Вы обязательно попытаетесь убить нас,
потому что иначе вам придет конец. - Он помолчал, подчеркивая свои слова,
потом продолжил: - Некоторые из ваших политиков, которые знают о нас, уже
наверняка прикидывают - а не решить ли проблему так же, как это сделали
русские?
- Так вы знаете об этом?
- Конечно. Пока Дети в Гижинске были живы, нам незачем было
беспокоиться о себе, но когда они погибли, произошли две вещи: во-первых,
было нарушено равновесие; а во-вторых, мы поняли, что русские не нарушили
бы равновесия, если бы не сочли, что колония Детей - больше угроза, чем
потенциальная ценность. Биологическая необходимость неумолима. Русские это
сделали по политическим причинам; вы, несомненно, поступите аналогично.
Эскимосы руководствовались примитивным инстинктом, но результат тот же.
Вам, однако, будет труднее. В России любой человек существует только
для того, чтобы служить государству; если он противопоставляет себя
государству, он изменник, а защита от изменников, как от отдельных людей,
так и от групп, - долг любого общества. Так что в данном случае
биологический долг совпадает с политическим. Но у вас считают, что
государство существует для того, чтобы служить индивидуумам, из которых
состоит общество. Поэтому вашу совесть будет мучить мысль о нарушении
наших "прав".
Первая опасность для нас уже миновала. Она возникла, когда вы впервые
узнали об акции, предпринятой русскими против своих Детей. Решительный
человек мог быстро организовать здесь похожий "несчастный случай". Наше
существование держалось в тайне, и все это можно было устроить ловко и без
особых проблем. Теперь, однако, это невозможно. Люди в Трейнской больнице
уже рассказали о нас; после прошлой ночи разговоры и слухи, вероятно, идут
по всей округе. У вас уже нет возможности организовать убедительный
"несчастный случай". Так что же вы собираетесь предпринять, чтобы нас
ликвидировать?
Бернард покачал головой.
- Послушай, - сказал он, - давай рассматривать этот вопрос с более
цивилизованной точки зрения - в конце концов, мы в цивилизованной стране,
и она славится своим умением находить компромиссы. Твоя железная
уверенность в том, что соглашение между нами невозможно, меня не убеждает.
На этот раз ответила девочка:
- Дело не в цивилизованности, - сказала девочка, - суть конфликта
примитивна. Если мы будем существовать, то будем доминировать над вами во
всем - это ясно и неизбежно. Согласитесь ли вы оказаться в положении
низшей формы жизни и без борьбы начать свой путь к вымиранию? Не думаю,
что вы уже смирились. Кроме того, здесь есть и политический аспект: может
ли любое государство, каким бы терпимым оно ни было, дать приют
меньшинству, которое постоянно накапливает свою мощь и держать которое под
контролем оно, государство, не в силах? Ответ, естественно, отрицательный.
Что же вы намерены делать? Похоже, на какое-то время мы в
безопасности. Примитивные личности, толпа, пойдут на поводу своих
инстинктов - пример мы наблюдали прошлой ночью, - они просто захотят нас
уничтожить. Более либеральные, благоразумные и религиозные граждане будут
без конца обсуждать этические проблемы. Полностью отрицать любые
насильственные действия станут идеалисты - истинные и мнимые: множество
людей, которые провозглашают идеалы и согласятся оставить в удел потомкам
рабство и нищету, лишь бы им самим позволили плодить в своих тетрадочках
описания возвышенных видов у райских врат.
Кроме того, пока ваши правые упорно толкают правительство к принятию
решительных мер, ваши левые видят в этом шанс приобрести политический
капитал для своих партий и попытаться свалить правительство. Их лидеры
будут защищать наши права, отстаивать наши интересы во имя "всеобщей
справедливости"; для них мы будем детьми и преследуемым меньшинством.
Потом некоторые из них сообразят, что проблема действительно серьезна, и
если они хотят победить на выборах, то пора перейти от политики
добросердечия к более прохладному отношению; и вся эта реклама абстрактной
справедливости и истинных добродетелей сойдет на нет.
- Кажется, вы не слишком высокого мнения о наших политиках, - заметил
Бернард.
Девочка пожала плечами.
