Чародеи призвали на помощь все силы природы, все возможности Света и Тьмы. Это была не просто борьба двух профессионалов, но схватка двух разных исходных принципов. Ведь добро и зло сражаются повсеместно, и хрупкие человеческие тела тоже становятся ареной их битв. Лился с неба раскаленный дождь, топали полчища скорпионов, шипели исполинские змеи, взвивалось пламя. Это была маленькая война внутри войны, и никто не решался в нее вмешаться. С каждым произнесенным заклятием, с каждым мгновением, когда талисман защищал своего хранителя, становилось заметнее и заметнее, насколько стар Аджа Экапад, нет, не стар, а даже дряхл. Через какое-то время перед Магнусом едва держался на ногах высохший, похожий на скелет или мумию старик с трясущейся нижней челюстью и вздувшимися на лбу и руках венами. Он пытался что-то говорить, но слова не слушались его, и из беззубого рта со впалыми бледными губами вылетали странные шипящие звуки.
– Бесплатного могущества не бывает! – сказал Магнус. Он тоже устал во время этого сражения, но держался молодцом. – Талисман отнимает жизнь – так или иначе...
Он дунул на Аджу Экапада, и тот рассыпался серой рыхлой пылью. Вместе с ним исчез и исчерпавший свои силы талисман.
Чародей огляделся по сторонам, чтобы найти того, кому его помощь нужнее. Его острый взгляд заметил остатки воинства йаш-чан, отчаянно сопротивляющиеся наседавшим крокоттам, которых вели в бой трое онгонов. Крокоттов лучники горцев расстреливали легко, но с онгонами им было не справиться, и Магнус поспешил туда, где кипела битва.
Арескои и га-Мавет сдерживали натиск мардагайлов. Подвижные, сильные кровожадные твари хоть и умирали, но перед этим доставляли своим победителям слишком много хлопот. Арескои носился вдоль всей линии, по которой они наступали, размахивая секирой Бордонкая. Мардагайлы шарахались от него, прятались в толпе сангасоев. Людям же было сложнее с ними справиться, и они успевали унести за собой одного-двух воинов Сонандана.
Желтоглазая Смерть устала. Малах га-Мавет не привык сражаться левой рукой, да еще столько времени подряд. Несколько раз он стоял на краю гибели. Самым страшным стало для него столкновение с Шуллатом: он замешкался всего лишь на секунду, но эта секунда могла стать последней, если бы Аэ Кэбоалан не направил на Огненного бога свою колесницу. Тот не стал связываться одновременно с двумя бессмертными и исчез. А Кэбоалан снова вернулся в облака – сражаться с бесчисленными гарпиями. Только его вмешательство удерживало этих страшных тварей от очередной атаки на людей.
Йабарданай все еще воевал с тем существом, что еще совсем недавно было хранителем талисмана Эльваганом. Они уходили глубоко под воду, и там, в холодной и темной глубине, сражались так яростно, как сражаются за то, что гораздо важнее собственной жизни. Оха бурлила водоворотами и рычала, как пойманный зверь. Однако неистовые бойцы не покидали ее. А-Лахатал остался наедине со своим вечным страхом.
Когда башнеподобная голубая громада Йа Тайбрайя вознеслась над рекой, когда воды ее выплеснулись на берег и смыли на быстрину многих закованных в железо и сталь рыцарей, он ринулся в бой. Змей был во столько раз больше и сильнее А-Лахатала, что со стороны было странно, что бог вообще сопротивляется.
Оставшиеся в живых хранители уже не могли снова призвать на Арнемвенд своего повелителя. Но они вполне могли победить в этом сражении и своими силами завоевать власть над миром. Тем более что установленный порядок вещей был на их стороне. И Каэтана со своими друзьями и подданными сражалась сейчас вопреки предначертанному. А идти против судьбы всегда тяжело.
Баяндай и Мадурай со своими воинами обрушились на двух божеств, приведших за собой племя йаш-чан. Ан Дархан Тойон и Джесегей Тойон были похожи в свой последний миг на медведей – грузных, могучих и старых, которых обложила свора тявкающих собак. Они крушили черепа и кости своим противникам, они расшвыривали их, но те сбегались снова. И боги устали. Они так долго, так давно воевали с Мелькартом, так отчаянно пытались сохранить свой мир от вторжения Тьмы и Мрака. Хедерге и Хехедей-мерген со своими людьми бросились им на помощь – они не представляли себе жизни без своих божеств. Но даже добежать не успели. Обрушиваясь на землю бесформенной грудой каменной плоти, Ан Дархан обратился к Джесегею:
– Славная, однако, была битва...
