Ему оставалось еще заглянуть под кровать… И я приготовилась к наихудшему.
Но Франт уже удалялся, видно, не хотел ссориться с духами. На пороге он обернулся, тяжело вздохнул и исчез за дверью. А в комнате стало пусто и тихо.
Я ползком выбралась из — под кровати и, взглянув в зеркало, удивленно ахнула: задыхающаяся, потная и вывалянная в пыли, я наконец — то стала выглядеть как настоящий дух.
Совещание у калеки
Не желая больше рисковать, я быстренько улетучилась из комнаты, а оказавшись в коридоре, забыла о своих страхах. И только выходя из коридора, я снова вздрогнула, услышав совиное уханье, но тут же успокоилась, вспомнив, кто может издавать эти звуки.
— Мацек! Это я. Ты меня видишь?
Из ниши бесшумно выступил белый призрак.
— Думал, кто — то идет, — прошептал Мацек.
— Ты всегда начинаешь думать слишком поздно. Чем ты был занят, когда здесь проходил Франт?
— Франт? Я не видел Франта.
— Разумеется, ты всегда видишь, когда уже поздно.
— Да в чем дело?
— Франт едва не накрыл меня в комнате, а ты спрашиваешь, в чем дело.
— Честное слово, не видел.
— Должно быть, филин сел тебе на нос.
— Нет, зато на балконе нашел галочье гнездо с птенцами.
У меня опустились руки.
— Конечно, всегда одно и то же.
Мы бы, наверно, поссорились, но на это не было времени. Надо было убираться из башни, пока кто — нибудь не пришел. Заперев входную дверь на ключ, мы скользнули в кусты.
— Нашла шляпу? — осведомился Мацек.
— Нет, зато нашла книги по химии.
— Интересно!
— Еще как! Видимо, наш калека тоже кумекает насчет кислорода, водорода и углерода.
— Может быть, он тоже химик?
— Это надо проверить, — заметила я.
— А где же шляпа?
— Шляпа может быть в сарае у огородника либо в "Мерседесе".
— Это нелогично. Ведь когда умыкнули шляпу, Франт играл с твоей мамой в бридж.
— Все нелогично, — возразила я. — А то, что выглядит самым нелогичным, может оказаться наиболее логичным.
Я была права. Картина, представленная нашим взорам, подтвердила мои слова самым явным образом. На дорожке около башни появилась весьма живописная компания. Впереди в инвалидной коляске ехал калека, а за ним шли Франт и пани Моника. Черт возьми, что случилось? В таком составе они еще ни разу не выступали.
Вот Франт, всего лишь несколько минут назад рывшийся в книжках и заглядывавший под подушку калеке, сейчас улыбается ему, как наилучшему приятелю. Вот пани Моника, притворявшаяся перед Франтом, что не знает калеки, сейчас укутывает мнимому паралитику ноги пледом. И идут они теплой компанией, обмениваясь по дороге дружескими улыбками. Это же конец света! Какая же тут логика?
— Они уже спелись, — шепнул Мацек. — А теперь сообща что — то замышляют.
— Якобы сообща, — поправила я, — но хотят попросту одурачить один другого. И как ты думаешь, кто кого?
— Может быть, Франт их, а, возможно, они Франта.
— Какая необыкновенная наблюдательность, — съехидничала я, подумав, что, вероятнее всего, они попытаются околпачить друг друга.
Тем временем живописная троица исчезла за тяжелой дверью старинной башни, а мы умирали от любопытства: о чем они будут говорить? К счастью, обыскивая комнату калеки, я заметила, что окно выходит на развалины замка. Обойдя вокруг башни и разведав местность, мы с радостью установили, что легко сможем продолжить наблюдение. Между башней и стеной замка находился удобный крытый балкон, весь заросший дикой сиренью. Окно комнаты выходило прямо на балкон.
— Я иду первой, — шепнула я Мацеку.
Мацек великодушно согласился уступить мне первенство, оставшись в кустах на страже. Через мгновение я оказалась на балконе. Примерно в двух метрах от меня находилось маленькое окошко, сквозь которое была видна комната. Оживленно жестикулируя, мнимый паралитик расхаживал по комнате и что — то негромко говорил. Пани Моника, удобно устроившись в кресле, рассматривала свои ногти. А Франт… Что, собственно говоря, мог делать Франт? Разумеется, с умным видом посасывал незажженную трубочку.
Внезапно паралитик остановился посреди комнаты, театральным жестом воздев кверху руки.
— Я больше не выдержу, — произнес он.
— Подумай, Вольдемар, — посоветовала пани Моника, переводя взгляд с ногтей на потолок, а Франт лишь многозначительно кивнул.
Паралитик закружил по комнате, как раненый зверь. Пани Моника снова любовалась своим маникюром, в Франт встал и, вынув изо рта трубку, надменно бросил:
— Не буду вам больше мешать. Пани Моника права, нужно хорошенько подумать. До свидания. — Уходя, Франт поклонился и уже с порога добавил, обращаясь к пани Монике: — Жду вас после ужина в баре.
