Г А М И А Н И - роман в двух частях
(тайна женского монастыря)
перевод с французского
предисловие французского писателя
Некоторое время спустя после наступления 1830 года двадцать
молодых людей, большая часть которых стояла на пути к славной
литературе, медицинской и адвокатской карьере, сошлись вместе в
одном из самых блестящих парижских ресторанов "Пале-Рояль".
Конец великолепного ужина и большое количество пустых
графинов с очевидностью обнаруживали всю мощь здорового
аппетита, а следовательно и веселье участников пира. Когда
дошли до фруктов и вспенили шампанское, все обычные предметы
разговора были исчерпаны, начиная с политики и кончая тысячью
тем последнего дня своего времени, очередь настала для беседы о
литературе. Прибегая к живой речи о разных видах творений,
которые в древности и до нашего времени вызывали восхищения,
перешли к беседе об эротическом жанре в литературе. Тут
использовался огромный материал для суждений. Так подверглись
обзору произведения эротических писателей, начиная с"пастоголя"
ломгуса и кончая сладострастными пытками макса де сад, от эпохи
эпиграмм марциала и ювеналовых сатир до эпохи аретино.
Один из собеседников, сравнивая вольности выражений марциала,
проперция, ювенала и теренция - одним словом, латинских поэтов,
с той условной скромностью, к которой обязывают себя различные
эротические французкие авторы, пришел к заключению, что
невозможно написать произведение такого рода и не назвать вещей
своими именами.
Если брать пример лафонтена, то это явление исключительное.
К тому же французкая поэзия допускала умалчивания подобного
рода, благодаря изящной тонкости счастливых оборотов речи и не
лишаясь своего очарования, но проза в таких случаях лишена
воздействия на страсти и теряет свое соблазнительное обаяние.
При этих словах молодой человек, не принимавший участия в
беседе и сидевший с видом мечтателя, словно очнулся и вмешался в
разговор со словами: "господа, если вы согласитесь через три
дня снова собраться здесь же, я надеюсь убедить вас в том, что
не трудно написать произведение высокохудожественное, не
прибегая к глупости, как называют обыкновенно простодушие наших
литературных дедов: рабле, версальца де вервиль, бенавертуры и
многих других, у которых гальское остроумие стало бы живейшим
блеском, если бы их стиль очистить от сквернословия, засоряющего
древнее наречие нашего языка.
Предложение было принято и три дня спустя молодой автор
принес рукопись, ныне предлагаемую немногим любителям редкости.
Каждый из присутствующих захотел получить копию и
нескромность одного из них позволила иностранному издателю в
1883 году напечатать ее в виде книги в четвертую долю листа и
украсить большими гравюрами.
Это издание очень неточное, воспроизведено в 1895 году с
датировкой в венеции. Исправность его типографического
исполнения оставляет желать лучшего. Его полный титул такой:
"Гамиани" - две ночи злого сладострастия.
В венеции у всех торговцев"новостями венеции" в 1895 г. 1
Том стр. 105 Обезображен десятью отвратительными гравюрами.
Этот молодой автор, а. Де Мюссе, имел редкое счастье отдать
свое целомудрие женщине, более достойной, нежели другие, сорвав
весь цвет юности, но к несчастью и эта женщина, как и все
другие, явилась ломтиком яблока евы: она обманула его. Это
удел женщины. Но у нашего поэта все впечатления фиксировались
судорожно , оставив в душе кровоточащую рану на все время своего
краткого существования. Он хотел забвения, сначала развратничал
с досады, но вскоре нашел вкус в распутстве. Он стал думать,
что лишь только развратное не обманывает, но что бы он ни делал,
как бы ни искал забвения, отравляясь французским ядом, он был
уже навсегда испепелен памятью о первой женщине, которую полюбил
навсегда, этой гризетке, ставшей бестыдной и знавшей самое
низкое распутство. Ее черствое сердце смеялось в аду, который
она принесла этому юноше.
Пойте грустную песню всех ваших желаний,
пойте дивные тайны всех сладострастных девичьих грез.
Голос сердца, звучащий так счастьем тех первых признаний
и стыдливость очей и волнистость волос.
Я над вами смеюсь, ваши песни лишь маска,
я под нею найду затаенный разврат.
Мне нужна лишь бесстыдная грубая ласка,
исступленной распутницы пенистый яд.
На подушке, раскинувши рыжие пряди,
эта женщина пламенем бешеным жжет,
приникает губами с безумством во взгляде,
обнимает и шутит всю ночь напролет.
