Столетия
коротки для нас, но достаточно длины для них, Намир. И в целом, я думаю,
люди не глупее марсиан. Что же касается различных безобразных сторон их
двадцативекового прогресса, то это, я думаю, еще одно временное
заболевание, такое же, как заболевания, присущие, скажем, девятому веку.
Земля выздоровеет... моя планета Земля, Намир. Кстати, она могла бы стать
и вашей планетой, если бы вы не ослепили себя сугубо человеческой болезнью
- ненавистью... Она выздоровеет, когда они научатся жить с ней в согласии.
Возможно, потребуется еще один век, чтобы научиться контролировать
механизм...
- Да-да-да! - Он выплюнул сигарету на пол. - Им ведь нужны звезды.
Убейте меня, Элмис. Меня тошнит при мысли о человеке, достигшем звезд.
Защитить звезды - акт милосердия, если это вас волнует.
- Волнует, - сказал я.
Я не мог защитить звезды иным путем. К тому же, я только сейчас,
наконец, вспомнил кладбище в Байфилде, и потому пуля в лоб была, полагаю,
достаточно милосердной защитой. Если смерть может быть вообще
милосердной...
Потом я скатал ковер. Пол и в самом деле был изготовлен из
неорганического материала. Я положил мертвое тело на спину и отошел
подальше. Пурпурные вспышки и шипение быстро прекратились, и на полу
остались только несколько монет из его кармана да деформированная пуля.
Остальное превратилось в пыль, которую ковер вполне мог спрятать. Кусочек
свинца, полдоллара, два четвертака, один дайм [четвертак - монета в 25
центов, дайм - монета в 10 центов] и пригоршня пыли - Намира больше не
существовало.
Впрочем, от него осталось главное - его сын.
Я прошел в дальние комнаты, желая собственными органами чувств
убедиться в том, что Джозеф Макс тоже мертв.
Я нашел его в спальне. Он лежал на спине, бледный как смерть, но в
позе его все еще ощущалось чувство собственного достоинства. Впрочем, у
мертвых ничего другого и не остается. У кого-то хватило учтивости закрыть
ему рот и глаза. Наверно, это сделала Мириам, потому что она была жива.
Пока еще была жива. Она сидела на кровати, рядом с Максом, и рука ее слепо
шарила по его волосам и щеке. Нос Мириам был красным, но виной тому
явились не слезы - глаза ее были сухи, лишь лихорадочно блестели. Первые
симптомы - как при обычной простуде...
Мне вдруг стало ясно, что она любила Джозефа Макса, любила по-женски,
как мужчину. И ее помолвка с Абрахамом была жертвой на алтарь политики,
жертвой, которую она приносила ради любимого человека. И не вызывало
больше сомнения, что идея эта принадлежала Келлеру и Николасу, и ее
реализация должна была связать Абрахама с партией в надежде на
использование его талантов. Впрочем, я догадывался об этом и раньше,
теперь же это знание едва ли имело даже академическое значение. Когда
история движется быстро, она обгоняет всех - и людей, и марсиан. Мириам
сказала что-то, хрипло, с трудом. Я не смог понять, но думаю, это было
слово "уйдите". Ответных слов у меня не нашлось - что можно сказать
раздавленному насекомому, которого судьба наказала несколькими
дополнительными секундами агонии? В этой комнате милосердием был и
останется пара.
Абрахама дома не оказалось. Когда я добрался до нашей квартиры, дело
шло к полудню. Метрополитен все еще функционировал, и пассажиров там стало
больше, хотя ничего похожего на обычную толпу не было и в помине. По
дороге от метро до дома я не увидел ничего, о чем стоило бы упомянуть.
Другие Наблюдатели, Дрозма, расскажут вам обо всех мелочах. Придя домой, я
знал одно: это только самое начало эпидемии. Вскоре - через день или через
неделю - в сточных канавах будут лежать тысячи умирающих стариков. И не
останется в городе ни одной стены, за которой не скрывалась бы смерть
человека. Нарушится работа средств связи и транспорта - для Нью-Йорка и
большинства остальных современных городов это означает голод. Начнутся
бунты. Некоторые будут умирать, швыряя камнями в тех, кого они сочтут
своими врагами. И будут вырыты простые ямы, присыпанные известью. Если от
пара мрут даже крысы...
Абрахама не было целый день. В три я позвонил Шэрон. Она тут же сняла
трубку, спросила, здоров ли я. Абрахам был у них утром и ушел чуть раньше
полудня. Она считала само собой разумеющимся, что он отправился домой,
хотя он и не говорил этого. Она здорова. Они обе здоровы - Шэрон и
София...
