Я ничего не имею против их общества и втайне надеюсь, что через кого-нибудь из своих новых приятелей выйду на делового человека, который составит мне протекцию, а то и предложит работу.
Такое существование не лишено некоторых преимуществ: каждый день у меня остается много времени для постоянных упражнений.
Хватает времени и на письма. Я веду регулярную, причем полемическую, переписку по вопросам магии. Взял за правило писать в каждый номер доступных мне специализированных журналов и стараюсь непременно затрагивать острые, неоднозначные и даже провокационные темы. Мною движет, с одной стороны, искреннее убеждение, что мир магии пора избавить от дешевого мишурного блеска, а с другой — ощущение, что я должен постоянно заявлять о себе, причем таким образом, чтобы мое имя стало узнаваемым.
Письма я подписываю то своей настоящей фамилией, то псевдонимом, который выбрал для эстрадной карьеры: Дантон. Использование двух фамилий позволяет мне более гибко вести дискуссию.
Впрочем, это еще только начало, и мои письма крайне редко появляются на журнальных страницах. Но я надеюсь, что со временем их станут публиковать чаще, и тогда мое имя будет на слуху.
16 апреля 1877
Я официально приговорен к финансовой смерти! Генри — через своих поверенных — сообщил, что выплата денежного содержания будет прекращена в день моего совершеннолетия. За мной сохраняется право жить в Колдлоу-Хаус, но при этом занимать только те комнаты, которые в свое время были мне отведены.
В каком-то смысле я даже рад, что он в конце концов сделал открытое заявление. Теперь не нужно терзаться неопределенностью. У меня в запасе есть время до сентября следующего года. Один год и пять месяцев, чтобы разорвать порочный круг: у меня нет работы, поэтому нет известности, поэтому нет публики, поэтому нет работы.
Я постоянно обиваю пороги театральных агентств, а с завтрашнего дня возьмусь за дело с удвоенной энергией.
13 июня 1877
В начале лета для меня наступила запоздалая весна! Наконец-то мне предложили работу!
Это, конечно, не бог весть что: в одном из лондонских отелей развлекать участников конференции карточными фокусами, причем всего за полгинеи, но это знаменательный день!
Десять шиллингов и шесть пенсов! Квартирная плата более чем за неделю! Настоящее богатство!
19 июня 1877
Как-то я штудировал книгу индийского мага по имени Гупта Гилель. Он дает советы иллюзионисту, у которого не заладился фокус. Гилель предлагает несколько рецептов, большинство из которых сводится к переключению внимания. Но вместе с тем в его рассуждениях присутствует фатализм. Творческий путь фокусника полон разочарований, нужно быть к этому готовым и стоически переносить неудачи.
Стоически описываю начало карьеры Дантона. Первый же фокус (элементарное передергивание карт) не заладился, меня охватила паника, и все выступление пошло насмарку.
Из обещанного гонорара вычли половину, пять шиллингов и три пенса, причем распорядитель советовал мне хорошенько подучиться, прежде чем снова выходить с этим номером. То же самое советует и г-н Гилель.
20 июня 1877
От полной безнадежности принял решение оставить карьеру фокусника.
14 июля 1877
Съездил в Дербишир проведать матушку и вот вернулся в еще более мрачном настроении, чем прежде. Вдобавок ко всему, квартирная плата со следующего месяца повышается до десяти шиллингов в неделю.
Осталось чуть больше года, чтобы научиться зарабатывать на жизнь.
10 октября 1877
Я влюблен! Ее зовут Друзилла Макэвой.
15 октября 1877
Рано радовался! Эта дамочка, Макэвой, — птица не моего полета. Хочу покончить с собой, и, если остальные страницы дневника окажутся пустыми, значит, мне это удалось.
22 декабря 1877
Наконец-то я нашел девушку моей мечты! Никогда еще не был так счастлив. Ее зовут Джулия Фенселл, она всего лишь на два месяца младше меня; ее лицо обрамляют струящиеся каскадом блестящие рыжевато-каштановые волосы. У нее голубые глаза, удлиненный прямой нос, на подбородке маленькая ямочка, губы, с которых не сходит улыбка, и точеные ножки, при виде которых я теряю рассудок от любви и страсти! Мне еще не встречалась такая прелестная девушка; она говорит, что отвечает мне взаимностью.
Просто не могу поверить, что мне выпало такое счастье. Рядом с ней я забываю все свои тревоги, страхи, обиды, поражения и амбиции. Она заполнила всю мою жизнь. Я даже боюсь о ней писать, чтобы снова не спугнуть удачу!