Эти белые бедра, сцепившись с моими,
эти груди округлые, полные чар,
заставляют забыть ваших девственниц имя,
разжигают в крови сладострастный пожар.
Целомудрие грез, чистота королевы,
отвечают боязнью на страстный язык.
Что мне могут сказать ваши хрупкие девы ?
Что прошепчет холодный и пресный тростник ?
Нет ! Не стоят они, с их цветочком невинным,
под одеждой несмятой, с водою в крови,
с добродетелью их, посвященной гостинным,
нет, не стоят ни мига развратной любви !
Предисловие переводчицы
-----------------------
Эта книга, в своем болезненном и злом сладострастии, написанная
одним из прекраснейших поэтов франции, является одним из актов
бессильной ненавистной мести к женщине, литературная слава
которой была равна ее порокам, ибо и то и другое было огромно.
Она разрушила в слабом хрупком юноше свежесть и чистоту чувств.
Она взрастила на подготовленной почве цветы безумного
сладострастия и бросила его надломленным, развращенным,
бросающимся порывисто к раскаянию, с тем чтобы с яростью снова
погрузиться в море злого и жестокого сладострастия.
В этой книге не случайно выступает дьявольское трио в
чудовищном сплетении, не случайно автор сплетает свое тело с
телами двух женщин. Так было на деле: женщина для него одна,
но ее ужас многообразен, а сам глубоко несчастный герой этой
трагедии различает два момента в женщине, и оба они
переплетаются в огромный лживый обман - это чистая девичья
любовь, таящая в себе яд разврата (девушка Фанни); и это ложь
самого сладострастия, всегда обманывающего тех, кто ему отдал
душу (страшная Гамиани, отвратительное и неотвратимое видение).
Она жрица порочных страстей, но она же их жертва. Ее жертва -
Фанни, но и сама Гамиани была девушкой; обе они переходят в
одну, одна таит в себе другую.
Вот почему Альсид так глубоко несчастен, вот почему его горе
безвыходно, и только в редкие моменты просветления он свободен
от безумия, для того чтобы согнуться под тяжестью боли до нового
взрыва подземной горячей реки, клокочущей в исступлении от
разврата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
(тайна женского монастыря)
перевод с французского
предисловие французского писателя
Некоторое время спустя после наступления 1830 года двадцать
молодых людей, большая часть которых стояла на пути к славной
литературе, медицинской и адвокатской карьере, сошлись вместе в
одном из самых блестящих парижских ресторанов "Пале-Рояль".
Конец великолепного ужина и большое количество пустых
графинов с очевидностью обнаруживали всю мощь здорового
аппетита, а следовательно и веселье участников пира. Когда
дошли до фруктов и вспенили шампанское, все обычные предметы
разговора были исчерпаны, начиная с политики и кончая тысячью
тем последнего дня своего времени, очередь настала для беседы о
литературе. Прибегая к живой речи о разных видах творений,
которые в древности и до нашего времени вызывали восхищения,
перешли к беседе об эротическом жанре в литературе. Тут
использовался огромный материал для суждений. Так подверглись
обзору произведения эротических писателей, начиная с"пастоголя"
ломгуса и кончая сладострастными пытками макса де сад, от эпохи
эпиграмм марциала и ювеналовых сатир до эпохи аретино.
Один из собеседников, сравнивая вольности выражений марциала,
проперция, ювенала и теренция - одним словом, латинских поэтов,
с той условной скромностью, к которой обязывают себя различные
эротические французкие авторы, пришел к заключению, что
невозможно написать произведение такого рода и не назвать вещей
своими именами.
Если брать пример лафонтена, то это явление исключительное.
К тому же французкая поэзия допускала умалчивания подобного
рода, благодаря изящной тонкости счастливых оборотов речи и не
лишаясь своего очарования, но проза в таких случаях лишена
воздействия на страсти и теряет свое соблазнительное обаяние.
При этих словах молодой человек, не принимавший участия в
беседе и сидевший с видом мечтателя, словно очнулся и вмешался в
разговор со словами: "господа, если вы согласитесь через три
дня снова собраться здесь же, я надеюсь убедить вас в том, что
не трудно написать произведение высокохудожественное, не
прибегая к глупости, как называют обыкновенно простодушие наших
литературных дедов: рабле, версальца де вервиль, бенавертуры и
многих других, у которых гальское остроумие стало бы живейшим
блеском, если бы их стиль очистить от сквернословия, засоряющего
древнее наречие нашего языка.
