..
— А я своим эмоциям воли не даю,— заявил я и мысленно настроился на предстоящий матч с нашими вечными соперниками, который наверняка доставит мне удовольствие, независимо от исхода. Такова жизнь, не так ли?!
Я взглянул на часы: ровно 16.00.
Чедна и Штраус отсутствовали не больше десяти минут.
— Представьте,— разговорился Штраус, когда они вернулись,— Розмари так крепко заснула, что нам пришлось минуты три стучать, прежде чем она услышала. От сна она так раскраснелась...
— Как румяное яблочко,—добавила Чедна.
— Розмари позаботится о Юлиане,— продолжал Штраус,— бедняжке совсем плохо...—Затем, меняя тему, поинтересовался:— Какой счет? — И уселся перед телевизором.
— Пока, на наше счастье, по нулям.— Джордже был настроен пессимистически.
И тут нам забили гол. Ах, этот непревзойденный Пушкаш! Словно снежная лавина обрушилась с горы... Во время перерыва Штраус яошел узнать, как продви-ается ремонт «мерседеса». В дверях появился Нино.
— Плохи наши дела,— сказал он.— Пойду взгляну, как там Юлиана.— И исчез.
Пришел официант. Джордже заказал два кофе, Чедна— виски.
— Ого! — Я прищелкнул языком.
— Разве мы не завоевали равноправие? — осведомилась Чедна.
Тут я заметил в дверях человека в синем комбинезоне, гого с бензоколонки.
— Если вы ищете своего приятеля, то он спит в машине,— не без иронии сообщил я ему.
Человек в синем комбинезоне смерил меня взглядом. — Спасибо. Я в самом деле кое-кого ищу, но не таких приятелей! — бросил он и прикрыл за собой дверь.
— Пойду-ка подышу,— сказал я, вставая.
За день солнце здорово прогрело воздух. Перед мотелем скопилось множество легковых автомобилей, автобусов, грузовиков — матч был хорошим предлогом, чтобы передохнуть и дождаться вечерней прохлады. Человек в синем комбинезоне стоял у бензоколонки. Я хотел было подойти к рефрижератору, но потом решил, что не стоит тревожить Ромео — пусть отдыхает,— и вернулся в гостиную.
Появился официант, он вес две чашечки кофе и виски. «Быстрая работа!» — подумал я. Пока он расставлял это на столике, пришла Розмари. На ней был джемпер, который я утром видел на Юлиане. Такие красивые джемперы умеют вязать только наши златиборские крестьянки, мастерицы-самоучки. Розмари в нем была похожа на свежую румяную селяночку, этакую пастушку с цветущих лугов, источающую аромат тимьяна. «Кокетливая девица,— отметил я про себя. Утром она была в легкой блузке, лишь подчеркивающей прелесть девичьей фигурки.— Интересно, что она наденет на прощанье?» — подумал я.
— Wo ist mein Vater?—спросила она Чедну и, получив ответ, сказала, что поищет его.
Чедна предложила поделиться с ней виски. Секунду поколебавшись, Розмари со вздохом села за столик. Венгры вели в счете, и Джордже грыз ногти, переживая. А я тем временем с любопытством разглядывал немногочисленных болельщиков, которые громко возмущались плохой игрой наших футболистов. Это были, очевидно, посети гели, к которым дирекция мотеля относилась с особым почтением,— разное начальство, торговые агенты; так, во всяком случае, определил я на глаз род их занятий.
Розмари отпила глоток виски, снова вздохнула, встала и направилась к двери. Я покинул комнату вслед за ней. Девушка вышла на улицу, а я свернул в ресторан и заказал у стойки двойной коньяк. В конце концов, я тоже не пень, и мне, как истинному патриоту, тяжело видеть, как проигрывают наши ребята!
Одним глотком осушив рюмку, я повторил заказ.
— Не много ли будет? —спросила буфетчица, средних лет женщина, типичная славонка, невысокая толстуха с широким лицом и добродушной улыбкой.
— Не беспокойтесь, хозяйка!
«А теперь пусть венгры выигрывают!..» — подумалось мне, когда был выпит и этот коньяк. Ко мне подходила Розмари, раскрасневшаяся словно маков цвет. «Солнце творит чудеса,— сказал я себе,—бутоны распускаются!» Девушка схватила меня за руку, впившись ногтями, потащила от стойки. Я услышал шепот:
— Romeo ist...— Она замолчала. В ее глазах стоял ужас, когда она произнесла:—...tot...
— Что ты говоришь? — спросил я и повторил на немецком:—Was sagst du?
— Er ist tot.—Розмари не отводила от меня взгляда. В голосе звучало раздражение.
Я машинально пощупал ей лоб: не бредит ли. Она нервно усмехнулась, лицо вдруг исказилось, сделалось некрасивым и старым.
— Sincl Sie verriickt?—спросила она, не скрывая отвращения.
— Дура! — не сдержался я, уже понимая, что произошло что-то серьезное. Взяв девушку за руку, я привел ее в гостиную и знаком подозвал Джордже.
