеры
Субботы, Воскресенья и Понедельника были заняты, остальные ждали своих
будущих обитателей. Вторник - день Дункана. Значит, нет еще троих
иммигрантов - жителей Среды, Четверга и Пятницы. Идентификационные
таблички на цилиндрах сообщали, что двое его будущих соседей родом из
Уэльса, по одному из Индонезии и Албании. Дункан подумал о том, как мало
ему известно об этих нациях, представлявших большинство иммигрантов и,
судя по всему, преобладавших в западном суперблоке. Но лица этих людей
были похожи на те, которые примелькались Дункану в Манхэттене и
Нью-Джерси. Большинство жителей современной Земли - потомки китайцев и
индийцев Азии. Говорили, что жители Конго теперь практически не отличаются
от жителей Швеции. Наверняка сходство преувеличивалось, но истина была
близка к реальности настолько, чтобы поверить в нее.
Глобальный плавильный котел заработал на всю мощь в пору Ванг Шена.
Национализм и расизм были уничтожены, хотя, как полагали многие, ценою
многообразия. Иммигранты, прибывающие в такие крупные города как
Лос-Анджелес, были обычно неженатыми или бездетными; предполагалось, что в
грядущих браках родятся дети, кровь которых будет еще более национально
смешана, чем у родителей. Индекс смешения, который уже появился,
выявлялся, исходя из языков, на которых говорило большинство прибывших.
Валлийский, язык древних жителей Уэльса, давно исчез, люди говорили там на
бенгали - языке, который через пару поколений тоже отомрет. Албанцы
пользовались кантонским диалектом китайского. Обе эти национальные группы,
как и все другие люди, при необходимости использовали также язык
л_о_г_л_э_н_, искусственный язык мирового общения. И конечно, все изучали
в школе английский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
на ходу в руку Дункана небольшой предмет. Он подавил в себе инстинктивное
желание окликнуть удаляющуюся женщину, повернулся спиной к проходящим мимо
людям и посмотрел на небольшую карточку, оказавшуюся в его руке.
ВСТРЕТИМСЯ В 9 ЧАСОВ ВЕЧЕРА В СПОРТЕРЕ. ПОТРИТЕ КАРТОЧКУ ОБО
ЧТО-НИБУДЬ.
Дункан трижды перечитал написанное и затем, держа карточку на ладони,
приложил ее к лицу и принялся водить взад-вперед по щеке. Слова исчезли.
Он сунул чистую бумажку в карман и шепотом сообщил друзьям прочитанное.
- А где этот чертов Спортер? - спросил Кэбтэб.
Они подошли к будке справочного бюро на углу. Дункан задал машине
вопрос, и на экране тотчас же высветился ответ.
- Это таверна неподалеку от западной границы города в западном блоке
Комплекса Ла Бреа.
- Мы умеем читать, - заметила Сник.
- Господи, сохрани нас от надменности, - простонал Кэбтэб.
Пантея не обратила на него внимания.
- Ну что ж, прекрасная возможность завести знакомство. Пойдемте в
комплекс и зарегистрируемся. Завтра мы будем заняты трудоустройством.
Справочное подсказало путешественникам, каким автобусом можно доехать
и где следует пересесть. Они ехали по мостам, которые, возможно, и
раскачивались на ветру, но не вызывали никаких опасений при проезде по
ним. Мосты сбегали от здания к зданию, иногда терялись прямо в башнях,
проходя сквозь них, иногда огибали строения. Уличное движение и красивые
корабли, плывущие по воде далеко внизу, являли собой величественное
зрелище, которое в другое время наверняка привлекло бы к себе внимание
путешественников. Однако сейчас все их внимание сосредоточилось на
странной записке.
Кэбтэб, сидевший на пустой скамье, позади Сник и Дункана, наклонился
и, просунув голову между ними, прошептал:
- Полагаю, они засунут нас на работу куда-нибудь в туннель. Терпеть
не могу работать в темноте.
- Не надо шуметь, - успокоил его Дункан. - Это опасно.
- Да черт с ним! - сказала Сник. Нахмурившись, она кусала губу. - Все
так несправедливо! Я всегда стремилась быть хорошим органиком, делала все,
что могла. Не хочу я быть беглым преступником!
