На всем Средиземном море не было более быстроходного судна, чем галеас Сакр аль-Бара, шел ли он под парусами или на веслах. Вот и сейчас, подгоняемый ветром, он несся вперед, и его хорошо смазанный жиром киль скользил по легким волнам.
— Если ветер не спадет, мы еще до захода солнца подойдем к мысу Аквила, а этим не грех и похвастаться, — заключил Сакр аль-Бар.
Казалось, Марзака не очень интересовало то, о чем говорил корсар, и он время от времени поглядывал на корзину у грот-мачты.
Вдруг, не сказав ни слова Сакр аль-Бару, он отошел от него и, войдя под навес, опустился на подушки рядом с отцом.
Паша сидел с унылым и растерянным видом. Он уже жалел, что послушался Фензиле и позволил уговорить себя отправиться в плавание. Теперь он убедился, что не доверять Сакр аль-Бару оснований нет. Словно читая мысли отца, Марзак попытался раздуть тлеющий огонь его недоверия и подозрительности. Но он выбрал неудачный момент, и при первых же его словах паша велел ему замолчать.
— Ты изливаешь собственную желчь. Я был глупцом, позволив чужой злобе и коварству руководить собой в этом деле. Прекрати, говорю я!
Марзак надулся и замолчал. Его взгляд неотступно следовал за Сакр аль-Баром, который спустился с юта и шел по проходу между скамьями гребцов.
Корсар пребывал во власти сильнейшего беспокойства. Такое беспокойство обычно испытывает человек, которому есть что скрывать и который боится, что его предали. Но кто мог предать его? На судне его секрет знали только трое: Али, Джаспер и Виджителло. Он был абсолютно уверен в Али и Виджителло и не сомневался в Джаспере, который хотя бы из соображений собственной выгоды будет служить ему до последнего. И все же необъяснимый интерес Марзака к пальмовой корзине так тревожил Сакр аль-Бара, что он отправился разыскивать итальянца-боцмана, которому доверял больше остальных.
— Виджителло, — сказал он, подойдя к боцману, — не мог ли кто-нибудь донести на меня паше?
Виджителло внимательно посмотрел на своего капитана и понимающе улыбнулся. Они были одни на шкафуте.
— Про то, что мы принесли сюда? — спросил боцман, переводя взгляд на корзину. — Это невозможно. Если бы Асад что-нибудь знал, он бы выдал себя еще в Алжире и уж во всяком случае — нипочем бы не отправился в плавание без надежной охраны.
— Зачем ему охрана? — возразил Сакр аль-Бар. — Если дело дойдет до ссоры между нами и мои подозрения оправдаются, стоит ли сомневаться, на чью сторону встанут корсары?
— Стоит ли сомневаться? — повторил Виджителло. — Не слишком ли ты в этом уверен? Большинство из них ходили с тобой в десятки походов. Для них паша — ты. Ты их предводитель.
— Может быть. Но они клялись в верности Асад ад-Дину, избраннику Аллаха. Случись им выбирать между нами, чувство долга заставит их принять его сторону, несмотря на привязанность ко мне.
— И все же среди них есть недовольные тем, что тебя отстранили от командования походом, — сообщил Виджителло. — Конечно, многие из них будут верны паше, но я нисколько не сомневаюсь и в том, что многие пойдут за тобой хоть против самого великого султана. Кроме того, не забывай, — Виджителло инстинктивно понизил голос, — среди нас немало отступников, как ты да я; они-то не станут колебаться в выборе. Но надеюсь, сейчас это нам не грозит.
— Я тоже надеюсь и вовсе не хочу ссоры, — заметил Сакр аль-Бар. — И все же на сердце у меня тревожно. Мне надо знать, на что я могу рассчитывать, если случится худшее. Походи среди людей, Виджителло, послушай, о чем они говорят, разведай их настроение и попытайся определить, на скольких сторонников я смогу положиться, если придется объявить войну Асаду или если он сам объявит ее. Только будь осторожен.
Виджителло с важным видом прищурил черный глаз.
— Не беспокойся, — сказал он, — скоро я все разузнаю.
Они разошлись. Виджителло отправился на нос собирать нужные ему сведения; Сакр аль-Бар медленно пошел на ют, но задержался у ближайшей к трапу скамьи и взглянул на прикованного к ней угрюмого белокожего раба. Упиваясь местью, корсар забыл о своих тревогах, и на его губах заиграла безжалостная улыбка.
— Итак, вы уже познакомились с плетью, — сказал он по-английски. — Но ее удары — ничто в сравнении с тем, что вас ожидает. Вам повезло, сегодня хороший ветер. Так будет не всегда. Скоро вы узнаете, что именно я перенес по вашей милости.