– Славная... – прошелестел тот.
Каэ с сотней всадников умудрилась прижать к каменному боку горы остатки танну-ула и уничтожала их, когда увидела, что невдалеке сражаются йаш-чан и Магнус, окруженные целой толпой врагов. Прорубаться туда было тяжело, да и Ворон уже устал, а нового коня достать было негде. Она не дошла до них всего несколько шагов, когда тяжелая стрела с желтым оперением вонзилась в шею Хедерге. Отец схватил безвольное тело сына на руки, и это движение стоило ему жизни: вторая стрела – близнец первой – поразила и его.
– Не-е-ет! – закричала Интагейя Сангасойя так отчаянно, что даже враги обернулись в ее сторону. – Магнус!!!
Она изнывала от боли за отважных йаш-чан, но им было невозможно помочь, а чародей еще был жив, и он просто обязан защититься. Каэ не знала, что стрелы, посланные Эр-Соготохом, сами являются сгустком заклинаний. Магнус отреагировал на угрозу, и даже знак сотворить успел, однако он защищал себя от обычного оружия. И поэтому стрела Эр-Соготоха прошила его насквозь. Он захлебнулся кровью и упал.
– Каэ...
Она пробилась к нему, соскочила с Ворона и опустилась на колени. Сангасои образовали вокруг своей богини и умирающего чародея живую крепость, пробиться в которую не мог никто – ни маг, ни воин.
– Каэ... Смешно, правда?.. Идите, идите... опасно. Номмо только поцелуйте. Боги, как холодно... А я так горячо вас любил.
Его рука зашарила по груди, и Каэтана крепко сжала холодеющие пальцы в своей жаркой ладони.
– Идите...
– Тише, тише, – склонилась она к самому лицу умирающего. – Тише.
– Мне не страшно, – прохрипел Магнус, – он тут. Черный великан...
Чародей дернулся всем телом и застыл. Она закрыла ему глаза и поднялась на ноги. Ей не хотелось бросать Магнуса просто так, но время скорбеть было неподходящее. Каэтана птицей взлетела в седло, и глаза у нее были сухие, тревожно блестящие.
– Удачи тебе, – произнес Астерион, опускаясь возле тела мага. – Не беспокойся, я унесу его отсюда.
Каэ неслась в бой не оборачиваясь, потому что оборачиваться на поле битвы смертельно опасно. Но она знала, что сейчас, за ее спиной, Астерион заворачивает тело друга в свой клубящийся плащ и тот поднимается в воздух вместе со своей драгоценной ношей.
Йабарданаю удалось направить свою колесницу на Эльвагана. Взбешенные гиппокампы с оскаленными клыками неслись на врага, и бывшему понтифику Хадрамаута пришлось отступить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
– Бесплатного могущества не бывает! – сказал Магнус. Он тоже устал во время этого сражения, но держался молодцом. – Талисман отнимает жизнь – так или иначе...
Он дунул на Аджу Экапада, и тот рассыпался серой рыхлой пылью. Вместе с ним исчез и исчерпавший свои силы талисман.
Чародей огляделся по сторонам, чтобы найти того, кому его помощь нужнее. Его острый взгляд заметил остатки воинства йаш-чан, отчаянно сопротивляющиеся наседавшим крокоттам, которых вели в бой трое онгонов. Крокоттов лучники горцев расстреливали легко, но с онгонами им было не справиться, и Магнус поспешил туда, где кипела битва.
Арескои и га-Мавет сдерживали натиск мардагайлов. Подвижные, сильные кровожадные твари хоть и умирали, но перед этим доставляли своим победителям слишком много хлопот. Арескои носился вдоль всей линии, по которой они наступали, размахивая секирой Бордонкая. Мардагайлы шарахались от него, прятались в толпе сангасоев. Людям же было сложнее с ними справиться, и они успевали унести за собой одного-двух воинов Сонандана.
Желтоглазая Смерть устала. Малах га-Мавет не привык сражаться левой рукой, да еще столько времени подряд. Несколько раз он стоял на краю гибели. Самым страшным стало для него столкновение с Шуллатом: он замешкался всего лишь на секунду, но эта секунда могла стать последней, если бы Аэ Кэбоалан не направил на Огненного бога свою колесницу. Тот не стал связываться одновременно с двумя бессмертными и исчез. А Кэбоалан снова вернулся в облака – сражаться с бесчисленными гарпиями. Только его вмешательство удерживало этих страшных тварей от очередной атаки на людей.
