Но даже
и так внутри было туманно и дымно, пахло табаком, коноплей, гарью ламп и
кислым пивным запахом самогона, которым здесь торговали.
Уолтерс сразу узнал свою добычу по описанию агента. Таких не так уж
много в порту Хеграмет. Конечно, арабов много, но богатых нет. И сколько
среди них старых? Мистер Лукман даже старше Аджангбы, он толстый и лысый,
и на каждом пухлом пальце у него кольцо, и многие с бриллиантами. Он
вместе с несколькими другими арабами сидел в глубине кабака, но когда
Уолтер направился в нему, хозяйка преградила ему дорогу.
- Частная пирушка, - сказала она. - Они платят. Оставь их в покое.
- Они ждут меня, - заявил Уолтерс, надеясь, что это правда.
- Зачем?
- Ну, это не твое дело, - гневно сказал Уолтерс, обдумывая, что
произойдет, если он просто оттолкнет хозяйку. Конечно, сама по себе она не
страшна, тощая, смуглая, темноволосая молодая женщина с большими голубыми
металлическими серьгами; но вот рослый мужчина с пулеобразной лысой
головой, сидящий в углу и внимательно за всем наблюдающий, - совсем другое
дело. К счастью, мистер Лукман увидел Уолтерса и неуверенно направился к
нему.
- Вы мой пилот, - провозгласил он. - Пойдемте выпьем.
- Спасибо, мистер Лукман, но мне нужно домой. Я просто хотел
подтвердить чартер.
- Да. Пойдемте. - Он повернулся и посмотрел на своих спутников,
которые о чем-то яростно спорили. - Выпить хотите? - спросил он через
плечо.
Он пьянее, чем думал Уолтерс. Оди снова сказал:
- Спасибо, но нет. Будьте добры, подпишите контракт.
Лукман повернулся и взглянул на листок в руках Уолтерса.
- Контракт? - Он на некоторое время задумался. - Мы должны заключить
контракт?
- Таково обыкновение, мистер Лукман, - сказал Уолтерс. Терпение его
подходило к концу. В глубине спутники араба кричали друг на друга, и
внимание Лукмана разделялось между Уолтерсом и спорящими.
И еще одно. В споре участвовали четверо - пятеро, если считать и
Лукмана.
- Мистер Аджангба сказал, что вас будет четверо, - заметил Уолтерс. -
Иначе перегрузка. А вас пятеро.
- Пятеро? - взгляд Лукмана сосредоточился на Уолтерсе. - Нет. Нас
четверо. - Но тут выражение его изменилось, и он благожелательно
улыбнулся. - О, вы думаете, этот спятивший один из нас? Нет, он с нами не
пойдет. Он скорее отправится в могилу, если будет настаивать перед Шамином
на своем толковании слов пророка.
- Понятно, - сказал Уолтерс. - Тогда подпишите, пожалуйста...
Араб пожал плечами и взял листок у Уолтерса. Он разложил его на
оцинкованной поверхности бара и с трудом начал читать, держа в руке ручку.
Спор стал громче, но Лукман, казалось, не обращает на него внимания.
Большинство посетителей кабака были африканцами, причем кикуйю сидели
по одну сторону, а масаи по другую. На первый взгляд, в этом обществе
спорщики казались одинаковыми. Но теперь Уолтерс видел, что это не так.
Один из спорщиков был моложе остальных, меньше ростом и стройнее. Кожа у
него темнее, чем у большинства европейцев, но не такая смуглая, как у
ливийцев; глаза такие же черные, но веки не окрашены.
Уолтерс повернулся к ним спиной и терпеливо ждал возможности уйти. Не
только потому, что хотел увидеть Долли. Порт Хеграмет знаком с этнической
враждой. Китайцы в основном оставались с китайцами, латиноамериканцы в
своем баррио, европейцы - в европейском районе - о, не совсем обязательно
и, конечно, не всегда мирно. Даже внутри этих общностей существовали
четкие границы. Китайцы из Кантона не дружили с китайцами с Тайваня,
португальцы имели мало общего с финнами, а бывшая Чили и прежняя Аргентина
продолжали враждовать. Однако европейцам определенно не следовало
приходить в африканские бары; поэтому, получив подписанный контракт,
Уолтерс поблагодарил Лукмана и ушел быстро и с явным облегчением. Не
прошел он и квартал, как услышал за собой гневные крики и вопль боли.
На планете Пегги каждый старается не вмешиваться в чужие дела, но
Уолтерсу нужно было защитить предстоящий чартер. Он видел группу
нападающих, окружившую одного человека. Вполне возможно, что африканцы
напали на его нанимателя. А это уже его дело. Уолтерс повернулся и побежал
назад - ошибка, о которой он, поверьте мне, впоследствии очень глубоко
пожалел.
