— Господа, — объявил сэр Оливер, — я не оспаривал и не оспариваю ваше право повесить меня. Больше мне нечего сказать.
— Зато мне есть что сказать.
Судьи вздрогнули от неожиданности и все, как один, повернули головы в ту сторону, где, выпрямившись во весь рост, стояла Розамунда.
— Розамунда! — воскликнул сэр Джон и тоже встал. — Позвольте мне. Умолять вас…
Властный жест Розамунды прервал рыцаря на полуслове.
— Так как я являюсь тем лицом, — начала она, — похищение которого вменяется в вину сэру Оливеру, то прежде чем усугубляться в рассмотрение дела, вам бы не мешало выслушать то, что мне, возможно, в недалеком будущем придется рассказать на суде в Англии.
Сэр Джон пожал плечами и сел. Он понимал, что теперь Розамунду не остановишь, но, с другой стороны, нисколько не сомневался, что она только отнимет у них время и продлит страдания осужденного.
Лорд Генри почтительно обратился к Розамунде:
— Поскольку пленник не отводит данное обвинение и благоразумно уклоняется от предложенной ему возможности предстать пред судом, у нас нет нужды беспокоить вас, леди Розамунда, равно как и в Англии вам не придется давать никаких показаний.
— Вы заблуждаетесь, милорд. — Голос Розамунды звучал спокойно, но твердо.
— Непременно придется, когда я всех вас обвиню в убийстве в открытом море, а я это сделаю, если вы не откажетесь от своего намерения.
— Розамунда! — в радостном изумлении воскликнул сэр Оливер.
Она взглянула на него и улыбнулась. В улыбке Розамунды сэр Оливер уловил нечто большее, чем желание поддержать его и дружеское расположение. Нет, он прочел в ней то, за что близкая гибель показалась ему ничтожно малой ценой. Затем Розамунда перевела взгляд на сидящих за столом пятерых джентльменов, которых ее угроза повергла в состояние, близкое к столбняку.
— Раз он считает ниже своего достоинства отводить ваше нелепое обвинение, то это сделаю я. Вопреки вашему заявлению, господа, он не похищал меня. Будучи совершеннолетней и вправе распоряжаться собой, я по собственной воле отправилась с ним в Алжир и там стала его женой.
Если бы Розамунда бросила бомбу, то не вызвала бы большего смятения в их мыслях, где и без того уже царила изрядная путаница.
— Его.., его женой? — невнятно пролепетал лорд Генри. — Вы стали его…
— Ложь! — взревел сэр Джон. — Она лжет, чтобы спасти этого презренного негодяя от петли!
Розамунда слегка подалась в сторону рыцаря и усмехнулась:
— Вы никогда не отличались сообразительностью, сэр Джон. Иначе мне не пришлось бы напоминать вам, что, если бы сэр Оливер действительно причинил мне то зло, которое ему приписывают, у меня не было бы причин лгать ради его спасения. Господа, я полагаю, в любом английском суде мой голос будет иметь большее значение, чем голос сэра Джона или кого-нибудь другого.
— Клянусь Богом, вы правы, — откровенно признался озадаченный лорд Генри.
— Подождите, Киллигрю!
В очередной раз утихомирив сэра Джона, его светлость обратился к сэру Оливеру, чье волнение и растерянность, откровенно говоря, ничуть не уступали возбуждению собравшегося в каюте общества.
— А что скажете вы, сэр?
— Я? — с трудом проговорил корсар и уклончиво ответил:
— Что же здесь можно сказать?
— Все это ложь! — вновь оживился сэр Джон. — Мы были свидетелями — вы, Гарри, и я, — и мы видели…
— Вы видели, — прервала его Розамунда, — но не знали, что между нами все было условленно заранее.
В каюте вновь наступила тишина. Пятеро судей напоминали людей, попавших в трясину, и все их усилия выбраться из нее только приближали неизбежный конец. Но вот сэр Джон усмехнулся и нанес ответный удар:
— Не удивлюсь, если она поклянется, что ее жених — мастер Лайонел Тресиллиан — по доброй воле вызвался сопровождать ее.
— Нет, — возразила Розамунда, — Лайонел Тресиллиан был увезен, чтобы искупить свои грехи — грехи, которые он свалил на брата, те самые, в которых вы обвиняете сэра Оливера.
— Что вы имеете в виду? — спросил его светлость.
— То, что обвинение сэра Оливера в убийстве моего брата — клевета. То, что убийца — мастер Лайонел, который, боясь разоблачения, решил довершить черное дело и велел похитить сэра Оливера и продать в рабство.
— Это уж слишком! — крикнул сэр Джон. — Она смеется над нами, называя черное белым, а белое черным. Этот хитрый негодяй околдовал ее какими-нибудь мавританскими заклинаниями…
— Подождите! Позвольте мне!
Лорд Генри поднял руку и, остановив сэра Джона, внимательно посмотрел на Розамунду.
— Ваше.., ваше заявление слишком серьезно, сударыня. Вы располагаете какими-нибудь доказательствами или тем, что вы считаете таковыми в подтверждение своих слов?
Но обуздать сэра Джона было не так-то просто.
— Она поверила хитрым выдумкам этого злодея. Говорю вам: он околдовал ее, это же ясно, как божий день!
Услышав о последнем открытии сэра Джона, сэр Оливер откровенно рассмеялся, давая выход охватившему его лихорадочному веселью:
— Околдовал? Вы и впрямь за обвинениями в карман не полезете. Они сыплются из вас, как из рога изобилия. Сперва пиратство, затем похищение, а теперь еще и колдовство!
— О, помолчите, прошу вас! — Лорд Генри признается, что насмешливый тон сэра Оливера привел его в некоторое раздражение. — Леди Розамунда, вы серьезно заявляете, что Питера Годолфина убил Лайонел Тресиллиан?
— Серьезно? — переспросила Розамунда. — Я не только заявляю, но и клянусь в этом пред лицом Всевышнего. Моего брата убил Лайонел, и он же распустил слух, что смерть Питера — дело рук Оливера. Говорили, будто сэр Оливер бежал, и я, к своему стыду, поверила слухам. Только потом я узнала правду…
— Вы называете это правдой, сударыня! — с презрением воскликнул неукротимый сэр Джон. — Правдой…
Лорду Генри пришлось снова вмешаться.
— Терпение, мой друг, — попробовал он урезонить рыцаря из Арвенака. — Не беспокойтесь, Киллигрю, рано или поздно истина восторжествует.
— Но пока что мы даром теряем время.
— Итак, нам следует понимать, сударыня, — лорд Генри снова обратился к Розамунде, — что исчезновение сэра Оливера Тресиллиана из Пенарроу объясняется не побегом, как мы думали, а последствиями заговора, составленного против него братом?
— Клянусь небом, это так же верно, как то, что я стою перед вами.
Искренность Розамунды несколько поколебала уверенность сидевших за столом офицеров, хотя и не всех.
— Устранив брата, убийца надеялся не только избежать разоблачения, но и унаследовать имения Тресиллианов. Сэра Оливера должны были продать в рабство берберийским маврам, но судно, на котором его везли, захватили испанцы, и суд инквизиции приговорил его к галерам. Когда на его галеру напали алжирские корсары, он воспользовался единственной возможностью избавиться от рабства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94