Как много еще предстоит узнать! И нет лучшего места узнать это,
подумал Уолтерс, чем на этом корабле. Работа у него временная, конечно. Но
если он хорошо с ней справится... если покажет готовность и способности...
если подружится с капитаном... что ж, подумал он, на Земле капитану нужно
будет отыскать нового седьмого офицера, а какой кандидат будет лучше Оди
Уолтерса?
Когда смена окончилась, Джи-ксинг прошла десять метров, разделяющих
два пилотских кресла, и сказала:
- Как пилот, ты очень хорошо выглядишь, Уолтерс. Я немного
беспокоилась о тебе.
Он взял ее за руку, и они направились к двери.
- Вероятно, я был в дурном настроении, - извинился он, и Джи-ксинг
пожала плечами.
- Первой подружке после развода всегда достается, - заметила она. -
Что ты сделал, подключился к какой-нибудь психоаналитической программе?
- Мне это не нужно. Я просто... - Уолтерс колебался, стараясь
вспомнить, что же он делал. - Просто разговаривал сам с собой. Понимаешь,
когда от тебя уходит жена, - объяснил он, - тебе становится стыдно. Не
только ревность, гнев и все такое прочее. Но прошло немного времени, и я
понял, что мне нечего стыдиться. Это не мое чувство, понимаешь?
- И это помогло тебе? - спросила она.
- Да, немного погодя помогло. - Но, разумеется, лучшее противоядие
против боли, причиненной женщиной, другая женщина. Хотя он не хотел
говорить об этом противоядию.
- Когда в следующий раз расстроюсь, буду об этом помнить. Ну,
пожалуй, пора в постель...
Он покачал головой.
- Еще рано, и я слишком неусидчив. Как насчет старых приборов хичи?
Ты говорила, что знаешь доступ к ним, помимо охраны.
Она остановилась посреди коридора и посмотрела на него.
- У тебя и правда постоянные взлеты и падения, Оди, - сказала она. -
Но почему бы и нет?
У "С.Я." два корпуса. Пространство между ними узкое и темное, но туда
можно пройти. И вот Джи-ксинг провела Уолтерса через это пространство у
самой наружной оболочки корабля, через лабиринт помещений с пустыми
койками колонистов, мимо огромной примитивной кухни, которая их кормила,
потом через место, где пахло гнилью и разложением, - и наконец в большое
плохо освещенное помещение.
- Вот они, - сказала она. Говорила она тихо, хотя пообещала ему, что
они будут так далеко от охраны, что их не услышат. - Приблизь голову к
этой серебряной корзине - видишь, я на нее показываю? - но ни в коем
случае не касайся ее. Это очень важно!
- Почему? - Уолтерс осматривался в том, что, должно быть, служило у
хичи аналогом чердака. В помещении не менее сорока приспособлений, больших
и маленьких, все прочно вделаны в корпус корабля. Круглые и квадратные,
они поблескивали синими и зелеными тонами металла. Было тут и три
металлических решетчатых савана, совершенно одинаковых; на один из них и
указывала Джи-ксинг.
- Важно, потому что я не хочу, чтобы меня выгнали с корабля, Оди. Так
что помни об этом!
- Помню. А почему их три?
- А почему хичи делает то или другое? Может, все это дублирующие
системы. Вот теперь послушай. Приблизь голову к этой металлической части,
но не слишком близко. Как только ощутишь что-то исходящее не от тебя,
остановись. Ты поймешь когда. Но не приближайся больше, а главное не
касайся, потому что эта штука двусторонняя. Пока ты испытываешь только
общее ощущение, никто не заметит. Вероятно. Но если заметят, капитан обоих
нас заставит пройти по доске, понял?
- Конечно, понял, - ответил Уолтерс немного раздраженно и приблизил
голову на десять сантиметров к серебряной сетке. Повернулся и взглянул на
Джи-кси. - Ничего.
- Чуть ближе.
Нелегко двигать голову на сантиметр за раз, особенно когда она
согнута под необычным углом и тебе не за что держаться, но Уолтерс
старался действовать, как она сказала...
- Вот оно! - воскликнула Джи-ксинг, глядя на его лицо. - Теперь не
приближайся!
Он не ответил. Мозг его заполнился самым легким ощущением - смесью
ощущений. Сны и мечты, чье-то затрудненное дыхание, чей-то смех, кто-то,
может, сразу три пары, заняты сексом. Он повернулся, чтобы улыбнуться
Джи-ксинг, заговорить...
И тут почувствовал нечто еще.
Уолтерс застыл. По описанию Джи-ксинг он ожидал какого-то общения.
Присутствия других людей. Их страхи и радости, голод и удовольствия - но
все это человеческое.
Новое существо не было человеком.
Уолтерс конвульсивно дернулся. Голова его коснулась решетки. Ощущение
тысячекратно усилилось, как будто сфокусировалась линза, и он почувствовал
чье-то далекое и новое присутствие... или присутствия... что-то новое и
совершенно необычное. Далекое, скользкое, холодное ощущение. Оно не
исходило от человека, от людей. Уолтерс не понимал его. Но чувствовал, что
оно есть. Существует. Но не отвечает. Не изменяется.
Если попадешь в голову трупа, в ужасе и отвращении подумал он,
почувствуешь то же самое...
И все это длилось мгновение, и тут же он почувствовал, что Джи-ксинг
тянет его за рукав, кричит ему в ухо:
- Черт тебя побери, Уолтерс! Я почувствовала! Значит, и капитан тоже,
и все на борту этого проклятого корабля! Мы в беде!
Как только его голова перестала касаться серебряной сетки, ощущение
исчезло. Блестящие стены и мрачные машины снова стали реальны, рядом с
собой он увидел рассерженное лицо Джи-ксинг. В беде? Уолтерс обнаружил,
что смеется. После холодного, медлительного ада, в который он только что
заглянул, ничто человеческое не покажется бедой. Даже когда ворвались
четверо солдат с обнаженным оружием, крича на них на четырех языках,
Уолтерс чуть ли не радовался их появлению.
Потому что они люди, и они живые.
И в голове его засел вопрос, который на его месте задал бы себе
всякий: действительно ли он настроился на этих загадочных скрывшихся хичи?
Если так, с дрожью говорил он себе, да поможет Небо человечеству.
Расшифровка карт хичи оказалась невероятно трудной, особенно потому,
что они явно специально были сделаны так, чтобы их нелегко расшифровать.
Да и найдено их было немного. Два или три обрывка на корабле, который
вначале назывался "Небо", а потом "С.Я.", и почти полная карта в
артефакте, находившемся на орбите вокруг замерзшей планеты в созвездии
Волопаса. Мое личное мнение, хотя и не подкрепленное заключениями
картографических комиссий: ореолы, круги и мерцающие сигналы означают
предупреждения. Робин тогда мне не поверил. Он назвал меня трусливой лужей
вращающихся фотонов. К тому времени как он со мной согласился, уже не
имело значения, как он меня называет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82