Франт исчез аз дверью. Но едва затихли его шаги, как паралитик, подскочив к пани Монике, крепко ухватил ее за плечо.
— Это все ты! — крикнул он. — Я бы не стал ему верить.
— У меня не было другого выхода. — Пани Моника пожала плечами. — Лучше сразу договориться, чем потом нарваться на неприятности.
— Теперь мы у него в руках.
— Так же, как и он у нас в руках.
— Ты клюнула на его заигрывания, а сама даже не знаешь, кто он.
— Так же, как и он не знает, кто такая я.
— Так зачем ты впутываешь меня?
— Смешно, — горько усмехнулась мани Моника. — Он тебя раскусил в первый же день когда встретил у профессорского дома. А вчера рассказал… — Она замолчала, услышав донесшийся из кустов радостный вопль:
— Девятка, смотри какая фантастическая сойка!
Думаю, не стоит упоминать, кто именно кричал и почему. Ясно, как апельсин, что этот радостный вопль прервал разговор на самом интересном месте. Подойдя к окну и выглянув, пани Моника заметила:
— Кажется, здесь кто — то крутится.
Паралитик только развел руками.
— Всегда кто — то должен помешать.
Я притаилась, опасаясь немедленного разоблачения, но они закрыли окно, оставив меня на балконе с горящими щеками и неудовлетворенным любопытством.
Кто такой Франт?
— Сойкой ты мог бы заняться попозже, — зло упрекнула я Мацека, спустившись с балкона. Я была в ярости, мне хотелось как следует надавать ему. Но орнитолог смотрел такими невинными глазами, что было трудно удержаться от смеха.
— Девятка, — оправдывался он, — ты даже не знаешь, какая это фантастическая сойка!
— А из — за этой сойки снова неудача!
— Не сердись! Теперь я буду осторожней.
— Теперь можешь идти считать ворон. Все пропало.
— А о чем они говорили?
— Как раз… — Я хотела пересказать ему услышанное, но оказалось, что сама почти ничего не поняла из их туманного и запутанного разговора. Одно было ясно: калека боялся Франта и не верил ему, а умница Франт давно раскусил калеку и знал, что никакой тот не паралитик.
— Как раз, — заключила я, — все начинает проясняться. Только умоляю тебя, не кричи больше в самый неподходящий момент!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Но Франт уже удалялся, видно, не хотел ссориться с духами. На пороге он обернулся, тяжело вздохнул и исчез за дверью. А в комнате стало пусто и тихо.
Я ползком выбралась из — под кровати и, взглянув в зеркало, удивленно ахнула: задыхающаяся, потная и вывалянная в пыли, я наконец — то стала выглядеть как настоящий дух.
Совещание у калеки
Не желая больше рисковать, я быстренько улетучилась из комнаты, а оказавшись в коридоре, забыла о своих страхах. И только выходя из коридора, я снова вздрогнула, услышав совиное уханье, но тут же успокоилась, вспомнив, кто может издавать эти звуки.
— Мацек! Это я. Ты меня видишь?
Из ниши бесшумно выступил белый призрак.
— Думал, кто — то идет, — прошептал Мацек.
— Ты всегда начинаешь думать слишком поздно. Чем ты был занят, когда здесь проходил Франт?
— Франт? Я не видел Франта.
— Разумеется, ты всегда видишь, когда уже поздно.
— Да в чем дело?
— Франт едва не накрыл меня в комнате, а ты спрашиваешь, в чем дело.
— Честное слово, не видел.
— Должно быть, филин сел тебе на нос.
— Нет, зато на балконе нашел галочье гнездо с птенцами.
У меня опустились руки.
— Конечно, всегда одно и то же.
Мы бы, наверно, поссорились, но на это не было времени. Надо было убираться из башни, пока кто — нибудь не пришел. Заперев входную дверь на ключ, мы скользнули в кусты.
— Нашла шляпу? — осведомился Мацек.
— Нет, зато нашла книги по химии.
— Интересно!
— Еще как! Видимо, наш калека тоже кумекает насчет кислорода, водорода и углерода.
— Может быть, он тоже химик?
— Это надо проверить, — заметила я.
— А где же шляпа?
— Шляпа может быть в сарае у огородника либо в "Мерседесе".
— Это нелогично. Ведь когда умыкнули шляпу, Франт играл с твоей мамой в бридж.
— Все нелогично, — возразила я. — А то, что выглядит самым нелогичным, может оказаться наиболее логичным.
Я была права. Картина, представленная нашим взорам, подтвердила мои слова самым явным образом. На дорожке около башни появилась весьма живописная компания. Впереди в инвалидной коляске ехал калека, а за ним шли Франт и пани Моника. Черт возьми, что случилось? В таком составе они еще ни разу не выступали.
