Крышка отлетела и музыка потекла в ночь.
– Как вы это сделали? – спросил Достабль. – Это магия?
– Музыку можно поймать, а потом слушать снова и снова, – объяснил Прудер. – И мне кажется, вы сделали это специально, сэр!
– Слушать снова и снова? – переспросил Достабль. – Что, просто открыв ящик?
– Да, – сказал Прудер.
– Нет, – сказал Ридкулли.
– Да, это так, – настаивал Прудер. – Я ведь показывал вам, Аркканцлер, помните?
– Не помню, – сказал Ридкулли.
– Любой ящик подойдет? – спросил Достабль голосом, в котором отдавался звон монет.
– Да, конечно, надо только натянуть внутри проволоку, чтобы музыке было где жить и оу оуоу!!
– На меня напали неожиданные мышечные спазмы, – объяснил Ридкулли. – Идемте, мистер Стиббонс, хватит отнимать у мистера Достабля его бесценное время.
– О, мне не жалко, – сказал Достабль. – Ящики, полные музыки, а?
– Этот мы заберем, – заявил Ридкулли, подхватывая ящик. – Важный магический эксперимент.
Он поволок Прудера прочь, что было не так-то просто, поскольку юноша сложился пополам и тихо хрипел.
– Почему мы должны идти, сэр… и зачем… вы это сделали?
– Мистер Стиббонс, я знаю вас как человека, пытающегося постичь вселенную. В этом деле есть одно важное правило: никогда не давайте мартышке ключи от банановой плантации. Порой вы можете нос к носу столкнуться с катастрофой, только и ждущей, чтобы ее… О, нет!
Он отпустил Прудера и указал рукой куда-то вдоль улицы.
– Есть какие-то теории на этот счет, юноша?
Что-то вязкое, золотисто-коричневое заполняло улицу, вытекая из того, что было, судя по грудам хлама – лавкой. Пока два волшебника пялились на это явление, раздался звон стекла и субстанция потекла со второго этажа.
– Это какие-то гнусные истечения из Подземельных Измерений? – предположил Прудер.
– Не думаю. Пахнет как кофе, – отозвался Ридкулли.
– Кофе?
– Ну, или пена с кофейным ароматизатором. Кстати, почему у меня такое ощущение, будто виной всему происходящему – волшебники?
Какая-то фигура воздвиглась из пены, пуская коричневые пузыри.
– Кто идет? – крикнул Ридкулли.
– А, да! Кто-нибудь заметил номер этой телеги? Еще один пончик, будьте так добры! – отчетливо произнесла фигура, прежде чем рухнуть обратно в пену.
– Сдается мне, это был Казначей, – сказал Ридкулли. – Пошли, парень. Это всего лишь пузыри, – и он двинулся прямо в пену.
После секундного замешательства Прудер осознал, что речь идет о чести молодых волшебников и кинулся следом за ним. Почти сразу же он столкнулся с кем-то, окутанным облаком пузырей.
– О, здравствуйте…
– Кто здесь?
– Это я, Стиббонс. Я пришел на помощь.
– Отлично. Где здесь выход?
– Э-э-э…
Из недр кофейного облака раздалось несколько взрывов и донеслось бульканье. Прудер моргнул. Уровень субстанции стал падать. Несколько остроконечных шляп показалось над ее поверхностью, подобно затонувшим буйкам в высыхающем озере.
Ридкулли возвышался над пеной, кофейные пузыри слетали с полей его шляпы.
– Здесь происходит что-то поистине идиотское, – заявил он. – И я собираюсь терпеливо ждать до тех пор, пока передо мной не предстанет Декан собственной персоной!
– Не вижу никаких оснований предполагать, что именно я был этому виной, – пробормотал один из покрытых кофе столбов.
– Ну хорошо, кто тогда?
– Декан заявил, что кофе должно пенится, – сообщило пенное нагромождение с уверенностью Главного Диспутатора, – он применил какое-то простое волшебство и в результате, я полагаю, мы оказались вынесены вон.
– А, так все-таки это был ты, Декан.
– Ну хорошо, я, но это было просто совпадение, – ответил Декан желчно.
– Ну-ка, все вы, бегом отсюда, – сказал Ридкулли. – Сию же минуту в Университет!
– Я хочу сказать, я не понимаю, как вы могли предположить, что это моя вина, только потому, что иногда я оказывался тем, кто…
Пена вздулась чуть сильнее и из-под нее показались гномий шлем и два глаза.
– Звините, – донеслось из-под пузырей. – Но кто-нибудь собирается за все это платить? Четыре доллара, спасибо большое.
– Деньги у Казначея, – быстро сказал Ридкулли.
– Уже нет, – сообщил Главный Диспутатор. – Он купил семнадцать пончиков.
– Сахар? – спросил Ридкулли. – Вы позволили ему есть сахар? Вы же знаете, что от сахара он делается очень, вы же знаете, странным. Миссис Панариция говорила, что заметит, если мы допустим его до сахара, – он услышал, как волшебники заплюхали в направлении двери. – Все в порядке, дружище, ты можешь нам верить, ибо мы – волшебники. Я пришли немного денег поутру.