Лайонел поднял на брата измученные, налитые кровью глаза. Он хотел обрушить на него самые страшные проклятья, но был слишком подавлен сознанием того, что наказан по заслугам.
— О себе я не беспокоюсь, — ответил он.
— Все впереди, любезный братец. Вы будете дьявольски беспокоиться о себе и горько оплакивать свою судьбу. Я сужу по собственному опыту. Готов поклясться, что вы не выживете, и это для меня самое досадное.
— Я уже сказал вам, что не беспокоюсь о себе, — упрямо повторил Лайонел.
— Что вы сделали с Розамундой?
— Вероятно, вы удивитесь, узнав, что я поступил как джентльмен и женился на ней? — с издевкой спросил Оливер.
— Женились? — задыхаясь, повторил Лайонел, боясь поверить услышанному. — Собака!
— К чему эти оскорбления? Или вы полагаете, что я мог сделать большее?
Сакр аль-Бар рассмеялся и не спеша пошел дальше, оставив Лайонела терзаться муками сомнения и неизвестности.
Часом позже, когда неясные очертания Балеарских островов обрели рельефность и цвет, Сакр аль-Бар снова встретился с Виджителло на шкафуте, и они мимоходом обменялись несколькими словами.
— Точно сказать трудно, — прошептал боцман, — но, судя по тому, что мне удалось разузнать, силы будут примерно равны. Думаю, с твоей стороны было бы опрометчиво затевать ссору.
— Я вовсе не стремлюсь к ссоре, — ответил Сакр аль-Бар, — но мне надо рассчитать силы на тот случай, если мне ее навяжут.
И они разошлись.
После разговора с Виджителло на душе у корсара не стало спокойнее, он по-прежнему не знал, что предпринять. Он взялся переправить Розамунду во Францию или Италию, дав слово высадить ее на побережье одной из этих стран. Если ему не удастся осуществить свой план, Розамунда может подумать, что это вовсе и не входило в его намерения. Но как исполнить данное ей обещание теперь, когда Асад находится на борту галеаса? Неужели придется так же тайно вернуться с ней в Алжир и дожидаться другой возможности переправить ее в какую-нибудь христианскую страну? Такой план был не только крайне опасен, но и попросту неосуществим. Уже и теперь риск был очень велик. Розамунду могли обнаружить в любую минуту. Оставалось ждать и надеяться, полагаясь на удачу или одну из тех случайностей, которые невозможно предвидеть.
Час проходил за часом, а Сакр аль-Бар все ходил по шкафуту, заложив руки за спину и задумчиво склонив голову на грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
— Если ветер не спадет, мы еще до захода солнца подойдем к мысу Аквила, а этим не грех и похвастаться, — заключил Сакр аль-Бар.
Казалось, Марзака не очень интересовало то, о чем говорил корсар, и он время от времени поглядывал на корзину у грот-мачты.
Вдруг, не сказав ни слова Сакр аль-Бару, он отошел от него и, войдя под навес, опустился на подушки рядом с отцом.
Паша сидел с унылым и растерянным видом. Он уже жалел, что послушался Фензиле и позволил уговорить себя отправиться в плавание. Теперь он убедился, что не доверять Сакр аль-Бару оснований нет. Словно читая мысли отца, Марзак попытался раздуть тлеющий огонь его недоверия и подозрительности. Но он выбрал неудачный момент, и при первых же его словах паша велел ему замолчать.
— Ты изливаешь собственную желчь. Я был глупцом, позволив чужой злобе и коварству руководить собой в этом деле. Прекрати, говорю я!
Марзак надулся и замолчал. Его взгляд неотступно следовал за Сакр аль-Баром, который спустился с юта и шел по проходу между скамьями гребцов.
Корсар пребывал во власти сильнейшего беспокойства. Такое беспокойство обычно испытывает человек, которому есть что скрывать и который боится, что его предали. Но кто мог предать его? На судне его секрет знали только трое: Али, Джаспер и Виджителло. Он был абсолютно уверен в Али и Виджителло и не сомневался в Джаспере, который хотя бы из соображений собственной выгоды будет служить ему до последнего. И все же необъяснимый интерес Марзака к пальмовой корзине так тревожил Сакр аль-Бара, что он отправился разыскивать итальянца-боцмана, которому доверял больше остальных.
— Виджителло, — сказал он, подойдя к боцману, — не мог ли кто-нибудь донести на меня паше?
Виджителло внимательно посмотрел на своего капитана и понимающе улыбнулся. Они были одни на шкафуте.
— Про то, что мы принесли сюда? — спросил боцман, переводя взгляд на корзину. — Это невозможно. Если бы Асад что-нибудь знал, он бы выдал себя еще в Алжире и уж во всяком случае — нипочем бы не отправился в плавание без надежной охраны.
