Она не отводила от него свой изучающий,
серьезный взгляд, в выражении же лица Питера были ребячество и
смешливость. В глазах Хаулэнда вспыхнул огонек интереса, губы иронично
искривились, ноздри нетерпеливо раздувались. У этих двух людей,
познакомившихся только три месяца назад, - хотя почему-то казалось, будто
они знают друг друга давным-давно, - было много общего, что они оба с
удивлением обнаружили почти в самом начале знакомства. Они горячо и
подолгу говорили на многие темы, но никогда о себе. Поэтому и был таким
настороженно удивленным взгляд Хаулэнда сейчас.
- А что говорить обо мне? Я в порядке.
- Согласна. Ты доктор наук и занимаешься какой-то совершенно
неизвестной, понятной только посвященным отраслью. Ты знаешь, как долго
придется ждать, пока какое-нибудь заведение предложит тебе твою
собственную кафедру.
- Все правильно. И я не тревожусь.
- Только потому, благодари Бога, что ты еще молод. Но взгляни на
внутреннюю жизнь ученых. Возьми любое крупное промышленное предприятие. Ты
увидишь здесь сотни первоклассных ученых, работающих в своих лабораториях.
Но кого ты находишь в административной верхушке? Что из себя представляют
высшие руководители? Я скажу тебе, Питер. Управляют вашими учеными мозгами
люди с гуманитарными способностями.
- Это не всегда так...
- Конечно, не всегда. Кибернетики выполняют большую часть
административной работы сами. Но в конечном счете, если бы ты имел
возможность провести обследование, ты бы пришел к выводу, что девятеро из
десяти - люди гуманитарного, художественного склада ума.
- Тогда что-то неладно с нашим обществом!
- Темный ты человек!
- Ну, объясни мне, - сказал Хаулэнд, согнувшись так, что подпер
коленом подбородок, - сам Бог послал тебя в подарок всем поклонникам и
любителям Шоу и Уэллса. Ты все о них изучила. Так вот, я кое-что прочитал
из Шоу и Уэллса, и они...
- Он.
Хаулэнд выразительно взглянул на нее и шутливо, как бы в ее честь,
поднял бокал.
- Ты говоришь - он. Я прочитал те материалы, которые ты мне дала, и
готов поспорить, что их было двое, живших и творивших в те далекие
времена.
- Ты, видимо, не в состоянии понять, что человек может писать в
определенной манере, в особом стиле, использовать долгое время один способ
письма, а потом, совершенно умышленно, как бы поворачивает себя вокруг
своей оси и выдает вещи, полностью не похожие на ранее написанные во всех
отношениях.
- Но у нас есть фотографии - смешные старые плоские черно-белые
карточки...
- Как ты наивен, Питер! Один мужчина отпускает бороду, а другой -
нет. Если бы я захотела что-то опубликовать под другим именем, я бы без
труда нашла женскую фотографию...
- Тебе трудно было бы найти такую, чтобы хоть наполовину была бы
такой же красивой... - Хаулэнд замолчал, почувствовав, что сильно
покраснел, и закрыл свое лицо бокалом, отпив немного вина.
Элен тоже выглядела смущенной. Личные взаимоотношения - дело
нелегкое. Ей нравился Питер Хаулэнд. Но на первом месте у нее была работа
над своим научным трудом. Она редко думала о себе только как о женщине,
как думали о себе некоторые представительницы слабого пола факультета; но
ей хватало мудрости не впадать и в другую крайность - в подражание
мужчинам коротко стричь волосы и носить широкие брюки. Она привыкла к
мысли, что Питер Хаулэнд считал ее таким же сухим ученым, как он сам.
Хаулэнд говорил быстро, резко, беспорядочно, тщательно скрывая свои
чувства, чтобы ему не навязывали собственных мнений:
- Моя работа продвигается очень успешно. Я уже все рассчитал. Когда
мы попадем на планету Поучалин-9, мы сможем сразу же приступить к делу.
Одна из самых важных проблем - не захватить с собой и не перенести на
стерильную планету наших старых добрых приятелей с Земли - разных вирусов
и бактерий. Этой работой я как бы поставил на карту все свое ближайшее
будущее, ты же знаешь. Больше того, я не боюсь провала - хотя провал мог
бы погубить меня, - потому что я уверен в успехе. Я точно знаю, что наши
исследования идут в правильном направлении, а Рэндолф, можно сказать,
маленький чародей. Максвелловский фонд намерен выдать одно из самых
богатых пожертвований на этот раз, видишь ли...
Элен смотрела на него с очень странным выражением лица. Он улыбнулся.
Может быть, она сильно обиделась на его глупый комплимент насчет ее
красоты - фу-ты, черт! Она очень привлекательна, и если бы у него было
чуть больше свободного времени, он бы подумал о более серьезном отношении
к ней. А пока - у нее не было времени для мужчин, он не находил времени
заниматься женщинами.
- Действительно все это так много значит для тебя, Питер?
- Много значит! Представь себе, что ты вдруг получила возможность
поговорить с Джорджем Бернардом или Гербертом Джорджем - как тебе угодно -
лицом к лицу. Принесет такая встреча тебе пользу? Вот так же и для меня
моя работа - тогда уж я буду выбирать научную кафедру!
- Но разве ты не слышал? Профессор Рэндолф не говорил тебе?..
- Говорил мне о чем? Что за большой секрет?
- Возможно, я сказала преждевременно. Возможно, это все еще секрет.
Извини меня, Питер. Это не в моей компетенции. Спроси у профессора
Рэндолфа, не спрашивай у меня.
Хаулэнд пришел в полное замешательство, его молодое лицо выглядело
немного комично.
- Ладно, Элен. Раз ты так говоришь...
- Элен всегда знает, что говорит, - сказал Теренс Мэллоу, направляясь
прямо к ним от двери. - И в большинстве случаев она права.
Его смазливое лицо раздражало Хаулэнда, но приходилось терпеть
профессорского племянника.
- Привет, Терри, - сказала Элен и слишком уж пылко посмотрела на
Мэллоу, что не понравилось Хаулэнду. Питер вдруг представил себе, как
нелепо он выглядит сидящим здесь на полу, будто какой-то школьник. Он
быстро поднялся, расплескав немного вина. Мэллоу посещал Элен слишком
часто в последнее время - это тоже не нравилось Хаулэнду.
- Питер, - приветливо обратился к нему Мэллоу. - Мой дядя хотел бы
видеть тебя прямо сейчас. Он так и думал, что я встречу тебя здесь.
Вынужденный уйти, Хаулэнд посмотрел сначала на одного, потом на
другого. Бывший космический летчик - ушедший в отставку, раненный в
сражении, - который усердно создавал вокруг своей персоны романтический
ореол, и молодая женщина оставались наедине - это просто коробило
Хаулэнда.
- Хорошо, - сказал он, с трудом собрав всю свою любезность. - Я
ухожу.
Наблюдая за уходящим Питером, Теренс Мэллоу с его врожденной
интуицией догадался, почему Рэндолф не поручил Хаулэнду следить за
женственной Чейз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42