- Как заведомо господствующий вид, вы можете позволить себе утратить
чувство реальности и забавляться абстракциями, - ответила она. - Политики
долго будут спорить друг с другом, но рано или поздно они поймут, что
проблема взаимоотношений с более развитыми видами очень не проста, а со
временем станет еще сложнее. И рано или поздно они захотят нанести нам
удар. Но прошлой ночью мы уже показали, что случится с солдатами, если их
пошлют против нас. Если вы пошлете самолет, он разобьется. Да, вы можете
применить артиллерию, как русские, или управляемые снаряды, на электронику
которых мы повлиять не можем. Но если вы это сделаете, вы не сможете убить
только нас, вам придется убить и всех людей в поселке. Вам потребуется
довольно много времени, даже чтобы задуматься над подобной акцией, но если
уж она будет проведена, то какое правительство и в какой стране удержится
после подобного уничтожения невинных, пусть даже во имя такой цели? Не
только партия, санкционировавшая убийство, прекратит свое существование,
но и лидеров ее линчуют - во искупление...
Девочка замолчала, и мальчик продолжил:
- Детали могут меняться, но нечто в этом роде неизбежно, если вы
осознаете, какую угрозу мы представляем. Можно с легкостью представить
себе забавную ситуацию, когда политики будут бороться за то, чтобы
остаться в стороне, вместо того чтобы предпринять против нас какие-то
действия. - Он помолчал, задумчиво глядя вдаль, а потом добавил: - Вот
так. Ни вы, ни мы не желаем, чтобы подобное произошло; или, можно сказать,
что у всех нас одно желание - выжить. Все мы - игрушки в руках Ее
Величества Жизни. Она сделала вас сильными количественно, но у вас
недоразвит мозг; нас она снабдила развитым мозгом, но мы слабы физически.
Теперь она натравила нас друг на друга, чтобы посмотреть, что из этого
получится. Наверное, с любой стороны это выглядит жестоко, но жестокость
так же стара, как сама жизнь. Мы постепенно совершенствуемся; юмор и
сострадание - очень недавние изобретения, которые появились лишь вместе с
человеком; они еще не вполне сформировались, но обещают многое. - Мальчик
улыбнулся. - Это Зеллаби, почти дословно. Наш первый учитель. - И
продолжил: - Этой силе невозможно сопротивляться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
потому что иначе вам придет конец. - Он помолчал, подчеркивая свои слова,
потом продолжил: - Некоторые из ваших политиков, которые знают о нас, уже
наверняка прикидывают - а не решить ли проблему так же, как это сделали
русские?
- Так вы знаете об этом?
- Конечно. Пока Дети в Гижинске были живы, нам незачем было
беспокоиться о себе, но когда они погибли, произошли две вещи: во-первых,
было нарушено равновесие; а во-вторых, мы поняли, что русские не нарушили
бы равновесия, если бы не сочли, что колония Детей - больше угроза, чем
потенциальная ценность. Биологическая необходимость неумолима. Русские это
сделали по политическим причинам; вы, несомненно, поступите аналогично.
Эскимосы руководствовались примитивным инстинктом, но результат тот же.
Вам, однако, будет труднее. В России любой человек существует только
для того, чтобы служить государству; если он противопоставляет себя
государству, он изменник, а защита от изменников, как от отдельных людей,
так и от групп, - долг любого общества. Так что в данном случае
биологический долг совпадает с политическим. Но у вас считают, что
государство существует для того, чтобы служить индивидуумам, из которых
состоит общество. Поэтому вашу совесть будет мучить мысль о нарушении
наших "прав".
Первая опасность для нас уже миновала. Она возникла, когда вы впервые
узнали об акции, предпринятой русскими против своих Детей. Решительный
человек мог быстро организовать здесь похожий "несчастный случай". Наше
существование держалось в тайне, и все это можно было устроить ловко и без
особых проблем. Теперь, однако, это невозможно. Люди в Трейнской больнице
уже рассказали о нас; после прошлой ночи разговоры и слухи, вероятно, идут
по всей округе. У вас уже нет возможности организовать убедительный
"несчастный случай". Так что же вы собираетесь предпринять, чтобы нас
ликвидировать?
Бернард покачал головой.
- Послушай, - сказал он, - давай рассматривать этот вопрос с более
цивилизованной точки зрения - в конце концов, мы в цивилизованной стране,
и она славится своим умением находить компромиссы. Твоя железная
уверенность в том, что соглашение между нами невозможно, меня не убеждает.