— Послушай,— прошептал я,— что говорит эта ненормальная! Она говорит, что Ромео мертв!
— Er ist ermordet!
Какую-то долю секунды Джордже походил на человека, для которого умственное напряжение — непосильный труд. Я говорю — долю секунды, потому что в следующее мгновение, держа красотку за руку, он спокойно властным тоном спрашивал:
— Wo ist er?
Розмари не ответила. Повернувшись, она пошла к двери...
Глава вторая
Бедный Ромео! Хоть он и не рассуждал, как Буриданов осел, его постигла та же участь. Глядя на мертвое лицо Ромео, я повторял слова, которые он позаимствовал у Шекспира для красивой немки: «Я перенесся на крылах любви...»
Мне отчего-то казалось, что в них кроется разгадка причины —почему этот покоритель сердец лишился жизни. Ромео был мертв, и помочь ему уже ничто не могло.
Однако, пока я мысленно повторял шекспировские строки, Джордже деловито распорядился:
— Позови милицию! И уведи девушку!
Я осторожно взял Розмари под руку. Она вздрогнула всем телом, не в силах отвести взгляд от припавшего к рулю лица мертвого.
— Идем! — сказал я негромко.
Подъехал автобус из Нови-Сада. В прилипших к телу рубашках, взмокшие от пота люди выскакивали из машины. Среди них я увидел знакомого — оперного певца. Он махнул мне рукой, крикнул:
— Эти венгры опять нас громят!
Я не отпускал Розмари, с отрешенным видом она послушно шла рядом; перед ее мысленным взором, должно быть, стояла только что увиденная страшная картина.
— Судьба! — ответил я приятелю из Нови-Сада. Взглядом я поискал милиционера. У входа в мотель его не было. Наверное, смотрит телевизор. Мы с Розмари прошли в гостиную.
— Позаботься о Розмари! — бросил я Чедне, по-прежнему сидевшей за столиком.
Чедна посмотрела на меня с удивлением. Тем временем Розмари стянула через голову златиборский джемпер; промокшая от пота шелковая блузка — казалось, девушка сию минуту вышла из воды — облегала маленькую грудь.
— Случилось несчастье,—шепнул я Чедне в самое ухо,— Ромео мертв!
В глазах Чедны отразилось недоверие, зрачки превратились в две маленькие точки.
— Боже мой! Как? — с трудом выговорила она.
— Шарф! —сказал я, не опасаясь, что нас услышит Розмари, которая сидела словно неживая.— Похоже, кто-то чересчур сильно затянул на его шее шарф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
— А я своим эмоциям воли не даю,— заявил я и мысленно настроился на предстоящий матч с нашими вечными соперниками, который наверняка доставит мне удовольствие, независимо от исхода. Такова жизнь, не так ли?!
Я взглянул на часы: ровно 16.00.
Чедна и Штраус отсутствовали не больше десяти минут.
— Представьте,— разговорился Штраус, когда они вернулись,— Розмари так крепко заснула, что нам пришлось минуты три стучать, прежде чем она услышала. От сна она так раскраснелась...
— Как румяное яблочко,—добавила Чедна.
— Розмари позаботится о Юлиане,— продолжал Штраус,— бедняжке совсем плохо...—Затем, меняя тему, поинтересовался:— Какой счет? — И уселся перед телевизором.
— Пока, на наше счастье, по нулям.— Джордже был настроен пессимистически.
И тут нам забили гол. Ах, этот непревзойденный Пушкаш! Словно снежная лавина обрушилась с горы... Во время перерыва Штраус яошел узнать, как продви-ается ремонт «мерседеса». В дверях появился Нино.
— Плохи наши дела,— сказал он.— Пойду взгляну, как там Юлиана.— И исчез.
Пришел официант. Джордже заказал два кофе, Чедна— виски.
— Ого! — Я прищелкнул языком.
— Разве мы не завоевали равноправие? — осведомилась Чедна.
Тут я заметил в дверях человека в синем комбинезоне, гого с бензоколонки.
— Если вы ищете своего приятеля, то он спит в машине,— не без иронии сообщил я ему.
Человек в синем комбинезоне смерил меня взглядом. — Спасибо. Я в самом деле кое-кого ищу, но не таких приятелей! — бросил он и прикрыл за собой дверь.
— Пойду-ка подышу,— сказал я, вставая.
За день солнце здорово прогрело воздух. Перед мотелем скопилось множество легковых автомобилей, автобусов, грузовиков — матч был хорошим предлогом, чтобы передохнуть и дождаться вечерней прохлады. Человек в синем комбинезоне стоял у бензоколонки. Я хотел было подойти к рефрижератору, но потом решил, что не стоит тревожить Ромео — пусть отдыхает,— и вернулся в гостиную.