31 декабря 1877
Все еще не могу без душевного трепета писать о Джулии, да и своей жизни в целом. Год подошел к концу, и сегодня вечером, в 23.00, я встречаюсь с Джулией, чтобы вместе с нею отметить наступление Нового года.
Общая сумма дохода за 1877 год: 5 шиллингов и 3 пенса.
3 января 1878
С середины прошлого месяца каждый день встречаюсь с Джулией. Она стала мне самым близким и дорогим другом. Нужно описать ее как можно подробнее, потому что после знакомства с нею мне улыбнулась удача.
Начну с того, что после жуткого провала в отеле на меня вот уже несколько месяцев не поступало ни единой заявки. В какой-то момент я совсем пал духом и даже не сумел изобразить на лице притворный оптимизм, когда совершал привычный обход театральных агентств. В один из таких невеселых дней я и познакомился с Джулией. Она встречалась мне и раньше, как, собственно, и все остальные, кто регулярно ходил этим же маршрутом, но ее поразительная красота меня останавливала. Как-то мы все же разговорились, пока ожидали в приемной агентства на Грейт-Портленд-стрит. Это была нетопленая каморка с голыми дощатыми полами и мрачно-серыми стенами. Всю обстановку составляли грубо сколоченные деревянные скамьи. Оказавшись с нею наедине, я уже не мог притворяться, будто ее не замечаю, набрался храбрости и заговорил. Она представилась как актриса; я представился как иллюзионист. Поскольку спрос на нее, как я узнал чуть позже, оказался совсем невелик, ее, как и меня самого, лишь гипотетически можно было причислить к указанной профессии. Нас позабавила эта взаимная уловка, и мы подружились.
Джулия — первый человек, не считая Грирсона, кому я показывал свои фокусы в домашней обстановке. Но в отличие от Грирсона, который всегда меня хвалил, даже если мое исполнение оказывалось топорным или откровенно неудачным, Джулия высказывала как похвалу, так и критику. Она меня поддерживала, но могла и разнести в пух и прах, если видела слабину. Ни от кого другого я бы не стал терпеть подобных нападок, но когда ее неодобрение становилось сверх меры беспощадным, за ним неизменно следовали слова любви, ободрения или совета.
Я начал с показа простых манипуляций с монетами — это были самые первые трюки, которые я разучил. Затем последовали карточные фокусы, номера с платком, со шляпой, с бильярдными шарами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Такое существование не лишено некоторых преимуществ: каждый день у меня остается много времени для постоянных упражнений.
Хватает времени и на письма. Я веду регулярную, причем полемическую, переписку по вопросам магии. Взял за правило писать в каждый номер доступных мне специализированных журналов и стараюсь непременно затрагивать острые, неоднозначные и даже провокационные темы. Мною движет, с одной стороны, искреннее убеждение, что мир магии пора избавить от дешевого мишурного блеска, а с другой — ощущение, что я должен постоянно заявлять о себе, причем таким образом, чтобы мое имя стало узнаваемым.
Письма я подписываю то своей настоящей фамилией, то псевдонимом, который выбрал для эстрадной карьеры: Дантон. Использование двух фамилий позволяет мне более гибко вести дискуссию.
Впрочем, это еще только начало, и мои письма крайне редко появляются на журнальных страницах. Но я надеюсь, что со временем их станут публиковать чаще, и тогда мое имя будет на слуху.
16 апреля 1877
Я официально приговорен к финансовой смерти! Генри — через своих поверенных — сообщил, что выплата денежного содержания будет прекращена в день моего совершеннолетия. За мной сохраняется право жить в Колдлоу-Хаус, но при этом занимать только те комнаты, которые в свое время были мне отведены.
В каком-то смысле я даже рад, что он в конце концов сделал открытое заявление. Теперь не нужно терзаться неопределенностью. У меня в запасе есть время до сентября следующего года. Один год и пять месяцев, чтобы разорвать порочный круг: у меня нет работы, поэтому нет известности, поэтому нет публики, поэтому нет работы.
Я постоянно обиваю пороги театральных агентств, а с завтрашнего дня возьмусь за дело с удвоенной энергией.
13 июня 1877
В начале лета для меня наступила запоздалая весна! Наконец-то мне предложили работу!
Это, конечно, не бог весть что: в одном из лондонских отелей развлекать участников конференции карточными фокусами, причем всего за полгинеи, но это знаменательный день!
Десять шиллингов и шесть пенсов! Квартирная плата более чем за неделю! Настоящее богатство!
