— Я с участка — никуда. У меня — смена. Чего это вдруг я должен кому-то звонить?
— Елизавета Фоминична знает вас... Вы представитесь. А если сказать: «Милиция» — и ее переполошишь, да и внимание соседей привлечешь. До поры до времени этого делать не стоит.
— Нет-нет, без разрешения начальника участка я во время смены — ни на шаг. Звоните ему... Если прикажет.
Звонить Пряникову, с которым Лазня пьянствовал накануне, а затем возил «Петеньку» к Алевтине Тюльпановой (Анке, как ее называют в миру), Ивану Ивановичу не хотелось. Но деваться было некуда: помощник начальника участка по-своему был прав.
— Звоните Пряникову,— сказал Иван Иванович.— Объясните ситуацию. А я — со своей стороны...
— Никуда звонить я не буду, мне в шахту,— огрызнулся.— Надо узнать положение на участке.
— Да вы же только что из шахты,— возразил Иван Иванович.
Горняка после бани сразу видно. Волосы мягкие, пушит стые, рассыпаются, а под глазами — «модняцкая» синева,— это въелась в мягкую кожу острая, всепроникающая угольная пыль, которую так просто не отмоешь. Тем более горняк, как правило, спешит, экономит минуты и мгновения на чем только может. «Поскорее бы!»
— Ну и что же, что из шахты. Перед вами позвонили: в проходческом забое не сработал один патрон. Породу не убирают, ждут инженера.
Это была та сказочка, которой угощал Лазня стволового на вентиляционном, когда спешил обеспечить себе «железное» алиби.Иван Иванович улыбнулся, снял трубку и сказал телефонистке:
— Проходку четырнадцатого...
Помощник начальника участка вдруг побурел, поняв, что сейчас его поймают на вранье.
— Ну, я могу и не поехать, там есть горный мастер. Позвоню сейчас Петру Прохоровичу.
Почему Лаврентий Степанович так усиленно уклоняется от выполнения своего гражданского долга? — подивился Иван Иванович. Не хочет, чтобы потом, когда все утрясется, Лазня упрекал его, дескать, «привел милицию» для обыска? Что стоит за нежеланием помощника начальника
участка оказать властям посильное содействие? Позиция мещанина: моя хата с краю — я ничего не знаю? Или что-то иное, пока неизвестное майору Орачу?
— Звоните.— Он передал трубку Пиву.
Тот долго набирал нужный номер, искоса поглядывая при этом на милиционера.Проволочка начала раздражать Ивана Ивановича. Там, в оперативной машине, его ждала бригада. Время уходило, то драгоценное время, которое могло дать ответ на загадку: «Кто он, тот бородатый?..»
Трубка работала, как хороший микрофон. Сиплый бас ответил:
— Что там стряслось?
— Да тут милиция... Требуют, чтобы я бросил все и повел их к Богдану. Хотят сделать у него обыск, им нужвы понятые.
— У Богдана обыск? — насторожился Пряников.— А по какому случаю?
— Не знаю.
— Ну и пошли их... подальше.— Пряников выругался.— Занимайся своими делами. Мне нужна добыча. Понял? Вот и делай план.— Разговор на этом прекратился.
Пиво в растерянности глянул на майора милиции. Протянул трубку, которую держал в руке, мол, сами видите.
— Начальник участка запретил. Лазня живет па Карьере... Не могу.
Но Ивана Ивановича уже брало раздражение:
— А в пределах шахтной территории вы бы не отказались?
— О чем разговор! — поспешно согласился Лаврентий Степанович. И его как бы вывернутые наружу ноздри раздулись и зашевелились.
— Вот и отлично: будете понятым при обыске гаража Лазни. Сейчас переговорю с дежурным по шахте, найду вам пару.
И он вышел.Ночью на шахте все дела вершит один из помощников главного инженера. Он понял работника милиции с полуслова.
— В том же подъезде, где Лазня, живет комсорг шахты Андрей Фомышев. Он с женою — вот вам и понятые. Они помогут и войти в квартиру без лишнего шума. А на гараж, вы сказали, согласился Пиво? Ну и я...
Иван Иванович подумал о Пряникове: «А вы, Петр Петрович, похоже, совсем охамели... Хотел бы я знать, откуда у вас такая уверенность, что представителя милиции при исполнении служебных обязанностей можно послать куда подальше?»
Жена секретаря комсомольской организации Андрея Фо-мышева, учительница пения в средней школе, симпатичная, милая пухляночка, нажала маленькой ловкой ручкой кнопку звонка: один длинный, два коротких — и сразу же, будто по ту сторону их уже ждали, уставший женский голос спросил:
— Кто там?
— Тетя Лиза, это я, Вера. Мы к вам в гости целой компанией.