В следующие шесть часов не случилось ничего особенного. Я пережил их.
Абрахам Явился в девять. Прохромал к дивану, скинул свой ботинок-протез и
принялся нянчить колено левой ноги.
- Слишком многое зависит от всякой чертовщины, - сказал он. - Целый
день хотел позвонить вам из госпиталя, но никак не мог дозвониться.
- Из госпиталя?..
- Работаю там. В "Корнелл-центре". Порыв... Ему бы давно следовало
явиться, да только мозг, который по вашим словам, у меня есть, не работал.
Просто взял и стал волонтером. Наверное, должен разразиться мор, чтобы
исчезли бюрократы. Они там готовы использовать любого, кто пока способен
передвигать ноги, быть на посылках, выносить горшки. Я должен вернуться к
трем часам ночи... Поесть бы чего-нибудь да немного поспать.
Наполовину ослепший от усталости, он с жадностью проглотил выпивку,
которую я ему принес. Но устало у него не только тело, потому что,
справившись с выпивкой, он сказал:
- Уилл, мне бы и в голову не пришло... Вы не представляете... Дети,
старики, крупные сильные мужчины - все валятся, как пшеница под градом.
Там нет ни одной пустой койки, понимаете? Мы собираемся класть их на пол,
пока не кончатся запасные матрасы, а затем... придется просто на голый
пол. Мы стараемся убедиться, что они действительно мертвы, и только после
этого... только после этого... - Он захлебнулся.
- К трем я пойду вместе с тобой.
Не в первый раз человеческая натура повергла меня в стыд, но
случившееся сегодня я запомню навсегда.
9. 20 МАРТА, ПОНЕДЕЛЬНИК, НЬЮ-ЙОРК
Сегодня утром умерла София Вилькановска. Умер еще и президент
Клиффорд, Но я думаю о Софии. И еще об одном человеке.
Да, этим утром умер президент Соединенных Штатов. По утверждению
газеты, он ушел как джентльмен. Последние трое суток он практически не
спал, неся на себе тяжкое бремя обязанностей и решений. Он принимал эти
решения даже после того, как появились первые признаки простуды и он
понял, что заразился. Беда, как сказали бы человеческие существа, всегда
делит общество на мальчиков и мужчин. Он был совсем еще молод - пятьдесят
девять. Мир праху твоему!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
коротки для нас, но достаточно длины для них, Намир. И в целом, я думаю,
люди не глупее марсиан. Что же касается различных безобразных сторон их
двадцативекового прогресса, то это, я думаю, еще одно временное
заболевание, такое же, как заболевания, присущие, скажем, девятому веку.
Земля выздоровеет... моя планета Земля, Намир. Кстати, она могла бы стать
и вашей планетой, если бы вы не ослепили себя сугубо человеческой болезнью
- ненавистью... Она выздоровеет, когда они научатся жить с ней в согласии.
Возможно, потребуется еще один век, чтобы научиться контролировать
механизм...
- Да-да-да! - Он выплюнул сигарету на пол. - Им ведь нужны звезды.
Убейте меня, Элмис. Меня тошнит при мысли о человеке, достигшем звезд.
Защитить звезды - акт милосердия, если это вас волнует.
- Волнует, - сказал я.
Я не мог защитить звезды иным путем. К тому же, я только сейчас,
наконец, вспомнил кладбище в Байфилде, и потому пуля в лоб была, полагаю,
достаточно милосердной защитой. Если смерть может быть вообще
милосердной...
Потом я скатал ковер. Пол и в самом деле был изготовлен из
неорганического материала. Я положил мертвое тело на спину и отошел
подальше. Пурпурные вспышки и шипение быстро прекратились, и на полу
остались только несколько монет из его кармана да деформированная пуля.
Остальное превратилось в пыль, которую ковер вполне мог спрятать. Кусочек
свинца, полдоллара, два четвертака, один дайм [четвертак - монета в 25
центов, дайм - монета в 10 центов] и пригоршня пыли - Намира больше не
существовало.
Впрочем, от него осталось главное - его сын.
Я прошел в дальние комнаты, желая собственными органами чувств
убедиться в том, что Джозеф Макс тоже мертв.
Я нашел его в спальне. Он лежал на спине, бледный как смерть, но в
позе его все еще ощущалось чувство собственного достоинства. Впрочем, у
мертвых ничего другого и не остается. У кого-то хватило учтивости закрыть
ему рот и глаза. Наверно, это сделала Мириам, потому что она была жива.
Пока еще была жива. Она сидела на кровати, рядом с Максом, и рука ее слепо
шарила по его волосам и щеке. Нос Мириам был красным, но виной тому
явились не слезы - глаза ее были сухи, лишь лихорадочно блестели. Первые
симптомы - как при обычной простуде...
