Судя по всему, исследуемое существо было мужской особью. По крайней мере женские половые органы, расположенные на противоположном конце тела, имели сморщенный вид и, судя по всему, пребывали на начальной стадии атрофии. Мерчисон удалось найти железу, в которой вырабатывалась сперма, и она высказала предположение о том, каким образом сперма переносилась внутрь женской особи.
– …Наблюдается неестественное смещение органов, – продолжала патофизиолог, – которое могло быть вызвано только невесомостью. Гравитация, истинная или искусственная, физиологически необходима этому существу. В процессе анабиоза отсутствие силы притяжения для него не смертельно, но во время пребывания в сознании невесомость могла вызвать сильную рвоту, нарушения в системе органов чувств и, кроме того, в чем у меня нет ни малейших сомнений, – тяжелейшие поражения всего организма и психики.
А это означало, что данное существо во время реанимации должно было находиться либо около наружного края вращающегося корабля, либо в условиях естественной гравитации той планеты, куда оно направлялось. «Этому пациенту, – в отчаянии подумал Конвей, – не врач нужен, а чародей!»
– С помощью капитана, – продолжала Мерчисон, – мы установили, что препарат, вводящий в состояние анабиоза и продлевающий это состояние, занимает большую часть объема в устройстве, расположенном на стенке отсека. Кроме того, в этом устройстве находится меньшее по объему количество сложного органического секрета, который, очевидно, представляет собой средство для выведения из состояния анабиоза. Флетчеру также удалось установить, что данное устройство подключено к автоматическому сенсору и реле, с помощью которых устройство переключается из режима поддержания анабиоза в режим вывода из него. Капитан утверждает, что сенсор реагирует на сочетание показаний гравитации и внешнего давления. Этот же механизм обеспечивает открывание торцевых дисков отсека, в результате чего КРЛТ может покинуть отсек.
– Рано или поздно нам придется оживить одно из этих созданий, – взволнованно проговорила Мерчисон, – и нам надо очень четко знать, что мы будем делать.
Конвей уже снял скафандр и облачился в стерильный хирургический костюм.
– Какие будут распоряжения? – спросил он.
Они продолжали исследование трупа. Бежали часы, дни, недели. Время от времени через подпространство приходили вести от Торннастора, в которых тот либо подтверждал добытые Конвеем и Мерчисон сведения, либо предлагал новые направления исследования, но даже при этом казалось, что медики продвигаются вперед с мизерной скоростью или вообще топчутся на месте.
Время от времени они поглядывали на экран монитора, но чем дальше – тем реже. Флетчер, худларианин – специалист по строительству космических объектов, и множество других офицеров Корпуса Мониторов, специалистов в разных областях, занимались тем, что непрерывно демонстрировали друг другу по системе видеосвязи всевозможные куски искореженного металла, сравнивали идентификационные значки и вели о них нескончаемые дискуссии. Можно было не сомневаться: все это было чрезвычайно важно, но выслушивать это было очень утомительно. Кроме того, медикам нужно было что-то решать с собственной, органической головоломкой.
Приятные перерывы в однообразной работе наступали тогда, когда они выбирались за борт, чтобы взглянуть на один из тех трупов, которые время от времени доставлялись к «Ргабвару». Отсеки, в которых находились неживые фрагменты, присоединяли к обшивке неотложки, поскольку внутри место было только для одного КРЛТ. При этом все исследования проводились в безвоздушном пространстве, и медики отбирали для последующего изучения только самый интересный органический материал. В итоге они обнаружили умопомрачительное число вариантов сочетания возраста и пола, что, судя по всему, указывало на то, что зрелые особи КРЛТ являлись хорошо развитыми самцами. У этих особей ткани под прозрачной кожицей на торцах тела имели коричневатый оттенок. Более юные особи явно являлись самками, у этих ткани были окрашены в ярко-розовый цвет.
Но однажды привычная работа была прервана в связи с не слишком приятным событием. Уже несколько часов к этому моменту Конвей и Мерчисон бились над исследованием лилового комка рыхлой ткани какого-то органа, который, по их мнению, мог быть тем самым органом, который отвечал за погружение своего владельца в анабиоз. Работа шла медленно и нудно. Нервную тишину нарушил Приликла.
– Друг Мерчисон, – сообщил эмпат, – ощущает усталость.
– Вовсе нет, – возразила Мерчисон и зевнула так, что от этого чуть было не вывихнула свою весьма изысканной формы нижнюю челюсть. – Точнее говоря, не ощущала, пока ты об этом не сказал.
– Как и ты, друг Конвей… – не договорил Приликла. На экране, где до того красовались куски обшивки пострадавшего корабля, возникла косматая физиономия хирурга-лейтенанта Крах-Юла.
– Доктор Конвей, – сказал орлигианский медик, – я должен сообщить вам о несчастном случае. Два землянина, ДБДГ, простые переломы, без декомпрессии…
– Понятно, – откликнулся Конвей и стиснул зубы, чтобы не зевнуть. – Вот вам и шанс расширить свои познания в хирургии иных видов.
– …а также инженер-худларианин, физиологическая классификация ФРОБ, – продолжал Крах-Юл. – У него глубокая рваная резаная рана, которую он сам быстро, но неадекватно обработал. Произошла значительная потеря крови и вызванное этим снижение внутреннего давления и нарушения сенсорики, и…
– Иду, – прервал его Конвей и сказал Мерчисон: – Скоро меня не ждите.
Летя на «Тиреле» к месту происшествия – туда, где производилось соединение между собой трех отсеков спирали, Конвей освежал в памяти свои не слишком обильные познания в хирургическом лечении худлариан.
Худлариане были существами, болевшими крайне редко, да и то – до достижения подросткового возраста, и травмы у них случались просто-таки фантастически нечасто. Их глаза были защищены плотной прозрачной мембраной, кожные покровы напоминали гибкую броню, а отверстий не теле у них не было, кроме тех, что временно открывались для совокупления и родов.
ФРОБы идеально подходили для работы по сборке космических конструкций. На их родной планете, Худларе, сила притяжения вчетверо превышала земную, а тамошнее атмосферное давление – в семь раз, если густую, бульоноподобную суспензию можно было назвать атмосферой. Эта суспензия представляла собой смесь кислорода, инертных газов и несметного количества микроскопических животных и растений. У себя на родине худлариане впитывали этот питательный бульон через немыслимо прочную, но пористую кожу, а находясь за пределами Худлара, питались спреем, которым периодически обрызгивали друг друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73