К тому времени как Уолтерс подбежал, нападающие исчезли, а хнычущий
окровавленный человек на тротуаре оказался не из группы нанимателей: это
был молодой незнакомец; он схватил Уолтерса за ногу.
- Помоги мне, и я дам тебе пятьдесят тысяч долларов, - сказал он
неуверенным голосом; губы его распухли и кровоточили.
- Пойду за полицейским, - предложил Уолтерс, стараясь высвободиться.
- Никакой полиции! Помоги мне их убить, и я тебе заплачу, - рявкнул
человек. - Я капитан Хуан Генриетта Сантос-Шмитц и вполне могу заплатить
за твою службу!
Конечно, в то время я ничего об этом не знал. С другой стороны,
Уолтерс не знал, что мистер Лукман работает на меня. Это неважно. На меня
работают десятки тысяч людей, и совсем неважно, знает их Уолтерс или нет.
Плохо, что он сразу не узнал Вэна, потому что лишь немного слышал о нем.
Для Уолтерса в конечном счете это составляло большую разницу.
Я хорошо знал Вэна. Впервые встретил его, когда он был ребенком,
воспитанным машинами и нелюдьми. Приводя для вас каталог своих знакомых, я
его имел в виду под не-другом. Вообще он никогда не социализировался
настолько, чтобы стать кому-нибудь другом.
Больше того, можно сказать, что он был врагом - и не только моим, но
всего человечества - в те дни, когда испуганным и похотливым юнцом мечтал
на своей кушетке в облаке Оорта, не зная и не беспокоясь, что его мечты
сводят все человечество с ума. Конечно, это не его вина. Не его вина, что
несчастные террористы вдохновились его примером и снова всех нас начали
сводить с ума, когда могли это организовать, - но если мы займемся
понятием "ошибки" и связанным с ним понятием "вины", мы снова вернемся к
Зигфриду фон Психоаналитику, прежде чем вы это поймете, а я сейчас говорю
об Оди Уолтерсе.
Уолтерс, конечно, не ангел милосердия, но он не мог оставить этого
человека на улице. Вводя окровавленного незнакомца в свою маленькую
квартиру, которую он делил с Долли, Уолтерс так и не понимал, почему он
это делает. Конечно, этот человек в плохой форме. Но для этого существуют
станции первой помощи, и к тому же жертва оказалась крайне несимпатичной.
Всю дорогу до квартала, называвшегося Малой Европой, этот человек
постоянно снижал плату за помощь и жаловался на трусость Уолтерса;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
и так внутри было туманно и дымно, пахло табаком, коноплей, гарью ламп и
кислым пивным запахом самогона, которым здесь торговали.
Уолтерс сразу узнал свою добычу по описанию агента. Таких не так уж
много в порту Хеграмет. Конечно, арабов много, но богатых нет. И сколько
среди них старых? Мистер Лукман даже старше Аджангбы, он толстый и лысый,
и на каждом пухлом пальце у него кольцо, и многие с бриллиантами. Он
вместе с несколькими другими арабами сидел в глубине кабака, но когда
Уолтер направился в нему, хозяйка преградила ему дорогу.
- Частная пирушка, - сказала она. - Они платят. Оставь их в покое.
- Они ждут меня, - заявил Уолтерс, надеясь, что это правда.
- Зачем?
- Ну, это не твое дело, - гневно сказал Уолтерс, обдумывая, что
произойдет, если он просто оттолкнет хозяйку. Конечно, сама по себе она не
страшна, тощая, смуглая, темноволосая молодая женщина с большими голубыми
металлическими серьгами; но вот рослый мужчина с пулеобразной лысой
головой, сидящий в углу и внимательно за всем наблюдающий, - совсем другое
дело. К счастью, мистер Лукман увидел Уолтерса и неуверенно направился к
нему.
- Вы мой пилот, - провозгласил он. - Пойдемте выпьем.
- Спасибо, мистер Лукман, но мне нужно домой. Я просто хотел
подтвердить чартер.
- Да. Пойдемте. - Он повернулся и посмотрел на своих спутников,
которые о чем-то яростно спорили. - Выпить хотите? - спросил он через
плечо.
Он пьянее, чем думал Уолтерс. Оди снова сказал:
- Спасибо, но нет. Будьте добры, подпишите контракт.
Лукман повернулся и взглянул на листок в руках Уолтерса.
- Контракт? - Он на некоторое время задумался. - Мы должны заключить
контракт?
- Таково обыкновение, мистер Лукман, - сказал Уолтерс. Терпение его
подходило к концу. В глубине спутники араба кричали друг на друга, и
внимание Лукмана разделялось между Уолтерсом и спорящими.
И еще одно. В споре участвовали четверо - пятеро, если считать и
Лукмана.
- Мистер Аджангба сказал, что вас будет четверо, - заметил Уолтерс. -
Иначе перегрузка. А вас пятеро.
