Пейтон окинула сына взглядом. Он вытянулся, подрос. Болезненный цвет лица уступил место здоровому, пухлые прежде щеки разгладились, а волосы почернели и стали, как у нее, такими же шелковистыми. Изменилось и выражение глаз: взгляд стал умным, осмысленным. Красивый мальчик, только одет неряшливо.
– Почему ты не носишь новый костюм? – спросила она. – Взгляни на себя: куртка обтерлась, а брюки волочатся по земле, на них уже бахрома.
Сделав замечание сыну, Пейтон поняла, что допустила ошибку. И впрямь, Кэш надулся, а затем буркнул:
– Лучше посмотри на себя. Во что ты сама одета? На тебя пялятся все мужчины.
На ней были капроновые чулки, короткая юбка и блузка с глубоким вырезом и кружевными гофрированными манжетками – ничего неприличного. И все же Пейтон оторопела. В голосе Кэша прозвучало пренебрежение. Неужели у него склонность к гомосексуализму?
– Ты случайно не голубой? – спросила она шутливо.
– Нет, мне нравятся девочки. И мальчики тоже – они серьезные, рассудительные.
– А когда ты станешь большим, кого возьмешь в жены?
– Девочку.
– Разумно, – сказала Пейтон. – Геям живется трудно, особенно здесь, в Нью-Йорке. Их недолюбливают. И есть, пожалуй, за что. Геи в годах приударяют за юношами, не дают им проходу. Это так же нелепо, как и страсть увядающей женщины к молодому мужчине. Любовь хороша меж равными. Тебе папа о сексе рассказывал что-нибудь?
– Нет, – пробормотал Кэш. – Ты что-то рассказывала.
– И что же?
– Не помню.
– Тогда придется просветить тебя еще раз. Так вот, у каждого мужчины есть пенис, а у каждой женщины есть влагалище. Если пенис поместить во влагалище, то из него брызнут сперматозоиды, а если хотя бы один из них оплодотворит яйцеклетку, то женщина забеременеет и родит. – Пейтон никогда не могла понять, почему детям не рассказывают о сексе, полагаясь на то, что со временем они сами дойдут до сути полового сношения. Зачем держать подростков в неведении? Это лишь приведет к нездоровому интересу. В конце концов, совокупляются и животные, а бродячие собаки – даже на виду у прохожих, в том числе и детей.
Однако Кэш отнесся к рассказу матери без должного интереса.
Пейтон вздохнула.
– Что нового в школе? – спросила она.
– Ничего, – буркнул Кэш.
– Ты узнал что-нибудь интересное?
– Интересного ничего, – Кэш снова ответил немногословно.
Пейтон опять вздохнула. Существовал один-единственный способ что-нибудь вытянуть из него: заставить его оправдываться.
– А почему ты плохо написал сочинение? – поинтересовалась она. – У тебя фантазии не хватило?
– Почему плохо? Мне поставили девяносто. – Кэш оживился, пнул гинкго и с интересом проговорил: – Дедушка с бабушкой приглашали меня на уик-энд. Можно я к ним поеду?
– Посмотрим.
– Но они меня приглашали. Почему бы мне не поехать?
– Посмотрим на твое поведение. Лучше скажи, если я организую на Рождество увеселительную поездку, ты поедешь со мной?
– А папа поедет?
– Если не будет занят.
– Без папы я не поеду.
– У него в рождественские каникулы обычно много работы.
– Ма, я совсем забыл, Джейм пригласил меня поехать в рождественские каникулы вместе с ним на Бермуды. Он едет туда с родителями. Ты отпустишь меня?
– Пока не знаю, там видно будет. До Рождества еще Далеко. Мы до сих пор еще не решили, как провести День благодарения. – Пейтон с сожалением понимала, что Кэшу с ней скучно, но только она не знала, как добиться его внимания. Была бы у нее дочка, у них бы нашлись общие интересы. Ключей к сыну не подобрать.
В музее было полно детей. Одни пришли сюда группами после школы, другие – с родителями, третьи – с нянями-индианками. Выставка самоцветов Кэша не впечатлила, и он отправился к диораме взглянуть на флору и фауну африканской степи. Но, видно, охота гепарда на антилопу у него тоже не вызвала интереса, да и побывать в Африке желания не возникло.
– Жалкое зрелище, – сказал Кэш. – Ту же сцену гораздо лучше и интересней воспроизвести в виртуальной реальности. – Он потянул Пейтон за руку. – Ма, пойдем в «Таинственную Планету». Я хочу есть.
В ресторане она заказала картофель фри и бургеры с острым томатным соусом. Себе взяла и спиртное – двойную порцию водки со льдом. Однако расслабиться водка не помогла. Когда Пейтон расправилась со спиртным, ей показалось, что затылок ее раскололи, как шоколадное яйцо, наполненной помадкой. К тому же, вопреки реплике Кэша, на нее никто не таращился. Она словно не существовала, даже для сына.
– Тебе надо есть побольше фруктов и овощей, – напомнила она о себе, подобострастно взглянув на Кэша. – Хочешь, я закажу брокколи?
– Я не люблю брокколи, – ответил он, скривив губы.
– Тогда не забудь дома съесть яблоко. Кэш пробурчал что-то невразумительное.
– Но ты же жалуешься на запоры.
– Ма! – Кэш покраснел.
Когда они вернулись домой, Кэш пошел к Джейму и возвратился лишь к приходу отца. Остаток вечера он провел с Барри за телевизором. Они смотрели какую-то спортивную передачу. До Пейтон доносились их возбужденные голоса: один – высокий и звонкий, другой – горячечный, с визгом. Пейтон им не мешала, да и зачем? Она рассудила, что третий – лишний.
Прошло несколько лет, и Кэша, по его просьбе, отдали в интернат. Он приезжал домой на уик-энд, на каникулы, но лето обычно проводил в лагере, где занимался теннисом или парусным спортом. Пейтон видела его редко и страдала от этого. Он ей казался птенцом, выпавшим из гнезда, который, не успев опериться, зажил самостоятельной жизнью.
Окончив интернат, Кэш поступил в университет, находящийся в Пенсильвании, избрав профилирующим предметом политические науки. Он хорошо учился, приезжал домой на День благодарения и на Рождество, а лето проводил обычно с друзьями, раскатывая на купленной ему Барри подержанной машине. Тоской по дому Кэш не страдал и был сродни тем животным, которые, повзрослев и покинув свое жилище, не узнают своих родичей, случайно их повстречав. Приезжая домой, он обычно говорил о машинах, о компьютерных новшествах, о своих спортивных успехах. Пейтон слушала, но поддержать разговор, как правило, затруднялась. Вот если бы у нее была дочка, они нашли бы общий язык. Дочь бы делилась с ней своими секретами, рассказывая и о понравившихся парнях и время от времени вопрошая: «Ма, почему он мне не звонит?»
Правда, любовные увлечения не миновали и Кэша, у него были подруги, но только, упоминая о них, он в подробности не вдавался. И все же Пейтон была довольна. По крайней мере, Кэш не стал геем. Пейтон не осуждала гомосексуализм, однако считала, что в современной действительности лучше придерживаться обычной сексуальной ориентации.
После того как Кэш стал студентом, Пейтон и Барри остались в доме одни. У них не было непоколебимой причины жить вместе, но не было и мотива для расторжения брака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81