19 июня 1877
Как-то я штудировал книгу индийского мага по имени Гупта Гилель. Он дает советы иллюзионисту, у которого не заладился фокус. Гилель предлагает несколько рецептов, большинство из которых сводится к переключению внимания. Но вместе с тем в его рассуждениях присутствует фатализм. Творческий путь фокусника полон разочарований, нужно быть к этому готовым и стоически переносить неудачи.
Стоически описываю начало карьеры Дантона. Первый же фокус (элементарное передергивание карт) не заладился, меня охватила паника, и все выступление пошло насмарку.
Из обещанного гонорара вычли половину, пять шиллингов и три пенса, причем распорядитель советовал мне хорошенько подучиться, прежде чем снова выходить с этим номером. То же самое советует и г-н Гилель.
20 июня 1877
От полной безнадежности принял решение оставить карьеру фокусника.
14 июля 1877
Съездил в Дербишир проведать матушку и вот вернулся в еще более мрачном настроении, чем прежде. Вдобавок ко всему, квартирная плата со следующего месяца повышается до десяти шиллингов в неделю.
Осталось чуть больше года, чтобы научиться зарабатывать на жизнь.
10 октября 1877
Я влюблен! Ее зовут Друзилла Макэвой.
15 октября 1877
Рано радовался! Эта дамочка, Макэвой, — птица не моего полета. Хочу покончить с собой, и, если остальные страницы дневника окажутся пустыми, значит, мне это удалось.
22 декабря 1877
Наконец-то я нашел девушку моей мечты! Никогда еще не был так счастлив. Ее зовут Джулия Фенселл, она всего лишь на два месяца младше меня; ее лицо обрамляют струящиеся каскадом блестящие рыжевато-каштановые волосы. У нее голубые глаза, удлиненный прямой нос, на подбородке маленькая ямочка, губы, с которых не сходит улыбка, и точеные ножки, при виде которых я теряю рассудок от любви и страсти! Мне еще не встречалась такая прелестная девушка; она говорит, что отвечает мне взаимностью.
Просто не могу поверить, что мне выпало такое счастье. Рядом с ней я забываю все свои тревоги, страхи, обиды, поражения и амбиции. Она заполнила всю мою жизнь. Я даже боюсь о ней писать, чтобы снова не спугнуть удачу!
31 декабря 1877
Все еще не могу без душевного трепета писать о Джулии, да и своей жизни в целом. Год подошел к концу, и сегодня вечером, в 23.00, я встречаюсь с Джулией, чтобы вместе с нею отметить наступление Нового года.
Общая сумма дохода за 1877 год: 5 шиллингов и 3 пенса.
3 января 1878
С середины прошлого месяца каждый день встречаюсь с Джулией. Она стала мне самым близким и дорогим другом. Нужно описать ее как можно подробнее, потому что после знакомства с нею мне улыбнулась удача.
Начну с того, что после жуткого провала в отеле на меня вот уже несколько месяцев не поступало ни единой заявки. В какой-то момент я совсем пал духом и даже не сумел изобразить на лице притворный оптимизм, когда совершал привычный обход театральных агентств. В один из таких невеселых дней я и познакомился с Джулией. Она встречалась мне и раньше, как, собственно, и все остальные, кто регулярно ходил этим же маршрутом, но ее поразительная красота меня останавливала. Как-то мы все же разговорились, пока ожидали в приемной агентства на Грейт-Портленд-стрит. Это была нетопленая каморка с голыми дощатыми полами и мрачно-серыми стенами. Всю обстановку составляли грубо сколоченные деревянные скамьи. Оказавшись с нею наедине, я уже не мог притворяться, будто ее не замечаю, набрался храбрости и заговорил. Она представилась как актриса; я представился как иллюзионист. Поскольку спрос на нее, как я узнал чуть позже, оказался совсем невелик, ее, как и меня самого, лишь гипотетически можно было причислить к указанной профессии. Нас позабавила эта взаимная уловка, и мы подружились.
Джулия — первый человек, не считая Грирсона, кому я показывал свои фокусы в домашней обстановке. Но в отличие от Грирсона, который всегда меня хвалил, даже если мое исполнение оказывалось топорным или откровенно неудачным, Джулия высказывала как похвалу, так и критику. Она меня поддерживала, но могла и разнести в пух и прах, если видела слабину. Ни от кого другого я бы не стал терпеть подобных нападок, но когда ее неодобрение становилось сверх меры беспощадным, за ним неизменно следовали слова любви, ободрения или совета.
Я начал с показа простых манипуляций с монетами — это были самые первые трюки, которые я разучил. Затем последовали карточные фокусы, номера с платком, со шляпой, с бильярдными шарами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97