Щелкнула задвижка замка, дверь отворилась.Иван Иванович вошел вслед за Верой и хотел было представиться по всей форме, но хозяйка дома, увидев незваных гостей, изменилась в лице и воскликнула:
— Что они там с этим Петькой натворили? Может, человека по пьяному делу сбили?
— Нет, никого не сбили,— ответил Иван Иванович.— Но мы все-таки вынуждены вас побеспокоить.
Предстояло самое неприятное — объяснить, что цель ночного визита — обыск. «Ваш муж Богдан Андреевич Лазня задержан по подозрению в соучастии в тяжелом преступлении...»
Да ведь это все равно, что зачитать обвинительное заключение, после которого следует: «Приговор окончательный и обжалованию не подлежит». В некотором смысле обыск именно такое событие. Придется потревожить всю семью. Дети станут невольными свидетелями неприятной сцены, как чужие дяди заглядывают во все щелочки, даже под матрасы их кроватей, перебирают игрушки... Но что поделаешь — служебная необходимость. Был в практике Ивана Ивановича один досадный случай: убийцу, можно сказать, добровольно отпустили. Всю семью извел: двоих детей, жену и тещу, только на самом хозяине споткнулся. Раненный ударом молотка в голову, он позже говорил: «Добивал из пистолета...» Заподозрили одного. Но у того «железное» алиби, он, видите ли, никуда из дому не выходил — у него уже давно тяжело умирает мать. Сделали обыск, весьма тщательный, даже землю в саду прощупали. Мать подозреваемого действительно умирала. Женщина рыхлая, отекшая, со вздувшимся от водянки животом. Ухаживать за ней было некому. От сына, озлобленного неудачами в личной жизни, изрядного лоботряса, помощи не жди. Приходили проведать умирающую ее товарки, жен-
шины в годах, которых одолевали свои недуги. А больная уже не вставала. И шел от нее тяжелый, смрадный дух. Это и сыграло свою роль, отвлекло работника милиции от главного. Пошарил рукой под матрасом у старухи, да и то так, для проформы.
Никакого оружия, конечно, не нашли. А если нет улик, значит, алиби (мать подтвердила, дескать, сидел сын возле нее весь день); не только арестовывать, но и задерживать будто бы не за что.
На чем строились подозрения? По непроверенным данным, парень привез из армии пистолет, хвастался, что его друг работал на оружейном складе военного округа...
Но пистолета не обнаружили. Оформили подписку о невыезде, а он той же ночью и скрылся. Попался уже где-то в Грузии года через полтора при попытке ограбить рабочую кассу одного из горнодобывающих предприятий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
— Елизавета Фоминична знает вас... Вы представитесь. А если сказать: «Милиция» — и ее переполошишь, да и внимание соседей привлечешь. До поры до времени этого делать не стоит.
— Нет-нет, без разрешения начальника участка я во время смены — ни на шаг. Звоните ему... Если прикажет.
Звонить Пряникову, с которым Лазня пьянствовал накануне, а затем возил «Петеньку» к Алевтине Тюльпановой (Анке, как ее называют в миру), Ивану Ивановичу не хотелось. Но деваться было некуда: помощник начальника участка по-своему был прав.
— Звоните Пряникову,— сказал Иван Иванович.— Объясните ситуацию. А я — со своей стороны...
— Никуда звонить я не буду, мне в шахту,— огрызнулся.— Надо узнать положение на участке.
— Да вы же только что из шахты,— возразил Иван Иванович.
Горняка после бани сразу видно. Волосы мягкие, пушит стые, рассыпаются, а под глазами — «модняцкая» синева,— это въелась в мягкую кожу острая, всепроникающая угольная пыль, которую так просто не отмоешь. Тем более горняк, как правило, спешит, экономит минуты и мгновения на чем только может. «Поскорее бы!»
— Ну и что же, что из шахты. Перед вами позвонили: в проходческом забое не сработал один патрон. Породу не убирают, ждут инженера.
Это была та сказочка, которой угощал Лазня стволового на вентиляционном, когда спешил обеспечить себе «железное» алиби.Иван Иванович улыбнулся, снял трубку и сказал телефонистке:
— Проходку четырнадцатого...
Помощник начальника участка вдруг побурел, поняв, что сейчас его поймают на вранье.
— Ну, я могу и не поехать, там есть горный мастер. Позвоню сейчас Петру Прохоровичу.
Почему Лаврентий Степанович так усиленно уклоняется от выполнения своего гражданского долга? — подивился Иван Иванович. Не хочет, чтобы потом, когда все утрясется, Лазня упрекал его, дескать, «привел милицию» для обыска? Что стоит за нежеланием помощника начальника
участка оказать властям посильное содействие? Позиция мещанина: моя хата с краю — я ничего не знаю? Или что-то иное, пока неизвестное майору Орачу?
— Звоните.— Он передал трубку Пиву.
