Затем Ситас укрыл голову, оставив у лица небольшое отверстие диаметром не больше двух дюймов. Через это крохотное окошко он мог видеть ручеек и дышать. Наконец, засада была готова. Теперь ему оставалось лишь ждать.
И эльф принялся ждать. Время шло. Солнце миновало зенит - именно в полдень овцы обычно приходили на водопой, - но никого не было видно. Тело Ситаса начало неметь. Пальцы горели от мороза - это уже само по себе было нехорошо, но вскоре он начал замечать, что вообще не чувствует их. Он начал яростно извиваться и потягиваться, насколько это было возможно в тесной снежной могиле.
Да где же эти проклятые овцы?
Прошел еще час после полудня, начался следующий. Ситас больше не чувствовал пальцев и понял, что еще несколько часов, и он замерзнет насмерть.
И тут, лежа в своем тесном снежном коконе, он обратил внимание на какие-то странные ощущения. Невероятно, но он начал постепенно отогреваться. Пальцы снова горели огнем. Из снега образовалось подобие пещеры, размерами немного больше тела Ситаса, и он заметил, что снег тает. Он уплотнялся, давая ему возможность двигаться. Он почувствовал, что его одежда и волосы намокли.
Ситас действительно согрелся! В норе тепло его тела сохранялось, растапливая снег и не давая ему замерзнуть. Узкая щель перед ним заледенела, и эльф с радостью понял, что может в безопасности подождать здесь еще некоторое время.
Но с наступлением сумерек его самые худшие опасения подтвердились - в тот день овцы не собирались на водопой. С горьким чувством от своего провала, пытаясь не обращать внимания на рези в желудке, Ситас набрал еще воды и вернулся на уступ как раз вовремя - наступила полная темнота.
Неужели овцы заметили его засаду? А может быть, стадо перекочевало в какую-то отдаленную местность, мигрировало с наступлением зимы? Он не знал этого. Он мог только надеяться, что доживет до рассвета, чтобы прийти сюда на следующий день.
Ситас вынужден был низко склониться над Кит-Кананом, чтобы услышать его дыхание.
- Прошу тебя, Кит, не умирай! - прошептал он и, не произнеся больше ни слова, погрузился в сон.
Очнувшись, Звездный Пророк ощутил мучительный голод. День снова выдался ясным и безветренным, но как долго это будет продолжаться? Он мрачно проделал то же, что и вчера: спустился к ручью, устроился в яме с луком и стрелами и постарался, насколько возможно, скрыть свое присутствие. Если сегодня овцы не придут, понял он, то назавтра у него не хватит сил повторить попытку.
Измученный, отчаявшийся, умирающий от голода, он незаметно погрузился в забытье.
Может быть, снег мешал ему слышать, а может быть, он уснул слишком крепко. Во всяком случае, он не слышал, как приблизилось стадо. Он внезапно проснулся, когда овцы были уже у воды. Они пришли! До них было не больше двадцати футов!
Не осмеливаясь дышать, Ситас рассматривал вожака. Вблизи он выглядел еще более величественным. Витые рога были в диаметре более фута. Глаза барана обшаривали местность, и Ситас с облегчением понял, что животное не видит врага, притаившегося совсем близко.
Баран, как обычно, напился досыта, затем отступил в сторону. Овцы одна за другой приблизились к маленькой ямке в снегу. Они пили, погружая морды в ледяную воду и причмокивая. Ситас дождался, пока большая часть стада напилась. Как он заметил раньше, самые слабые овцы пили последними, и именно одну из них он наметил себе в жертву.
Наконец одна пухлая овца нерешительно показалась из-за спин своих более рослых товарок. Ситас напрягся и под покровом снега медленно потянулся за луком.
Внезапно овца подняла голову и уставилась прямо на него. Остальные отшатнулись в стороны. Эльф почувствовал, что на его укрытие смотрят две дюжины глаз. Еще мгновение, понял он, и овцы обратятся в бегство. Он не мог позволить им этого.
Со всей возможной для него стремительностью Ситас схватил лук и стрелы и высунулся из укрытия, не отрывая взгляда от пораженных ужасом овец. Словно сквозь туман, смотрел он, как животные разворачиваются, прыгают и обращаются в бегство. Они с трудом пробирались через глубокие сугробы, прочь от безумного призрака, который, казалось, вырос прямо из-под земли.
Он увидел, как баран прыгнул, подталкивая одну из овец, застывшую, словно изваяние, у воды. С пронзительным блеянием она развернулась и попыталась ускакать прочь.
Разворачиваясь, она на долю секунды подставила бок эльфу с луком. С трудом поднимаясь на ноги, Ситас натянул тетиву - жертва уже превратилась в неясное пятно - и непроизвольно выпустил стрелу, взывая ко всем богам, чтобы она достигла цели.
Но боги не услышали его молитв.
Стрела пролетела мимо крупа овцы, едва оцарапав кожу, и лишь подстегнула перепуганное животное, обратившееся в безумное бегство. Пока Ситас неумело возился со следующей стрелой, жертва уже оказалась вне пределов досягаемости. Он поднял оружие как раз вовремя, чтобы увидеть, как баран, стуча копытами, уносится прочь.
Стадо пробиралось через глубокий снег. Ситас выпустил еще одну стрелу и чуть не зарыдал в голос, увидев, как она пролетела над головой овцы. Механически он вложил в лук очередную стрелу, но, делая это, он уже знал, что стадо сбежало.
И тут на него навалилось сознание происшедшей катастрофы. Он пошатнулся, не в силах держаться на ногах, и рухнул бы на землю, если бы что-то не привлекло его внимания.
Молодая овца, однолеток, пыталась выкарабкаться из глубокого сугроба. Животное жалобно блеяло всего в тридцати футах от Ситаса. Он понял, что у него появился еще один шанс выжить - возможно, последний. Он твердо прицелился, направив стрелу во вздымающийся бок животного. Овца раскрыла рот, хватая воздух, и Ситас выстрелил.
Стрела достигла цели, ее зазубренный стальной наконечник пронзил бок овцы рядом с передней ногой и прошел сквозь сердце и легкие, нанеся смертельную рану.
Взвизгнув последний раз, безнадежно призывая исчезающее стадо, молодая овца рухнула на землю. Пенистая розовая кровь брызнула из ее рта и ноздрей, смешиваясь со снегом. Ситас подбежал к животному. Что-то подсказало ему, что нужно вытащить меч, и он, взмахнув острым, как бритва, клинком, перерезал овце горло. Раздалось бульканье, и животное испустило дух.
Ситас поднял взгляд на уступ. Овцы стремительно неслись вверх, а баран задержался на мгновение, глядя на эльфа, отнявшего у него одну из его овец. Ситас чувствовал благодарность к этому созданию, когда смотрел, как баран взбирается все выше по крутому склону.
Наконец, он опустился на землю и выпотрошил свою добычу. Он знал, что подъем обратно к Кит-Канану будет трудным, но внезапно внутри него все словно запело от радости, и тело наполнилось энергией.
Позади него, на вершине горы, баран бросил прощальный взгляд в долину и исчез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81