Но это строго
между нами, только потому что мы в дружеских отношениях.
- Хорошо, Дудли, - сказал Рэндолф, размышляя про себя, что будет
дальше говорить Харкурт.
- Я знаю, что вы посетили президента Мэхью, знаю и о том, что уехали
от него ни с чем. Наверное, Мэхью говорил вам, что он в руках членов
правления и не может ничем помочь? Да? Ну, вот видите. Я откровенен с
вами, но, повторяю, все должно остаться между нами. Может быть такой
вариант, что в следующем году будет выделен дополнительный фонд, а не в
следующем, так еще через год. А распоряжения о том, куда направить
средства из фонда Максвелла в нынешнем году, исходили непосредственно от
Мэхью, прямо от правительства...
- Но они не могут вмешиваться в дела университета!
- Когда президент является еще и секретарем по делам околосолнечного
пространства, а в правлении почти все - члены правительства, то становится
понятным, почему именно правительство не только может, но и действительно
диктует университету, как ему следует поступать с деньгами, выделенными из
фонда.
- Но это же абсурд! - Рэндолф не выказывал сильного раздражения
только потому, что в голове у него были все время мысли о вирусах, об
ожидаемых новостях от племянника и о своей команде на борту космического
корабля. - Почему Мэхью настроен против меня? Почему он решил отыграться
именно на мне?
- Не на вас, Чезлин. Просто вам не повезло, что ваша очередь на
получение фонда пришлась на этот год. Видите ли, космический военный флот
занялся созданием совершенно нового боевого оружия с целью произвести
коренную ломку в тактике ведения космического боя. Флот не располагает
аппаратурой для выполнения поставленной задачи. У нас же есть несколько
превосходных компьютеров, которые считаются одними из лучших в Галактике.
С помощью фонда Максвелла правительство уже развернуло широкомасштабные
работы с привлечением специалистов высочайшей квалификации, полностью
переориентировав компьютеры на разработку нового оружия для
военно-космического флота...
Рэндолф почувствовал, как в нем закипает страшная ярость, и еле
сдерживал себя. Он должен сохранять ледяное спокойствие. Но немного гнева
- совсем немного - будет выглядеть естественным и вполне объяснимым.
Удержать в себе всю злость было очень трудно.
- Я бы хотел содрать шкуру живьем с каждого в правительстве и с его
послушных шакалов в правлении! Отобрать деньги, предназначавшиеся для
меня, вы понимаете - для меня! - и отдать их на создание машины, способной
только убивать и разрушать! Тогда как я хочу, хотел... создавать жизнь!
Это чудовищное оскорбление для всей науки и преступная трата колоссальных
средств...
Харкурт улыбнулся и протянул к профессору руку:
- Я знал, что вы ужасно рассердитесь, Чезлин. Рискованно было все это
вам рассказывать. Но я не мог, просто не мог допустить, чтобы вы ушли, не
узнав правды. Боюсь, что пострадают наши личные отношения, но я ничего не
могу поделать.
- А что профессор Чейз?
- Ей как раз повезло. Вы правильно говорили, что новый театр и все те
рукописи, о которых она твердит, совсем не стоят того, чтобы тратить на
них деньги из фонда Максвелла. Но надо было создать видимость того, что
средства пошли на научную деятельность университета. Она, однако, не знает
истинного положения дел. И я прошу, не надо ей говорить.
Рэндолф отвечал с такой улыбкой, которая поразила Харкурта:
- Я не скажу ей. И вообще я отправляюсь отдыхать в космос. Пусть
правительство продолжает заниматься своими грязными закулисными интригами,
сколько ему влезет. Но если они думают, что я буду голосовать за них на
следующих выборах - ха! - они сильно ошибаются!
Маленький профессор примчался назад на факультет и начал подгонять
членов своего штаба со сборами. Остальные участники экспедиции
упаковывались и ждали в маленькой гостинице около космического порта не
очень далеко от университета. Собравшись, Рэндолф и Хаулэнд покинули
Льюистид. Питер, к своему огорчению, так и не встретился с Элен. Она
звонила ему, но его не было. Теперь она уже далеко от Земли, а он так и не
пожелал ей доброго пути. Ну, что ж. Древние рукописи не имеют никакого
значения по сравнению с космическим кораблем, нагруженным слитками золота,
и с триумфальными заключительными экспериментами, которые приведут к
доказательству того, что человек может создавать жизнь. Вот что важно!
Рэндолф в жесткой форме разделался с вопросами Хаулэнда о том, как
они будут объяснять появление у них денег.