Йабарданай все еще воевал с тем существом, что еще совсем недавно было хранителем талисмана Эльваганом. Они уходили глубоко под воду, и там, в холодной и темной глубине, сражались так яростно, как сражаются за то, что гораздо важнее собственной жизни. Оха бурлила водоворотами и рычала, как пойманный зверь. Однако неистовые бойцы не покидали ее. А-Лахатал остался наедине со своим вечным страхом.
Когда башнеподобная голубая громада Йа Тайбрайя вознеслась над рекой, когда воды ее выплеснулись на берег и смыли на быстрину многих закованных в железо и сталь рыцарей, он ринулся в бой. Змей был во столько раз больше и сильнее А-Лахатала, что со стороны было странно, что бог вообще сопротивляется.
Оставшиеся в живых хранители уже не могли снова призвать на Арнемвенд своего повелителя. Но они вполне могли победить в этом сражении и своими силами завоевать власть над миром. Тем более что установленный порядок вещей был на их стороне. И Каэтана со своими друзьями и подданными сражалась сейчас вопреки предначертанному. А идти против судьбы всегда тяжело.
Баяндай и Мадурай со своими воинами обрушились на двух божеств, приведших за собой племя йаш-чан. Ан Дархан Тойон и Джесегей Тойон были похожи в свой последний миг на медведей – грузных, могучих и старых, которых обложила свора тявкающих собак. Они крушили черепа и кости своим противникам, они расшвыривали их, но те сбегались снова. И боги устали. Они так долго, так давно воевали с Мелькартом, так отчаянно пытались сохранить свой мир от вторжения Тьмы и Мрака. Хедерге и Хехедей-мерген со своими людьми бросились им на помощь – они не представляли себе жизни без своих божеств. Но даже добежать не успели. Обрушиваясь на землю бесформенной грудой каменной плоти, Ан Дархан обратился к Джесегею:
– Славная, однако, была битва...
– Славная... – прошелестел тот.
Каэ с сотней всадников умудрилась прижать к каменному боку горы остатки танну-ула и уничтожала их, когда увидела, что невдалеке сражаются йаш-чан и Магнус, окруженные целой толпой врагов. Прорубаться туда было тяжело, да и Ворон уже устал, а нового коня достать было негде. Она не дошла до них всего несколько шагов, когда тяжелая стрела с желтым оперением вонзилась в шею Хедерге. Отец схватил безвольное тело сына на руки, и это движение стоило ему жизни: вторая стрела – близнец первой – поразила и его.
– Не-е-ет! – закричала Интагейя Сангасойя так отчаянно, что даже враги обернулись в ее сторону. – Магнус!!!
Она изнывала от боли за отважных йаш-чан, но им было невозможно помочь, а чародей еще был жив, и он просто обязан защититься. Каэ не знала, что стрелы, посланные Эр-Соготохом, сами являются сгустком заклинаний. Магнус отреагировал на угрозу, и даже знак сотворить успел, однако он защищал себя от обычного оружия. И поэтому стрела Эр-Соготоха прошила его насквозь. Он захлебнулся кровью и упал.
– Каэ...
Она пробилась к нему, соскочила с Ворона и опустилась на колени. Сангасои образовали вокруг своей богини и умирающего чародея живую крепость, пробиться в которую не мог никто – ни маг, ни воин.
– Каэ... Смешно, правда?.. Идите, идите... опасно. Номмо только поцелуйте. Боги, как холодно... А я так горячо вас любил.
Его рука зашарила по груди, и Каэтана крепко сжала холодеющие пальцы в своей жаркой ладони.
– Идите...
– Тише, тише, – склонилась она к самому лицу умирающего. – Тише.
– Мне не страшно, – прохрипел Магнус, – он тут. Черный великан...
Чародей дернулся всем телом и застыл. Она закрыла ему глаза и поднялась на ноги. Ей не хотелось бросать Магнуса просто так, но время скорбеть было неподходящее. Каэтана птицей взлетела в седло, и глаза у нее были сухие, тревожно блестящие.
– Удачи тебе, – произнес Астерион, опускаясь возле тела мага. – Не беспокойся, я унесу его отсюда.
Каэ неслась в бой не оборачиваясь, потому что оборачиваться на поле битвы смертельно опасно. Но она знала, что сейчас, за ее спиной, Астерион заворачивает тело друга в свой клубящийся плащ и тот поднимается в воздух вместе со своей драгоценной ношей.
Йабарданаю удалось направить свою колесницу на Эльвагана. Взбешенные гиппокампы с оскаленными клыками неслись на врага, и бывшему понтифику Хадрамаута пришлось отступить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145