- Это тоже очень вредные мысли, - заметил Дункан. - Лучше вам
оставить их при себе. Я ничего не знаю о тех людях, с которыми нам
предстоит работать. Уверен только, что они не обрадуются, если мы не
проявим достаточно энтузиазма, может быть, даже фанатизма.
Если вы будете строить недовольные физиономии или полезете на рожон -
закончите свои похождения окаменелыми на дне океана. Там-то вас уж никто
не найдет.
- Знаю. И все равно, это так несправедливо. Ненавижу
несправедливость! Я просто...
Оставшуюся часть пути она молчала.
Дункан тоже не был красноречив, он шел, не обращая особого внимания
на прекрасные виды, открывавшиеся с высоких мостов, размышляя о своих
чувствах к Сник. Странно. Смуглая, пусть и привлекательная, миниатюрная
женщина, проявляющая иногда резкий, непокорный характер, в общем-то, не в
его вкусе. Однако он чувствовал влечение к ней. И что с Этим делать?
Он не мог понять, как она относится к нему. Может, он ей попросту
безразличен. А не спросить ли ее прямо?
Нет. Это оттолкнет ее. Лучше подождать. Пусть ее чувства, коли он ей
действительно симпатичен, окрепнут.
Но сам-то он совсем не ощущал в себе готовности проявлять необходимое
терпение. Вот и сейчас ему хотелось наклониться к ней, обнять, поцеловать.
Он отвернулся, негромко вздохнув.
- Что? - чутко среагировал Кэбтэб.
- Ничего.
Автобус остановился на десятом уровне Башни Комплекса Ла Бреа. Все
трое, держа в руках свои сумки, вышли. Присоединившись к потоку ярко
разодетых людей, неспешно двигавшихся по эстакаде, огибающей здание, они
добрались до просторного холла; внутри него располагалось великое
множество небольших магазинчиков. В лифте они поднялись на свой этаж.
Выйдя из кабины, троица направилась к движущемуся полотну, которое
останавливалось в центре окружности. Подобных бегущих дорожек было здесь
множество. Проехав около полумили, они продолжили свой путь - теперь уже
по параллельной неподвижной дорожке. Дункан и его спутники оказались в
очередной огромной комнате, часть ее была отведена для приема иммигрантов.
Простояв некоторое время в очереди к столу иммиграционного чиновника, они
в конце концов предстали перед нею. Ответив на заданные ею вопросы,
иммигранты сели в автобус, который отвез всех троих в отведенные им
квартиры. Дункану досталась довольно просторная - на внешней стороне
здания - с прекрасным видом из окон. Семь цилиндров вдоль одной из стен,
очевидно, предназначались для таких же, как он, иммигрантов. Стоунеры
Субботы, Воскресенья и Понедельника были заняты, остальные ждали своих
будущих обитателей. Вторник - день Дункана. Значит, нет еще троих
иммигрантов - жителей Среды, Четверга и Пятницы. Идентификационные
таблички на цилиндрах сообщали, что двое его будущих соседей родом из
Уэльса, по одному из Индонезии и Албании. Дункан подумал о том, как мало
ему известно об этих нациях, представлявших большинство иммигрантов и,
судя по всему, преобладавших в западном суперблоке. Но лица этих людей
были похожи на те, которые примелькались Дункану в Манхэттене и
Нью-Джерси. Большинство жителей современной Земли - потомки китайцев и
индийцев Азии. Говорили, что жители Конго теперь практически не отличаются
от жителей Швеции. Наверняка сходство преувеличивалось, но истина была
близка к реальности настолько, чтобы поверить в нее.
Глобальный плавильный котел заработал на всю мощь в пору Ванг Шена.
Национализм и расизм были уничтожены, хотя, как полагали многие, ценою
многообразия. Иммигранты, прибывающие в такие крупные города как
Лос-Анджелес, были обычно неженатыми или бездетными; предполагалось, что в
грядущих браках родятся дети, кровь которых будет еще более национально
смешана, чем у родителей. Индекс смешения, который уже появился,
выявлялся, исходя из языков, на которых говорило большинство прибывших.
Валлийский, язык древних жителей Уэльса, давно исчез, люди говорили там на
бенгали - языке, который через пару поколений тоже отомрет. Албанцы
пользовались кантонским диалектом китайского. Обе эти национальные группы,
как и все другие люди, при необходимости использовали также язык
л_о_г_л_э_н_, искусственный язык мирового общения. И конечно, все изучали
в школе английский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98