— Зачем ему охрана? — возразил Сакр аль-Бар. — Если дело дойдет до ссоры между нами и мои подозрения оправдаются, стоит ли сомневаться, на чью сторону встанут корсары?
— Стоит ли сомневаться? — повторил Виджителло. — Не слишком ли ты в этом уверен? Большинство из них ходили с тобой в десятки походов. Для них паша — ты. Ты их предводитель.
— Может быть. Но они клялись в верности Асад ад-Дину, избраннику Аллаха. Случись им выбирать между нами, чувство долга заставит их принять его сторону, несмотря на привязанность ко мне.
— И все же среди них есть недовольные тем, что тебя отстранили от командования походом, — сообщил Виджителло. — Конечно, многие из них будут верны паше, но я нисколько не сомневаюсь и в том, что многие пойдут за тобой хоть против самого великого султана. Кроме того, не забывай, — Виджителло инстинктивно понизил голос, — среди нас немало отступников, как ты да я; они-то не станут колебаться в выборе. Но надеюсь, сейчас это нам не грозит.
— Я тоже надеюсь и вовсе не хочу ссоры, — заметил Сакр аль-Бар. — И все же на сердце у меня тревожно. Мне надо знать, на что я могу рассчитывать, если случится худшее. Походи среди людей, Виджителло, послушай, о чем они говорят, разведай их настроение и попытайся определить, на скольких сторонников я смогу положиться, если придется объявить войну Асаду или если он сам объявит ее. Только будь осторожен.
Виджителло с важным видом прищурил черный глаз.
— Не беспокойся, — сказал он, — скоро я все разузнаю.
Они разошлись. Виджителло отправился на нос собирать нужные ему сведения; Сакр аль-Бар медленно пошел на ют, но задержался у ближайшей к трапу скамьи и взглянул на прикованного к ней угрюмого белокожего раба. Упиваясь местью, корсар забыл о своих тревогах, и на его губах заиграла безжалостная улыбка.
— Итак, вы уже познакомились с плетью, — сказал он по-английски. — Но ее удары — ничто в сравнении с тем, что вас ожидает. Вам повезло, сегодня хороший ветер. Так будет не всегда. Скоро вы узнаете, что именно я перенес по вашей милости.
Лайонел поднял на брата измученные, налитые кровью глаза. Он хотел обрушить на него самые страшные проклятья, но был слишком подавлен сознанием того, что наказан по заслугам.
— О себе я не беспокоюсь, — ответил он.
— Все впереди, любезный братец. Вы будете дьявольски беспокоиться о себе и горько оплакивать свою судьбу. Я сужу по собственному опыту. Готов поклясться, что вы не выживете, и это для меня самое досадное.
— Я уже сказал вам, что не беспокоюсь о себе, — упрямо повторил Лайонел.
— Что вы сделали с Розамундой?
— Вероятно, вы удивитесь, узнав, что я поступил как джентльмен и женился на ней? — с издевкой спросил Оливер.
— Женились? — задыхаясь, повторил Лайонел, боясь поверить услышанному. — Собака!
— К чему эти оскорбления? Или вы полагаете, что я мог сделать большее?
Сакр аль-Бар рассмеялся и не спеша пошел дальше, оставив Лайонела терзаться муками сомнения и неизвестности.
Часом позже, когда неясные очертания Балеарских островов обрели рельефность и цвет, Сакр аль-Бар снова встретился с Виджителло на шкафуте, и они мимоходом обменялись несколькими словами.
— Точно сказать трудно, — прошептал боцман, — но, судя по тому, что мне удалось разузнать, силы будут примерно равны. Думаю, с твоей стороны было бы опрометчиво затевать ссору.
— Я вовсе не стремлюсь к ссоре, — ответил Сакр аль-Бар, — но мне надо рассчитать силы на тот случай, если мне ее навяжут.
И они разошлись.
После разговора с Виджителло на душе у корсара не стало спокойнее, он по-прежнему не знал, что предпринять. Он взялся переправить Розамунду во Францию или Италию, дав слово высадить ее на побережье одной из этих стран. Если ему не удастся осуществить свой план, Розамунда может подумать, что это вовсе и не входило в его намерения. Но как исполнить данное ей обещание теперь, когда Асад находится на борту галеаса? Неужели придется так же тайно вернуться с ней в Алжир и дожидаться другой возможности переправить ее в какую-нибудь христианскую страну? Такой план был не только крайне опасен, но и попросту неосуществим. Уже и теперь риск был очень велик. Розамунду могли обнаружить в любую минуту. Оставалось ждать и надеяться, полагаясь на удачу или одну из тех случайностей, которые невозможно предвидеть.
Час проходил за часом, а Сакр аль-Бар все ходил по шкафуту, заложив руки за спину и задумчиво склонив голову на грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94