– Это реально?
– Было же реально в прошлый раз. Я тут придумал пару фокусов.
– Это будет страшный бой.
– Смертельный, – просто согласился Магнус. – Но ведь это естественная цена, правда?
– Когда я думаю о себе, то цена кажется мне естественной. Но я перевожу взгляд на малыша Номмо, на отважного Куланна, на нашего мудрого и заботливого Нингишзиду, на красавца Лахатала и на тебя... На всех – и не могу с этим согласиться. Понимаешь?
– Конечно. Так думаем все мы. Так и другие полагают, даже если не могут объяснить при этом, что они чувствуют: иначе бы давно уже армии танну-ула ворвались в Сонандан. А ведь тхаухуды и тагары держатся.
– Магнус, знаешь, я ужасно себя чувствую... Все в один голос твердят, что там разыгрывается только предыстория, и я сама все понимаю, но...
– Госпожа имеет в виду, – вмешался в разговор Ниппи, – она уверена, что должна быть там, за хребтом, и вести войска в бой. Юношеская горячность – вот как это я называю!
– Дорогая Каэ, – улыбнулся маг, – смешно уговаривать вас, но ведь Ниппи, как никогда, прав. Вы все равно не можете оказаться одновременно всюду. Имана тоже нуждается в помощи, и любое живое существо отчаянно хочет, чтобы ему помогли. Вот вы и должны это сделать на том уровне, на каком положено решать бессмертным и всемогущим существам. А прожить за каждого его жизнь и умереть его смертью вы все равно не сумеете. Будьте хладнокровны.
– Хорошо, буду, – пообещала Каэ. – Не говори никому, что я паникую периодически, – это к добру не приведет.
– Нем как могила, – согласился чародей.
– Спасибо тебе за все, Магнус. А теперь мне нужно идти: там наши стратеги затеяли военный совет, мне просто грех на нем не присутствовать. Кстати, Магнус, совершенно не подумала, почему бы тебе не пойти со мной?
Они нашли бессмертных в летней резиденции Тхагаледжи. Собрались там и Древние, и Новые боги, Зу-Л-Карнайн, Агатияр, Нингишзида, сам татхагатха, князь Малан Тенгри, Куланн и еще десятка два командиров рангом пониже. Маннагарт в своих меховых, расшитых побрякушками одеждах топтался чуть поодаль, разглядывая это диковинное сборище широко открытыми глазами. Номмо сидел в теньке, беседуя с несколькими хортлаками, в частности с тетушкой Шазой, которая командовала огромным хортлачьим войском. Гайамарт шагал взад-вперед вдоль необъятного стола, словно цапля по болоту, и то и дело утирал лоб квадратным куском льняной ткани. Четверо красавцев фенешангов тихо, вполголоса переговаривались между собой. На столе был расстелен огромный кусок пергамента, на котором Шангайская равнина и ее окрестности изображались чуть ли не в натуральную величину.
– Сразу хочу спросить, где можно раздобыть такой кусок пергамента? – весело поинтересовалась Каэ.
Все подняли на нее глаза. Она была особенно нарядной и красивой в этот утренний час. Богине редко удавалось носить женскую одежду, и она пользовалась любой возможностью, чтобы напомнить окружающим, что может быть обворожительной. На ней были летящие тонкие одежды теплых пастельных тонов, удивительно шедшие к светлой коже и ясным голубым глазам. Она улыбалась и сияла так, словно это был день накануне грандиозного праздника, словно она была безмерно счастлива и спокойна. Ее друзья засмотрелись на это диво, и на них снизошли покой, тишина и свет – совершенно вроде бы невозможные в разгар этой страшной войны. Поэтому Курдалагон не сразу ответил на ее вопрос. Наконец он откашлялся гулким басом и пророкотал:
– Это просто, девочка моя. Берешь что-нибудь маленькое, скажем такой вот цветок. – И бог-кузнец сорвал несколько маленьких былинок. – Затем делаешь вот так, – он щелкнул пальцами, – и получаешь...
С этими словами сияющий Курдалагон вручил Каэтане роскошный букет размером чуть ли не с нее саму.
– Ты так хороша сегодня, дитя мое, что даже я, старый дурак, засмотрелся.
– Спасибо. – Она обвела всех счастливыми глазами. – Жаль нарушать это состояние, но придется заговорить о делах.
Тиермес и Зу-Л-Карнайн двинулись к ней одновременно протягивая руки, но тут же словно споткнулись и остановились на полпути, обменявшись короткими взглядами. Каэтана все поняла – но не время, не время было!
– Завтра, – произнесла она твердым голосом.
Все моментально затихли, присмирели как-то.
– Ну наконец-то! – нарушил воцарившуюся тишину облегченный вздох Барнабы. – Не люблю я долго ждать неприятностей. И чего вы все насупились? Можно подумать, вам сообщили бог весть какую новость! Взбодритесь! Завтра расправимся с этими хлопотами да и отдохнем.
– Каэ, – окликнул Траэтаона, – вот посмотри. Что скажешь?
Она подошла к карте и стала внимательно изучать ее. На огромном куске пергамента были стрелками отмечены передвижения войск, нарисованы фигурки, символизирующие отдельные части армии, и указаны места их расположения.
– Дельно, – согласилась богиня после нескольких минут напряженного разглядывания. – Остается только решить, кого вы поставите охранять ущелье, – ведь это практически смертники. И здесь нужны...
– Настоящие воины, – прогудел Маннагарт, подходя поближе. – Я здесь слушал, слушал – ничего почти не понимаю. Людей двигают туда-сюда, особенно этот. – И трикстер ткнул пальцем в Зу-Л-Карнайна. – Или нет, этот... Я их все время путаю.
Каэтана едва удержалась от смеха. Наивный Маннагарт вслух произнес то, о чем все знали уже очень давно. Хоть и старался император одеться иначе, хоть и стоял Джоу Лахатал в окружении своих бессмертных братьев, а все же были они похожи как две капли воды.
– Неважно! – постановил трикстер через минуту напряженного вглядывания в одинаковые лица. – Ваше ущелье – это наше дело. Мы покажем варварам-захватчикам. И не спорьте, – громыхнул он, хотя никто спорить не собирался.
– Смертники, – тихо произнес Гайамарт.
– Не только они, – успокоил его Номмо. – Мы здесь все такие.
Йабарданай не принимал участия в военном совете.
Флот хаанухов не являлся для него – могучего бога – сколько-нибудь серьезной проблемой. И все же времени отнял изрядно. Некогда любимые им жители Хадрамаута, те, кому он так благоволил и кто поклонялся ему на протяжении веков, внезапно стали другими. Кровожадные, агрессивные, злобные. Он убивал их, не испытывая ни жалости, ни сожаления, но одну только скорбь. Корабли один за другим шли на дно, преграждая путь тем, кто остался цел. Владыка Морей возвел поперек Охи неприступное укрепление – стену, сложенную из полусотни крутобоких океанских судов. Мачты некоторых еще торчали над водой, и рваные стяги Хадрамаута едва заметно трепетали на слабом ветру.
Бессмертный мучался от сознания факта, что не наказал того единственного, кто действительно был виновен в разыгравшейся трагедии и в том, что хаанухи нарушили свой наидавнейший закон и приняли участие в военных действиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145