— Ладно,— немного поостыв, бросил он,— покажу завтра. Все хозяйство покажу. Мы тут много затеваем. Дай срок только...
Гриша сел напротив, с другой стороны стола, и начал подробно и увлеченно рассказывать, что они «затевают» в своем хозяйстве. Понизив голос почти до шепота, он доверительно сказал:
— Мы хотим не только догнать, но и обойти по эко-. комическим показателям совхоз «Зсленовский». А он лучший в районе. Вот задача у нас какая на сегодняшний день.
Говорили торопливо, как будто боялись, что вот сейчас кто-то прервет нашу беседу. А мы еще не сказали друг другу ничего, а все только подступаем к тому главному разговору, какой должен обязательно быть у друзей, проживших целую жизнь вдали. Нам еще столько надо спросить, услышать и узнать, что и ночи не хватит.
Вернулись мальчишки с улицы, где все еще раздавалось надсадное бренчание гитары и всполошенные выкрики и улюлюканье вместо песен. Игорь сразу пришел в дом, а Сашка, Вовка и Андрей стояли во дворе и шептались.
— Андрей уговаривает моих лечь в сарае на сене,— шепнул Гриша,— а они ему: «Там неудобно и жарко утром...»— И тут же крикнул ребятам: — Ложитесь, ложитесь, а солнце станет припекать, переберетесь в дом.
Ребята еще долго не могли угомониться. Гриша поднялся из-за стола и прикрикнул:
— Эй вы, молодежь! С вечера не уложишь, а утром не добудишься!
Я вспомнил, что вот так же беззлобно кричал на нас Василий Афанасьевич.
Гриша говорил о своих ребятах с какой-то затаенной улыбкой, нарочито сердито поругивал их, называл разбойниками, лентяями, вертопрахами — теми же словами, какими когда-то нас бранил бригадир. Его отцовские чувства мне были понятны. Я и сам бы не прочь вот так же покричать, приструнить своих детей. Но сейчас меня волновало другое. Что он думает о современной молодежи, посещают ли его те тревоги, которые все чаще заботят меня, часто ли он сравнивает жизнь сыновей со своей молодостью? Когда я ему выпалил все эти вопросы сразу, он как-то неопределенно замолчал, словно немного обиделся. И когда он вдруг заговорил, я еще долго не мог понять причину его раздражения.
— Ты не смотри на то, что поют они черт знает что и танцуют с вывертами. Я вон читал в одной книжке: когда появился вальс, старики точно так же рассуждали.* Безнравственно, извращенные вкусы и всякое другое. Ты смотри в корень — есть что за душой или нет? А у нас уже модой стало ругать молодежь. И то нам не нравится, и это не так. Распустились, разболтались. У нас этого не было, мы лучше...
— Я не из таких. Однако кое-что и меня тревожат.
— Что?
— Видишь, во мне, как ржавый гвоздь, торчит дурная привычка сравнивать. Сравниваю себя и Андрея, сравниваю нашу жизнь и их. И не всегда это сравнение в их пользу.
— А это оттого, что ты себя шибко любишь,—засмеялся Гриша. I
— Напрасно шутишь,— прервал я его.— Дело-то серьезное. Я и сам вижу, что сегодняшняя молодежь не хуже той, к какой принадлежали мы. Скажу тебе больше: когда мне доводится слышать разносы молодежи, всегда вступаю в спор. И все же кое-что настораживает.
И я стал откровенно говорить другу о своих раздумьях и сомнениях.
Гриша слушал настороженно, внимательно, хмурил высокий, переходивший в залысины лоб и то утвердительно кивал, то вдруг замирал, словно обдумывал, как мне лучше возразить.
Речь шла о рационализме молодежи.
— Меня настораживает, что многие современные ребята, прежде чем что-то сделать для общества, дотошно интересуются, а что это даст им. Какую они пользу извлекут лично?
— Да, да,— кивнул Гриша,— я сам замечал и думал... У нас вроде не было, а у них есть. Почему?
— Время такое, что ли? Все везде считают, все планируют
— И время, конечно, но, главное, люди другие.— И Гриша неожиданно спросил: — А может быть, это не так уж и плохо? Я тебе по своему совхозу, да что по совхозу, по району и области скажу. Молодежь не задерживается на тех работах, где нет перспективы роста И это можно понять. У человека жизнь только начинается, а ему уже и расти по службе некуда. Так как же он не будет интересоваться, что получит для себя лично от того дела, за какое взялся? Будет, обязательно будет, и по праву.
— Меня волнует то, что личное начинает затмевать общественное.
— И меня,— подхватил Гриша,— но не надо их противопоставлять Ведь общественное тоже для человека. Надо только, чтобы личное не противостояло общественному, и наоборот.
— Не всегда это можно совместить
— Не всегда,— повторил Гриша,— но надо стремиться Человечество тоже состоит из человеков. И когда человекам плохо, то плохо и человечеству. Но это я так расфилософствовался. А если говорить серьезно, сегодняшние ребята во многом нас обошли. И думают они шире, и делают они многое лучше нас... Уж на что мы, кажется, рано тогда взрослели: и воевали мальчишками, и работать шли, какими они за партами сидят, а все же их поколение,— и он кивнул в сторону сарая, где ребята укладывались спать,— взрослее нашего, старина. Сама юность повзрослела, что ли? Они взрослее нас тех, у них нет той наивности, что ли? Ты помнишь, какими наивняками мы были? Чуть ли не в чертей верили!
— Наивняки-то наивняки, а все же на земле мы покрепче стояли...
— А, покрепче! — ринулся на меня Гриша.— Потому что дело в руках было. Некоторых пугают шалопаи, какие без дела шатаются.
— И они тоже... Но сейчас я говорю о том, что не вижу в нынешних ребятах твердой основы. Я не говорю о всех, но, мне кажется, немало таких, в коих нет того крепкого стержня, на который можно наматывать жизнь. В нас это было, а в них днем с огнем надо искать.
— Это ты напрасно, Аидрюха, на них... Ребята нисколько не хуже. И основа у них крепкая. Не слабее нашей. И стержень есть...
Гриша глубоко задумался, будто вспоминал что-то далекое. Острый блеск его глаз притух, словно кто-то невидимый убавил в них свет. И мне показалось, что он думает о том, что и я: сравнивает сегодняшних мальчишек с теми нами из сорок третьего — сорок пятого. Другое время — другие песни, и песни нисколько не хуже наших... И кто это сказал, что дети должны быть обязательно похожи на отцов? Они всегда больше похожи на свое время...
— А вообще-то голый разговор не люблю,— прервал мои размышления Гриша.— Давай лучше про практику жизни. Ты знаешь, к нам в совхоз каждый год на лето приезжают студенты. Сейчас у нас строительный отряд работает. И вот что я тебе скажу. Лучше работников, чем эти парни, мне и не надо. Они нам в прошлом году за два месяца ферму поставили, а наш Межсовхозстрой третий год птицеферму мусолит. В этом году эти студенты мне другую строят, и я знаю, что буду с новой свинофермой.
У них прямо коммуна, а не отряд. Все сообща и все поровну. А работают как львы. Как когда-то мы в войну— весь световой день и еще ночи прихватывают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107