- Я профессор Рэндолф! - вспыхнул маленький человек. - Когда я
вернусь из космического плавания, пусть оно даже по времени совпадет с
похищением денег, о чем узнают на Земле, - разве кто-нибудь осмелится хотя
бы намекнуть на то, что я имею какое-то отношение к ограблению только
потому, что я смогу продолжить свою работу? Чепуха! И к тому же мы не
оставим следов...
Хаулэнд с ужасом подумал, что ему никогда не переубедить профессора.
Они отправились в путь тридцатого, а первого числа следующего месяца
под робкими лучами солнца, сумевшими однако растопить снег, поднялись на
борт звездного лайнера "Посейдон", который готовился взять курс на планету
Гагарин-3. До нее было три недели комфортабельного плавания.
Многочисленные пассажиры ожидали от этого путешествия удовольствий и
отдохновения хоть на короткое время. На всех палубах, во всех каютах и
ресторанах громадного корабля царила праздничная атмосфера. Несмотря на не
покидавшую его в последнее время озабоченность и беспокойство, Хаулэнд, к
своему удивлению, вдруг обнаружил, что у него поднялось настроение и
появилось желание участвовать наравне со всеми в жизни охваченного
радостью корабля. После Гагарина-3 лайнеру предстояло сделать еще два
коротких перелета, затратив по неделе на каждый - сначала к планете
Эмир-Бей-9, а потом на Санта-Крус-2. Звездные путешественники на
"Посейдоне" совершенно не знали и даже не могли себе представить, что там
на тех двух планетах...
Очутившись в теплых, светлых, красивых каютах, в барах и кафе с
мягким, приятным освещением, все пассажиры звездолета были счастливы, что
расстались с зимним холодом Земли, и чувствовали себя раскованными. Вместо
снега под ногами были мягкие ковры, вместо унылого, грязно-серого неба -
создававшая уют и приносившая спокойствие иллюминация, а морозы Земли
заменили легкие перемещавшиеся потоки свежего воздуха.
Рэндолф пригласил Хаулэнда в свою каюту - трехкомнатные апартаменты
со всеми роскошными удобствами, каких только может пожелать уставший на
Земле, а теперь превратившийся в звездного путешественника человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
между нами, только потому что мы в дружеских отношениях.
- Хорошо, Дудли, - сказал Рэндолф, размышляя про себя, что будет
дальше говорить Харкурт.
- Я знаю, что вы посетили президента Мэхью, знаю и о том, что уехали
от него ни с чем. Наверное, Мэхью говорил вам, что он в руках членов
правления и не может ничем помочь? Да? Ну, вот видите. Я откровенен с
вами, но, повторяю, все должно остаться между нами. Может быть такой
вариант, что в следующем году будет выделен дополнительный фонд, а не в
следующем, так еще через год. А распоряжения о том, куда направить
средства из фонда Максвелла в нынешнем году, исходили непосредственно от
Мэхью, прямо от правительства...
- Но они не могут вмешиваться в дела университета!
- Когда президент является еще и секретарем по делам околосолнечного
пространства, а в правлении почти все - члены правительства, то становится
понятным, почему именно правительство не только может, но и действительно
диктует университету, как ему следует поступать с деньгами, выделенными из
фонда.
- Но это же абсурд! - Рэндолф не выказывал сильного раздражения
только потому, что в голове у него были все время мысли о вирусах, об
ожидаемых новостях от племянника и о своей команде на борту космического
корабля. - Почему Мэхью настроен против меня? Почему он решил отыграться
именно на мне?
- Не на вас, Чезлин. Просто вам не повезло, что ваша очередь на
получение фонда пришлась на этот год. Видите ли, космический военный флот
занялся созданием совершенно нового боевого оружия с целью произвести
коренную ломку в тактике ведения космического боя. Флот не располагает
аппаратурой для выполнения поставленной задачи. У нас же есть несколько
превосходных компьютеров, которые считаются одними из лучших в Галактике.
С помощью фонда Максвелла правительство уже развернуло широкомасштабные
работы с привлечением специалистов высочайшей квалификации, полностью
переориентировав компьютеры на разработку нового оружия для
военно-космического флота...
Рэндолф почувствовал, как в нем закипает страшная ярость, и еле
сдерживал себя. Он должен сохранять ледяное спокойствие. Но немного гнева
- совсем немного - будет выглядеть естественным и вполне объяснимым.
Удержать в себе всю злость было очень трудно.