Мне вдруг стало ясно, что она любила Джозефа Макса, любила по-женски,
как мужчину. И ее помолвка с Абрахамом была жертвой на алтарь политики,
жертвой, которую она приносила ради любимого человека. И не вызывало
больше сомнения, что идея эта принадлежала Келлеру и Николасу, и ее
реализация должна была связать Абрахама с партией в надежде на
использование его талантов. Впрочем, я догадывался об этом и раньше,
теперь же это знание едва ли имело даже академическое значение. Когда
история движется быстро, она обгоняет всех - и людей, и марсиан. Мириам
сказала что-то, хрипло, с трудом. Я не смог понять, но думаю, это было
слово "уйдите". Ответных слов у меня не нашлось - что можно сказать
раздавленному насекомому, которого судьба наказала несколькими
дополнительными секундами агонии? В этой комнате милосердием был и
останется пара.
Абрахама дома не оказалось. Когда я добрался до нашей квартиры, дело
шло к полудню. Метрополитен все еще функционировал, и пассажиров там стало
больше, хотя ничего похожего на обычную толпу не было и в помине. По
дороге от метро до дома я не увидел ничего, о чем стоило бы упомянуть.
Другие Наблюдатели, Дрозма, расскажут вам обо всех мелочах. Придя домой, я
знал одно: это только самое начало эпидемии. Вскоре - через день или через
неделю - в сточных канавах будут лежать тысячи умирающих стариков. И не
останется в городе ни одной стены, за которой не скрывалась бы смерть
человека. Нарушится работа средств связи и транспорта - для Нью-Йорка и
большинства остальных современных городов это означает голод. Начнутся
бунты. Некоторые будут умирать, швыряя камнями в тех, кого они сочтут
своими врагами. И будут вырыты простые ямы, присыпанные известью. Если от
пара мрут даже крысы...
Абрахама не было целый день. В три я позвонил Шэрон. Она тут же сняла
трубку, спросила, здоров ли я. Абрахам был у них утром и ушел чуть раньше
полудня. Она считала само собой разумеющимся, что он отправился домой,
хотя он и не говорил этого. Она здорова. Они обе здоровы - Шэрон и
София...
В следующие шесть часов не случилось ничего особенного. Я пережил их.
Абрахам Явился в девять. Прохромал к дивану, скинул свой ботинок-протез и
принялся нянчить колено левой ноги.
- Слишком многое зависит от всякой чертовщины, - сказал он. - Целый
день хотел позвонить вам из госпиталя, но никак не мог дозвониться.
- Из госпиталя?..
- Работаю там. В "Корнелл-центре". Порыв... Ему бы давно следовало
явиться, да только мозг, который по вашим словам, у меня есть, не работал.
Просто взял и стал волонтером. Наверное, должен разразиться мор, чтобы
исчезли бюрократы. Они там готовы использовать любого, кто пока способен
передвигать ноги, быть на посылках, выносить горшки. Я должен вернуться к
трем часам ночи... Поесть бы чего-нибудь да немного поспать.
Наполовину ослепший от усталости, он с жадностью проглотил выпивку,
которую я ему принес. Но устало у него не только тело, потому что,
справившись с выпивкой, он сказал:
- Уилл, мне бы и в голову не пришло... Вы не представляете... Дети,
старики, крупные сильные мужчины - все валятся, как пшеница под градом.
Там нет ни одной пустой койки, понимаете? Мы собираемся класть их на пол,
пока не кончатся запасные матрасы, а затем... придется просто на голый
пол. Мы стараемся убедиться, что они действительно мертвы, и только после
этого... только после этого... - Он захлебнулся.
- К трем я пойду вместе с тобой.
Не в первый раз человеческая натура повергла меня в стыд, но
случившееся сегодня я запомню навсегда.
9. 20 МАРТА, ПОНЕДЕЛЬНИК, НЬЮ-ЙОРК
Сегодня утром умерла София Вилькановска. Умер еще и президент
Клиффорд, Но я думаю о Софии. И еще об одном человеке.
Да, этим утром умер президент Соединенных Штатов. По утверждению
газеты, он ушел как джентльмен. Последние трое суток он практически не
спал, неся на себе тяжкое бремя обязанностей и решений. Он принимал эти
решения даже после того, как появились первые признаки простуды и он
понял, что заразился. Беда, как сказали бы человеческие существа, всегда
делит общество на мальчиков и мужчин. Он был совсем еще молод - пятьдесят
девять. Мир праху твоему!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74