– Ха, и вы ожидаете, что я этому поверю, что ли? – спросил гном.
Это была долгая и трудная ночь. Ридкулли развернулся и взмахнул рукой в направлении стены. Октариновая вспышка и на стене появились выжженые слова: «ТВАИ 4 ДОЛОРА».
– Отлично, отлично, никаких проблем, – сказал гном, ныряя обратно в пену.
– Я не склонен думать, что Миссис Панариция будет волноваться, – сказал Преподаватель Современного Руносложения, когда они хлюпали сквозь темноту. – Я видел ее и некоторых дев на… э-э-э… концерте. Ну, вы понимаете, дев с кухни. Молли, Полли и… э-э-э… Долли. Они… э-э-э… визжали.
– Мне не показалось, что музыка была настолько уж плоха, – заметил Ридкулли.
– Нет, э-э-э… не от боли, я, э-э-э… не сказал бы, – сказал Преподаватель Современного Руносложения, начиная краснеть. – Но, э-э-э… когда молодой человек стал качать бедрами вот так…
– Он сильно похож на эльфа, по-моему, – сказал Ридкулли.
– Э-э-э… мне показалось, что она бросила что-то из своих э-э-э… нижних вещей прямо на сцену.
Это сообщение заставило замолчать даже Ридкулли, по крайней мере на некоторое время. Все волшебники неожиданно погрузились в какие-то глубоко личные размышления.
– Как, миссис Панарация? – начал Профессор Неопределенных Исследований.
– Да.
– Как, она?
– Я, э-э-э… думаю, да.
Однажды Ридкулли видел купальник миссис Панариции. Он был впечатлен. Он никогда не предполагал, что в мире есть столько розового эластика.
– Что, точно она? – спросил Декан голосом, будто бы идущим очень издалека.
– Я, э-э-э… совершенно уверен.
– На мой взгляд, весьма тревожное сообщение, – с живостью заметил Ридкулли. – Она могла причинить кому-нибудь серьезные повреждения. Значит так, вы все, марш в Университет и примите холодную ванну, быстро!
– Действительно она? – спросил Профессор Невообразимых Исследований. Почему-то никто из них не чувствовал себя в силах оставить эту мысль в покое.
– Будьте хоть немного полезными и найдите Казначея, – прикрикнул Ридкулли. – И первое, что я бы сделал утром – это вызвал вас всех пред очи университетского руководства, если бы не тот прискорбный факт, что вы и есть это руководство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
– Как вы это сделали? – спросил Достабль. – Это магия?
– Музыку можно поймать, а потом слушать снова и снова, – объяснил Прудер. – И мне кажется, вы сделали это специально, сэр!
– Слушать снова и снова? – переспросил Достабль. – Что, просто открыв ящик?
– Да, – сказал Прудер.
– Нет, – сказал Ридкулли.
– Да, это так, – настаивал Прудер. – Я ведь показывал вам, Аркканцлер, помните?
– Не помню, – сказал Ридкулли.
– Любой ящик подойдет? – спросил Достабль голосом, в котором отдавался звон монет.
– Да, конечно, надо только натянуть внутри проволоку, чтобы музыке было где жить и оу оуоу!!
– На меня напали неожиданные мышечные спазмы, – объяснил Ридкулли. – Идемте, мистер Стиббонс, хватит отнимать у мистера Достабля его бесценное время.
– О, мне не жалко, – сказал Достабль. – Ящики, полные музыки, а?
– Этот мы заберем, – заявил Ридкулли, подхватывая ящик. – Важный магический эксперимент.
Он поволок Прудера прочь, что было не так-то просто, поскольку юноша сложился пополам и тихо хрипел.
– Почему мы должны идти, сэр… и зачем… вы это сделали?
– Мистер Стиббонс, я знаю вас как человека, пытающегося постичь вселенную. В этом деле есть одно важное правило: никогда не давайте мартышке ключи от банановой плантации. Порой вы можете нос к носу столкнуться с катастрофой, только и ждущей, чтобы ее… О, нет!
Он отпустил Прудера и указал рукой куда-то вдоль улицы.
– Есть какие-то теории на этот счет, юноша?
Что-то вязкое, золотисто-коричневое заполняло улицу, вытекая из того, что было, судя по грудам хлама – лавкой. Пока два волшебника пялились на это явление, раздался звон стекла и субстанция потекла со второго этажа.
– Это какие-то гнусные истечения из Подземельных Измерений? – предположил Прудер.
– Не думаю. Пахнет как кофе, – отозвался Ридкулли.
– Кофе?
– Ну, или пена с кофейным ароматизатором. Кстати, почему у меня такое ощущение, будто виной всему происходящему – волшебники?
Какая-то фигура воздвиглась из пены, пуская коричневые пузыри.
– Кто идет? – крикнул Ридкулли.
– А, да! Кто-нибудь заметил номер этой телеги? Еще один пончик, будьте так добры! – отчетливо произнесла фигура, прежде чем рухнуть обратно в пену.