- Пятеро? - взгляд Лукмана сосредоточился на Уолтерсе. - Нет. Нас
четверо. - Но тут выражение его изменилось, и он благожелательно
улыбнулся. - О, вы думаете, этот спятивший один из нас? Нет, он с нами не
пойдет. Он скорее отправится в могилу, если будет настаивать перед Шамином
на своем толковании слов пророка.
- Понятно, - сказал Уолтерс. - Тогда подпишите, пожалуйста...
Араб пожал плечами и взял листок у Уолтерса. Он разложил его на
оцинкованной поверхности бара и с трудом начал читать, держа в руке ручку.
Спор стал громче, но Лукман, казалось, не обращает на него внимания.
Большинство посетителей кабака были африканцами, причем кикуйю сидели
по одну сторону, а масаи по другую. На первый взгляд, в этом обществе
спорщики казались одинаковыми. Но теперь Уолтерс видел, что это не так.
Один из спорщиков был моложе остальных, меньше ростом и стройнее. Кожа у
него темнее, чем у большинства европейцев, но не такая смуглая, как у
ливийцев; глаза такие же черные, но веки не окрашены.
Уолтерс повернулся к ним спиной и терпеливо ждал возможности уйти. Не
только потому, что хотел увидеть Долли. Порт Хеграмет знаком с этнической
враждой. Китайцы в основном оставались с китайцами, латиноамериканцы в
своем баррио, европейцы - в европейском районе - о, не совсем обязательно
и, конечно, не всегда мирно. Даже внутри этих общностей существовали
четкие границы. Китайцы из Кантона не дружили с китайцами с Тайваня,
португальцы имели мало общего с финнами, а бывшая Чили и прежняя Аргентина
продолжали враждовать. Однако европейцам определенно не следовало
приходить в африканские бары; поэтому, получив подписанный контракт,
Уолтерс поблагодарил Лукмана и ушел быстро и с явным облегчением. Не
прошел он и квартал, как услышал за собой гневные крики и вопль боли.
На планете Пегги каждый старается не вмешиваться в чужие дела, но
Уолтерсу нужно было защитить предстоящий чартер. Он видел группу
нападающих, окружившую одного человека. Вполне возможно, что африканцы
напали на его нанимателя. А это уже его дело. Уолтерс повернулся и побежал
назад - ошибка, о которой он, поверьте мне, впоследствии очень глубоко
пожалел.
К тому времени как Уолтерс подбежал, нападающие исчезли, а хнычущий
окровавленный человек на тротуаре оказался не из группы нанимателей: это
был молодой незнакомец; он схватил Уолтерса за ногу.
- Помоги мне, и я дам тебе пятьдесят тысяч долларов, - сказал он
неуверенным голосом; губы его распухли и кровоточили.
- Пойду за полицейским, - предложил Уолтерс, стараясь высвободиться.
- Никакой полиции! Помоги мне их убить, и я тебе заплачу, - рявкнул
человек. - Я капитан Хуан Генриетта Сантос-Шмитц и вполне могу заплатить
за твою службу!
Конечно, в то время я ничего об этом не знал. С другой стороны,
Уолтерс не знал, что мистер Лукман работает на меня. Это неважно. На меня
работают десятки тысяч людей, и совсем неважно, знает их Уолтерс или нет.
Плохо, что он сразу не узнал Вэна, потому что лишь немного слышал о нем.
Для Уолтерса в конечном счете это составляло большую разницу.
Я хорошо знал Вэна. Впервые встретил его, когда он был ребенком,
воспитанным машинами и нелюдьми. Приводя для вас каталог своих знакомых, я
его имел в виду под не-другом. Вообще он никогда не социализировался
настолько, чтобы стать кому-нибудь другом.
Больше того, можно сказать, что он был врагом - и не только моим, но
всего человечества - в те дни, когда испуганным и похотливым юнцом мечтал
на своей кушетке в облаке Оорта, не зная и не беспокоясь, что его мечты
сводят все человечество с ума. Конечно, это не его вина. Не его вина, что
несчастные террористы вдохновились его примером и снова всех нас начали
сводить с ума, когда могли это организовать, - но если мы займемся
понятием "ошибки" и связанным с ним понятием "вины", мы снова вернемся к
Зигфриду фон Психоаналитику, прежде чем вы это поймете, а я сейчас говорю
об Оди Уолтерсе.
Уолтерс, конечно, не ангел милосердия, но он не мог оставить этого
человека на улице. Вводя окровавленного незнакомца в свою маленькую
квартиру, которую он делил с Долли, Уолтерс так и не понимал, почему он
это делает. Конечно, этот человек в плохой форме. Но для этого существуют
станции первой помощи, и к тому же жертва оказалась крайне несимпатичной.
Всю дорогу до квартала, называвшегося Малой Европой, этот человек
постоянно снижал плату за помощь и жаловался на трусость Уолтерса;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82