На этот раз ответила девочка:
- Дело не в цивилизованности, - сказала девочка, - суть конфликта
примитивна. Если мы будем существовать, то будем доминировать над вами во
всем - это ясно и неизбежно. Согласитесь ли вы оказаться в положении
низшей формы жизни и без борьбы начать свой путь к вымиранию? Не думаю,
что вы уже смирились. Кроме того, здесь есть и политический аспект: может
ли любое государство, каким бы терпимым оно ни было, дать приют
меньшинству, которое постоянно накапливает свою мощь и держать которое под
контролем оно, государство, не в силах? Ответ, естественно, отрицательный.
Что же вы намерены делать? Похоже, на какое-то время мы в
безопасности. Примитивные личности, толпа, пойдут на поводу своих
инстинктов - пример мы наблюдали прошлой ночью, - они просто захотят нас
уничтожить. Более либеральные, благоразумные и религиозные граждане будут
без конца обсуждать этические проблемы. Полностью отрицать любые
насильственные действия станут идеалисты - истинные и мнимые: множество
людей, которые провозглашают идеалы и согласятся оставить в удел потомкам
рабство и нищету, лишь бы им самим позволили плодить в своих тетрадочках
описания возвышенных видов у райских врат.
Кроме того, пока ваши правые упорно толкают правительство к принятию
решительных мер, ваши левые видят в этом шанс приобрести политический
капитал для своих партий и попытаться свалить правительство. Их лидеры
будут защищать наши права, отстаивать наши интересы во имя "всеобщей
справедливости"; для них мы будем детьми и преследуемым меньшинством.
Потом некоторые из них сообразят, что проблема действительно серьезна, и
если они хотят победить на выборах, то пора перейти от политики
добросердечия к более прохладному отношению; и вся эта реклама абстрактной
справедливости и истинных добродетелей сойдет на нет.
- Кажется, вы не слишком высокого мнения о наших политиках, - заметил
Бернард.
Девочка пожала плечами.
- Как заведомо господствующий вид, вы можете позволить себе утратить
чувство реальности и забавляться абстракциями, - ответила она. - Политики
долго будут спорить друг с другом, но рано или поздно они поймут, что
проблема взаимоотношений с более развитыми видами очень не проста, а со
временем станет еще сложнее. И рано или поздно они захотят нанести нам
удар. Но прошлой ночью мы уже показали, что случится с солдатами, если их
пошлют против нас. Если вы пошлете самолет, он разобьется. Да, вы можете
применить артиллерию, как русские, или управляемые снаряды, на электронику
которых мы повлиять не можем. Но если вы это сделаете, вы не сможете убить
только нас, вам придется убить и всех людей в поселке. Вам потребуется
довольно много времени, даже чтобы задуматься над подобной акцией, но если
уж она будет проведена, то какое правительство и в какой стране удержится
после подобного уничтожения невинных, пусть даже во имя такой цели? Не
только партия, санкционировавшая убийство, прекратит свое существование,
но и лидеров ее линчуют - во искупление...
Девочка замолчала, и мальчик продолжил:
- Детали могут меняться, но нечто в этом роде неизбежно, если вы
осознаете, какую угрозу мы представляем. Можно с легкостью представить
себе забавную ситуацию, когда политики будут бороться за то, чтобы
остаться в стороне, вместо того чтобы предпринять против нас какие-то
действия. - Он помолчал, задумчиво глядя вдаль, а потом добавил: - Вот
так. Ни вы, ни мы не желаем, чтобы подобное произошло; или, можно сказать,
что у всех нас одно желание - выжить. Все мы - игрушки в руках Ее
Величества Жизни. Она сделала вас сильными количественно, но у вас
недоразвит мозг; нас она снабдила развитым мозгом, но мы слабы физически.
Теперь она натравила нас друг на друга, чтобы посмотреть, что из этого
получится. Наверное, с любой стороны это выглядит жестоко, но жестокость
так же стара, как сама жизнь. Мы постепенно совершенствуемся; юмор и
сострадание - очень недавние изобретения, которые появились лишь вместе с
человеком; они еще не вполне сформировались, но обещают многое. - Мальчик
улыбнулся. - Это Зеллаби, почти дословно. Наш первый учитель. - И
продолжил: - Этой силе невозможно сопротивляться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60