– Сдается мне, это был Казначей, – сказал Ридкулли. – Пошли, парень. Это всего лишь пузыри, – и он двинулся прямо в пену.
После секундного замешательства Прудер осознал, что речь идет о чести молодых волшебников и кинулся следом за ним. Почти сразу же он столкнулся с кем-то, окутанным облаком пузырей.
– О, здравствуйте…
– Кто здесь?
– Это я, Стиббонс. Я пришел на помощь.
– Отлично. Где здесь выход?
– Э-э-э…
Из недр кофейного облака раздалось несколько взрывов и донеслось бульканье. Прудер моргнул. Уровень субстанции стал падать. Несколько остроконечных шляп показалось над ее поверхностью, подобно затонувшим буйкам в высыхающем озере.
Ридкулли возвышался над пеной, кофейные пузыри слетали с полей его шляпы.
– Здесь происходит что-то поистине идиотское, – заявил он. – И я собираюсь терпеливо ждать до тех пор, пока передо мной не предстанет Декан собственной персоной!
– Не вижу никаких оснований предполагать, что именно я был этому виной, – пробормотал один из покрытых кофе столбов.
– Ну хорошо, кто тогда?
– Декан заявил, что кофе должно пенится, – сообщило пенное нагромождение с уверенностью Главного Диспутатора, – он применил какое-то простое волшебство и в результате, я полагаю, мы оказались вынесены вон.
– А, так все-таки это был ты, Декан.
– Ну хорошо, я, но это было просто совпадение, – ответил Декан желчно.
– Ну-ка, все вы, бегом отсюда, – сказал Ридкулли. – Сию же минуту в Университет!
– Я хочу сказать, я не понимаю, как вы могли предположить, что это моя вина, только потому, что иногда я оказывался тем, кто…
Пена вздулась чуть сильнее и из-под нее показались гномий шлем и два глаза.
– Звините, – донеслось из-под пузырей. – Но кто-нибудь собирается за все это платить? Четыре доллара, спасибо большое.
– Деньги у Казначея, – быстро сказал Ридкулли.
– Уже нет, – сообщил Главный Диспутатор. – Он купил семнадцать пончиков.
– Сахар? – спросил Ридкулли. – Вы позволили ему есть сахар? Вы же знаете, что от сахара он делается очень, вы же знаете, странным. Миссис Панариция говорила, что заметит, если мы допустим его до сахара, – он услышал, как волшебники заплюхали в направлении двери. – Все в порядке, дружище, ты можешь нам верить, ибо мы – волшебники. Я пришли немного денег поутру.
– Ха, и вы ожидаете, что я этому поверю, что ли? – спросил гном.
Это была долгая и трудная ночь. Ридкулли развернулся и взмахнул рукой в направлении стены. Октариновая вспышка и на стене появились выжженые слова: «ТВАИ 4 ДОЛОРА».
– Отлично, отлично, никаких проблем, – сказал гном, ныряя обратно в пену.
– Я не склонен думать, что Миссис Панариция будет волноваться, – сказал Преподаватель Современного Руносложения, когда они хлюпали сквозь темноту. – Я видел ее и некоторых дев на… э-э-э… концерте. Ну, вы понимаете, дев с кухни. Молли, Полли и… э-э-э… Долли. Они… э-э-э… визжали.
– Мне не показалось, что музыка была настолько уж плоха, – заметил Ридкулли.
– Нет, э-э-э… не от боли, я, э-э-э… не сказал бы, – сказал Преподаватель Современного Руносложения, начиная краснеть. – Но, э-э-э… когда молодой человек стал качать бедрами вот так…
– Он сильно похож на эльфа, по-моему, – сказал Ридкулли.
– Э-э-э… мне показалось, что она бросила что-то из своих э-э-э… нижних вещей прямо на сцену.
Это сообщение заставило замолчать даже Ридкулли, по крайней мере на некоторое время. Все волшебники неожиданно погрузились в какие-то глубоко личные размышления.
– Как, миссис Панарация? – начал Профессор Неопределенных Исследований.
– Да.
– Как, она?
– Я, э-э-э… думаю, да.
Однажды Ридкулли видел купальник миссис Панариции. Он был впечатлен. Он никогда не предполагал, что в мире есть столько розового эластика.
– Что, точно она? – спросил Декан голосом, будто бы идущим очень издалека.
– Я, э-э-э… совершенно уверен.
– На мой взгляд, весьма тревожное сообщение, – с живостью заметил Ридкулли. – Она могла причинить кому-нибудь серьезные повреждения. Значит так, вы все, марш в Университет и примите холодную ванну, быстро!
– Действительно она? – спросил Профессор Невообразимых Исследований. Почему-то никто из них не чувствовал себя в силах оставить эту мысль в покое.
– Будьте хоть немного полезными и найдите Казначея, – прикрикнул Ридкулли. – И первое, что я бы сделал утром – это вызвал вас всех пред очи университетского руководства, если бы не тот прискорбный факт, что вы и есть это руководство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85