Предложение было принято и три дня спустя молодой автор
принес рукопись, ныне предлагаемую немногим любителям редкости.
Каждый из присутствующих захотел получить копию и
нескромность одного из них позволила иностранному издателю в
1883 году напечатать ее в виде книги в четвертую долю листа и
украсить большими гравюрами.
Это издание очень неточное, воспроизведено в 1895 году с
датировкой в венеции. Исправность его типографического
исполнения оставляет желать лучшего. Его полный титул такой:
"Гамиани" - две ночи злого сладострастия.
В венеции у всех торговцев"новостями венеции" в 1895 г. 1
Том стр. 105 Обезображен десятью отвратительными гравюрами.
Этот молодой автор, а. Де Мюссе, имел редкое счастье отдать
свое целомудрие женщине, более достойной, нежели другие, сорвав
весь цвет юности, но к несчастью и эта женщина, как и все
другие, явилась ломтиком яблока евы: она обманула его. Это
удел женщины. Но у нашего поэта все впечатления фиксировались
судорожно , оставив в душе кровоточащую рану на все время своего
краткого существования. Он хотел забвения, сначала развратничал
с досады, но вскоре нашел вкус в распутстве. Он стал думать,
что лишь только развратное не обманывает, но что бы он ни делал,
как бы ни искал забвения, отравляясь французским ядом, он был
уже навсегда испепелен памятью о первой женщине, которую полюбил
навсегда, этой гризетке, ставшей бестыдной и знавшей самое
низкое распутство. Ее черствое сердце смеялось в аду, который
она принесла этому юноше.
Пойте грустную песню всех ваших желаний,
пойте дивные тайны всех сладострастных девичьих грез.
Голос сердца, звучащий так счастьем тех первых признаний
и стыдливость очей и волнистость волос.
Я над вами смеюсь, ваши песни лишь маска,
я под нею найду затаенный разврат.
Мне нужна лишь бесстыдная грубая ласка,
исступленной распутницы пенистый яд.
На подушке, раскинувши рыжие пряди,
эта женщина пламенем бешеным жжет,
приникает губами с безумством во взгляде,
обнимает и шутит всю ночь напролет.
Эти белые бедра, сцепившись с моими,
эти груди округлые, полные чар,
заставляют забыть ваших девственниц имя,
разжигают в крови сладострастный пожар.
Целомудрие грез, чистота королевы,
отвечают боязнью на страстный язык.
Что мне могут сказать ваши хрупкие девы ?
Что прошепчет холодный и пресный тростник ?
Нет ! Не стоят они, с их цветочком невинным,
под одеждой несмятой, с водою в крови,
с добродетелью их, посвященной гостинным,
нет, не стоят ни мига развратной любви !
Предисловие переводчицы
-----------------------
Эта книга, в своем болезненном и злом сладострастии, написанная
одним из прекраснейших поэтов франции, является одним из актов
бессильной ненавистной мести к женщине, литературная слава
которой была равна ее порокам, ибо и то и другое было огромно.
Она разрушила в слабом хрупком юноше свежесть и чистоту чувств.
Она взрастила на подготовленной почве цветы безумного
сладострастия и бросила его надломленным, развращенным,
бросающимся порывисто к раскаянию, с тем чтобы с яростью снова
погрузиться в море злого и жестокого сладострастия.
В этой книге не случайно выступает дьявольское трио в
чудовищном сплетении, не случайно автор сплетает свое тело с
телами двух женщин. Так было на деле: женщина для него одна,
но ее ужас многообразен, а сам глубоко несчастный герой этой
трагедии различает два момента в женщине, и оба они
переплетаются в огромный лживый обман - это чистая девичья
любовь, таящая в себе яд разврата (девушка Фанни); и это ложь
самого сладострастия, всегда обманывающего тех, кто ему отдал
душу (страшная Гамиани, отвратительное и неотвратимое видение).
Она жрица порочных страстей, но она же их жертва. Ее жертва -
Фанни, но и сама Гамиани была девушкой; обе они переходят в
одну, одна таит в себе другую.
Вот почему Альсид так глубоко несчастен, вот почему его горе
безвыходно, и только в редкие моменты просветления он свободен
от безумия, для того чтобы согнуться под тяжестью боли до нового
взрыва подземной горячей реки, клокочущей в исступлении от
разврата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14