Тот долго набирал нужный номер, искоса поглядывая при этом на милиционера.Проволочка начала раздражать Ивана Ивановича. Там, в оперативной машине, его ждала бригада. Время уходило, то драгоценное время, которое могло дать ответ на загадку: «Кто он, тот бородатый?..»
Трубка работала, как хороший микрофон. Сиплый бас ответил:
— Что там стряслось?
— Да тут милиция... Требуют, чтобы я бросил все и повел их к Богдану. Хотят сделать у него обыск, им нужвы понятые.
— У Богдана обыск? — насторожился Пряников.— А по какому случаю?
— Не знаю.
— Ну и пошли их... подальше.— Пряников выругался.— Занимайся своими делами. Мне нужна добыча. Понял? Вот и делай план.— Разговор на этом прекратился.
Пиво в растерянности глянул на майора милиции. Протянул трубку, которую держал в руке, мол, сами видите.
— Начальник участка запретил. Лазня живет па Карьере... Не могу.
Но Ивана Ивановича уже брало раздражение:
— А в пределах шахтной территории вы бы не отказались?
— О чем разговор! — поспешно согласился Лаврентий Степанович. И его как бы вывернутые наружу ноздри раздулись и зашевелились.
— Вот и отлично: будете понятым при обыске гаража Лазни. Сейчас переговорю с дежурным по шахте, найду вам пару.
И он вышел.Ночью на шахте все дела вершит один из помощников главного инженера. Он понял работника милиции с полуслова.
— В том же подъезде, где Лазня, живет комсорг шахты Андрей Фомышев. Он с женою — вот вам и понятые. Они помогут и войти в квартиру без лишнего шума. А на гараж, вы сказали, согласился Пиво? Ну и я...
Иван Иванович подумал о Пряникове: «А вы, Петр Петрович, похоже, совсем охамели... Хотел бы я знать, откуда у вас такая уверенность, что представителя милиции при исполнении служебных обязанностей можно послать куда подальше?»
Жена секретаря комсомольской организации Андрея Фо-мышева, учительница пения в средней школе, симпатичная, милая пухляночка, нажала маленькой ловкой ручкой кнопку звонка: один длинный, два коротких — и сразу же, будто по ту сторону их уже ждали, уставший женский голос спросил:
— Кто там?
— Тетя Лиза, это я, Вера. Мы к вам в гости целой компанией.
Щелкнула задвижка замка, дверь отворилась.Иван Иванович вошел вслед за Верой и хотел было представиться по всей форме, но хозяйка дома, увидев незваных гостей, изменилась в лице и воскликнула:
— Что они там с этим Петькой натворили? Может, человека по пьяному делу сбили?
— Нет, никого не сбили,— ответил Иван Иванович.— Но мы все-таки вынуждены вас побеспокоить.
Предстояло самое неприятное — объяснить, что цель ночного визита — обыск. «Ваш муж Богдан Андреевич Лазня задержан по подозрению в соучастии в тяжелом преступлении...»
Да ведь это все равно, что зачитать обвинительное заключение, после которого следует: «Приговор окончательный и обжалованию не подлежит». В некотором смысле обыск именно такое событие. Придется потревожить всю семью. Дети станут невольными свидетелями неприятной сцены, как чужие дяди заглядывают во все щелочки, даже под матрасы их кроватей, перебирают игрушки... Но что поделаешь — служебная необходимость. Был в практике Ивана Ивановича один досадный случай: убийцу, можно сказать, добровольно отпустили. Всю семью извел: двоих детей, жену и тещу, только на самом хозяине споткнулся. Раненный ударом молотка в голову, он позже говорил: «Добивал из пистолета...» Заподозрили одного. Но у того «железное» алиби, он, видите ли, никуда из дому не выходил — у него уже давно тяжело умирает мать. Сделали обыск, весьма тщательный, даже землю в саду прощупали. Мать подозреваемого действительно умирала. Женщина рыхлая, отекшая, со вздувшимся от водянки животом. Ухаживать за ней было некому. От сына, озлобленного неудачами в личной жизни, изрядного лоботряса, помощи не жди. Приходили проведать умирающую ее товарки, жен-
шины в годах, которых одолевали свои недуги. А больная уже не вставала. И шел от нее тяжелый, смрадный дух. Это и сыграло свою роль, отвлекло работника милиции от главного. Пошарил рукой под матрасом у старухи, да и то так, для проформы.
Никакого оружия, конечно, не нашли. А если нет улик, значит, алиби (мать подтвердила, дескать, сидел сын возле нее весь день); не только арестовывать, но и задерживать будто бы не за что.
На чем строились подозрения? По непроверенным данным, парень привез из армии пистолет, хвастался, что его друг работал на оружейном складе военного округа...
Но пистолета не обнаружили. Оформили подписку о невыезде, а он той же ночью и скрылся. Попался уже где-то в Грузии года через полтора при попытке ограбить рабочую кассу одного из горнодобывающих предприятий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102