Вот Франт, всего лишь несколько минут назад рывшийся в книжках и заглядывавший под подушку калеке, сейчас улыбается ему, как наилучшему приятелю. Вот пани Моника, притворявшаяся перед Франтом, что не знает калеки, сейчас укутывает мнимому паралитику ноги пледом. И идут они теплой компанией, обмениваясь по дороге дружескими улыбками. Это же конец света! Какая же тут логика?
— Они уже спелись, — шепнул Мацек. — А теперь сообща что — то замышляют.
— Якобы сообща, — поправила я, — но хотят попросту одурачить один другого. И как ты думаешь, кто кого?
— Может быть, Франт их, а, возможно, они Франта.
— Какая необыкновенная наблюдательность, — съехидничала я, подумав, что, вероятнее всего, они попытаются околпачить друг друга.
Тем временем живописная троица исчезла за тяжелой дверью старинной башни, а мы умирали от любопытства: о чем они будут говорить? К счастью, обыскивая комнату калеки, я заметила, что окно выходит на развалины замка. Обойдя вокруг башни и разведав местность, мы с радостью установили, что легко сможем продолжить наблюдение. Между башней и стеной замка находился удобный крытый балкон, весь заросший дикой сиренью. Окно комнаты выходило прямо на балкон.
— Я иду первой, — шепнула я Мацеку.
Мацек великодушно согласился уступить мне первенство, оставшись в кустах на страже. Через мгновение я оказалась на балконе. Примерно в двух метрах от меня находилось маленькое окошко, сквозь которое была видна комната. Оживленно жестикулируя, мнимый паралитик расхаживал по комнате и что — то негромко говорил. Пани Моника, удобно устроившись в кресле, рассматривала свои ногти. А Франт… Что, собственно говоря, мог делать Франт? Разумеется, с умным видом посасывал незажженную трубочку.
Внезапно паралитик остановился посреди комнаты, театральным жестом воздев кверху руки.
— Я больше не выдержу, — произнес он.
— Подумай, Вольдемар, — посоветовала пани Моника, переводя взгляд с ногтей на потолок, а Франт лишь многозначительно кивнул.
Паралитик закружил по комнате, как раненый зверь. Пани Моника снова любовалась своим маникюром, в Франт встал и, вынув изо рта трубку, надменно бросил:
— Не буду вам больше мешать. Пани Моника права, нужно хорошенько подумать. До свидания. — Уходя, Франт поклонился и уже с порога добавил, обращаясь к пани Монике: — Жду вас после ужина в баре.
Франт исчез аз дверью. Но едва затихли его шаги, как паралитик, подскочив к пани Монике, крепко ухватил ее за плечо.
— Это все ты! — крикнул он. — Я бы не стал ему верить.
— У меня не было другого выхода. — Пани Моника пожала плечами. — Лучше сразу договориться, чем потом нарваться на неприятности.
— Теперь мы у него в руках.
— Так же, как и он у нас в руках.
— Ты клюнула на его заигрывания, а сама даже не знаешь, кто он.
— Так же, как и он не знает, кто такая я.
— Так зачем ты впутываешь меня?
— Смешно, — горько усмехнулась мани Моника. — Он тебя раскусил в первый же день когда встретил у профессорского дома. А вчера рассказал… — Она замолчала, услышав донесшийся из кустов радостный вопль:
— Девятка, смотри какая фантастическая сойка!
Думаю, не стоит упоминать, кто именно кричал и почему. Ясно, как апельсин, что этот радостный вопль прервал разговор на самом интересном месте. Подойдя к окну и выглянув, пани Моника заметила:
— Кажется, здесь кто — то крутится.
Паралитик только развел руками.
— Всегда кто — то должен помешать.
Я притаилась, опасаясь немедленного разоблачения, но они закрыли окно, оставив меня на балконе с горящими щеками и неудовлетворенным любопытством.
Кто такой Франт?
— Сойкой ты мог бы заняться попозже, — зло упрекнула я Мацека, спустившись с балкона. Я была в ярости, мне хотелось как следует надавать ему. Но орнитолог смотрел такими невинными глазами, что было трудно удержаться от смеха.
— Девятка, — оправдывался он, — ты даже не знаешь, какая это фантастическая сойка!
— А из — за этой сойки снова неудача!
— Не сердись! Теперь я буду осторожней.
— Теперь можешь идти считать ворон. Все пропало.
— А о чем они говорили?
— Как раз… — Я хотела пересказать ему услышанное, но оказалось, что сама почти ничего не поняла из их туманного и запутанного разговора. Одно было ясно: калека боялся Франта и не верил ему, а умница Франт давно раскусил калеку и знал, что никакой тот не паралитик.
— Как раз, — заключила я, — все начинает проясняться. Только умоляю тебя, не кричи больше в самый неподходящий момент!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48