- Я бы хотел содрать шкуру живьем с каждого в правительстве и с его
послушных шакалов в правлении! Отобрать деньги, предназначавшиеся для
меня, вы понимаете - для меня! - и отдать их на создание машины, способной
только убивать и разрушать! Тогда как я хочу, хотел... создавать жизнь!
Это чудовищное оскорбление для всей науки и преступная трата колоссальных
средств...
Харкурт улыбнулся и протянул к профессору руку:
- Я знал, что вы ужасно рассердитесь, Чезлин. Рискованно было все это
вам рассказывать. Но я не мог, просто не мог допустить, чтобы вы ушли, не
узнав правды. Боюсь, что пострадают наши личные отношения, но я ничего не
могу поделать.
- А что профессор Чейз?
- Ей как раз повезло. Вы правильно говорили, что новый театр и все те
рукописи, о которых она твердит, совсем не стоят того, чтобы тратить на
них деньги из фонда Максвелла. Но надо было создать видимость того, что
средства пошли на научную деятельность университета. Она, однако, не знает
истинного положения дел. И я прошу, не надо ей говорить.
Рэндолф отвечал с такой улыбкой, которая поразила Харкурта:
- Я не скажу ей. И вообще я отправляюсь отдыхать в космос. Пусть
правительство продолжает заниматься своими грязными закулисными интригами,
сколько ему влезет. Но если они думают, что я буду голосовать за них на
следующих выборах - ха! - они сильно ошибаются!
Маленький профессор примчался назад на факультет и начал подгонять
членов своего штаба со сборами. Остальные участники экспедиции
упаковывались и ждали в маленькой гостинице около космического порта не
очень далеко от университета. Собравшись, Рэндолф и Хаулэнд покинули
Льюистид. Питер, к своему огорчению, так и не встретился с Элен. Она
звонила ему, но его не было. Теперь она уже далеко от Земли, а он так и не
пожелал ей доброго пути. Ну, что ж. Древние рукописи не имеют никакого
значения по сравнению с космическим кораблем, нагруженным слитками золота,
и с триумфальными заключительными экспериментами, которые приведут к
доказательству того, что человек может создавать жизнь. Вот что важно!
Рэндолф в жесткой форме разделался с вопросами Хаулэнда о том, как
они будут объяснять появление у них денег.
- Я профессор Рэндолф! - вспыхнул маленький человек. - Когда я
вернусь из космического плавания, пусть оно даже по времени совпадет с
похищением денег, о чем узнают на Земле, - разве кто-нибудь осмелится хотя
бы намекнуть на то, что я имею какое-то отношение к ограблению только
потому, что я смогу продолжить свою работу? Чепуха! И к тому же мы не
оставим следов...
Хаулэнд с ужасом подумал, что ему никогда не переубедить профессора.
Они отправились в путь тридцатого, а первого числа следующего месяца
под робкими лучами солнца, сумевшими однако растопить снег, поднялись на
борт звездного лайнера "Посейдон", который готовился взять курс на планету
Гагарин-3. До нее было три недели комфортабельного плавания.
Многочисленные пассажиры ожидали от этого путешествия удовольствий и
отдохновения хоть на короткое время. На всех палубах, во всех каютах и
ресторанах громадного корабля царила праздничная атмосфера. Несмотря на не
покидавшую его в последнее время озабоченность и беспокойство, Хаулэнд, к
своему удивлению, вдруг обнаружил, что у него поднялось настроение и
появилось желание участвовать наравне со всеми в жизни охваченного
радостью корабля. После Гагарина-3 лайнеру предстояло сделать еще два
коротких перелета, затратив по неделе на каждый - сначала к планете
Эмир-Бей-9, а потом на Санта-Крус-2. Звездные путешественники на
"Посейдоне" совершенно не знали и даже не могли себе представить, что там
на тех двух планетах...
Очутившись в теплых, светлых, красивых каютах, в барах и кафе с
мягким, приятным освещением, все пассажиры звездолета были счастливы, что
расстались с зимним холодом Земли, и чувствовали себя раскованными. Вместо
снега под ногами были мягкие ковры, вместо унылого, грязно-серого неба -
создававшая уют и приносившая спокойствие иллюминация, а морозы Земли
заменили легкие перемещавшиеся потоки свежего воздуха.
Рэндолф пригласил Хаулэнда в свою каюту - трехкомнатные апартаменты
со всеми роскошными удобствами, каких только может пожелать уставший на
Земле, а теперь превратившийся в звездного путешественника человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42