Появился официант, он вес две чашечки кофе и виски. «Быстрая работа!» — подумал я. Пока он расставлял это на столике, пришла Розмари. На ней был джемпер, который я утром видел на Юлиане. Такие красивые джемперы умеют вязать только наши златиборские крестьянки, мастерицы-самоучки. Розмари в нем была похожа на свежую румяную селяночку, этакую пастушку с цветущих лугов, источающую аромат тимьяна. «Кокетливая девица,— отметил я про себя. Утром она была в легкой блузке, лишь подчеркивающей прелесть девичьей фигурки.— Интересно, что она наденет на прощанье?» — подумал я.
— Wo ist mein Vater?—спросила она Чедну и, получив ответ, сказала, что поищет его.
Чедна предложила поделиться с ней виски. Секунду поколебавшись, Розмари со вздохом села за столик. Венгры вели в счете, и Джордже грыз ногти, переживая. А я тем временем с любопытством разглядывал немногочисленных болельщиков, которые громко возмущались плохой игрой наших футболистов. Это были, очевидно, посети гели, к которым дирекция мотеля относилась с особым почтением,— разное начальство, торговые агенты; так, во всяком случае, определил я на глаз род их занятий.
Розмари отпила глоток виски, снова вздохнула, встала и направилась к двери. Я покинул комнату вслед за ней. Девушка вышла на улицу, а я свернул в ресторан и заказал у стойки двойной коньяк. В конце концов, я тоже не пень, и мне, как истинному патриоту, тяжело видеть, как проигрывают наши ребята!
Одним глотком осушив рюмку, я повторил заказ.
— Не много ли будет? —спросила буфетчица, средних лет женщина, типичная славонка, невысокая толстуха с широким лицом и добродушной улыбкой.
— Не беспокойтесь, хозяйка!
«А теперь пусть венгры выигрывают!..» — подумалось мне, когда был выпит и этот коньяк. Ко мне подходила Розмари, раскрасневшаяся словно маков цвет. «Солнце творит чудеса,— сказал я себе,—бутоны распускаются!» Девушка схватила меня за руку, впившись ногтями, потащила от стойки. Я услышал шепот:
— Romeo ist...— Она замолчала. В ее глазах стоял ужас, когда она произнесла:—...tot...
— Что ты говоришь? — спросил я и повторил на немецком:—Was sagst du?
— Er ist tot.—Розмари не отводила от меня взгляда. В голосе звучало раздражение.
Я машинально пощупал ей лоб: не бредит ли. Она нервно усмехнулась, лицо вдруг исказилось, сделалось некрасивым и старым.
— Sincl Sie verriickt?—спросила она, не скрывая отвращения.
— Дура! — не сдержался я, уже понимая, что произошло что-то серьезное. Взяв девушку за руку, я привел ее в гостиную и знаком подозвал Джордже.
— Послушай,— прошептал я,— что говорит эта ненормальная! Она говорит, что Ромео мертв!
— Er ist ermordet!
Какую-то долю секунды Джордже походил на человека, для которого умственное напряжение — непосильный труд. Я говорю — долю секунды, потому что в следующее мгновение, держа красотку за руку, он спокойно властным тоном спрашивал:
— Wo ist er?
Розмари не ответила. Повернувшись, она пошла к двери...
Глава вторая
Бедный Ромео! Хоть он и не рассуждал, как Буриданов осел, его постигла та же участь. Глядя на мертвое лицо Ромео, я повторял слова, которые он позаимствовал у Шекспира для красивой немки: «Я перенесся на крылах любви...»
Мне отчего-то казалось, что в них кроется разгадка причины —почему этот покоритель сердец лишился жизни. Ромео был мертв, и помочь ему уже ничто не могло.
Однако, пока я мысленно повторял шекспировские строки, Джордже деловито распорядился:
— Позови милицию! И уведи девушку!
Я осторожно взял Розмари под руку. Она вздрогнула всем телом, не в силах отвести взгляд от припавшего к рулю лица мертвого.
— Идем! — сказал я негромко.
Подъехал автобус из Нови-Сада. В прилипших к телу рубашках, взмокшие от пота люди выскакивали из машины. Среди них я увидел знакомого — оперного певца. Он махнул мне рукой, крикнул:
— Эти венгры опять нас громят!
Я не отпускал Розмари, с отрешенным видом она послушно шла рядом; перед ее мысленным взором, должно быть, стояла только что увиденная страшная картина.
— Судьба! — ответил я приятелю из Нови-Сада. Взглядом я поискал милиционера. У входа в мотель его не было. Наверное, смотрит телевизор. Мы с Розмари прошли в гостиную.
— Позаботься о Розмари! — бросил я Чедне, по-прежнему сидевшей за столиком.
Чедна посмотрела на меня с удивлением. Тем временем Розмари стянула через голову златиборский джемпер; промокшая от пота шелковая блузка — казалось, девушка сию минуту вышла из воды — облегала маленькую грудь.
— Случилось несчастье,—шепнул я Чедне в самое ухо,— Ромео мертв!
В глазах Чедны отразилось недоверие, зрачки превратились в две маленькие точки.
— Боже мой! Как? — с трудом выговорила она.
— Шарф! —сказал я, не опасаясь, что нас услышит Розмари, которая сидела словно неживая.— Похоже, кто-то чересчур сильно затянул на его шее шарф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27