– Неправда, надо попробовать. Это не так уж трудно. Я буду все оставлять. Повторное использование – это важно.
– Повторное использование – это одна из самых коварных идей нынешнего поколения, – сказал он. – И еще помогать бездомным, большинство из которых имеют то, что они заслужили. Единственная проблема, за которой следует присматривать, – это секс. Если мы сможем поставить его под контроль, то сумеем разобраться и с остальными проблемами. Пора заключить международное соглашение по вопросу целомудрия. Конечно, это потребует много работы… множество упражнений, народные танцы, долгие прогулки, питание семь или восемь раз в день, маджонг и что там еще?… Война! Вот что по-настоящему отвлечет от секса. – Генри сделал паузу, взвешивая свое решение о том, как целомудрие может быть достигнуто на международном уровне, и затем сказал с покорностью: – Конечно, остается проблема гомосексуалистов. Никто не способен ее решить. Недостаточно исследований.
И он снова уселся на кушетку и возобновил щелканье по сорока кабельным каналам, стоившим больше двадцати долларов в месяц. Но я платил половину цены. (В начале октября мы получили недельные «подарки», и я приступил к выплате месячной ренты за квартиру. Генри предпочитал получать наличными.)
Он перестал щелкать, добравшись до общественной станции Нью-Джерси, где рекламировали документальный фильм о королевской семье, который вот-вот должен был появиться в эфире. Генри был ярым поклонником королевской семьи и неоднократно выражал глубокое уважение к королеве и ее драгоценностям. Мы посмотрели короткие отрывки из документального фильма, увидели черно – белые снимки герцога Виндзорского и Уоллис Симпсон, держащихся за руки и гуляющих вместе по саду. Затем реклама кончилась, и Генри, оставив тщетные попытки найти что-нибудь еще, выключил телевизор.
– Тебе стоит почитать об Уолли Симпсон, – сказал он. – Она одна из интереснейших персон нашего времени. Может быть, самая великая женщина XX века.
– Самая великая? Почему?
– Она была американкой, которая чуть не стала королевой Англии! Почти собственноручно разрушила королевскую семью. Восхитительная женщина… Марлен Дитрих пыталась держать Эдуарда подальше от себя, чтобы спасти его. У Дитрих также был опыт с гомосексуальными бойфрендами.
– Вы имеете в виду, что герцог Виндзорский был гомосексуалистом?
– Конечно. Англичане все гомосексуалисты из-за частных школ. Они так и не смогли этого преодолеть.
Я был в достаточной степени англофилом, чтобы знать важные факты о герцоге Виндзорском. Как-то один портной в Английском магазине в Принстоне рассказал мне, что герцог Виндзорский бросал на пол свое спортивное пальто, чтобы придать ему поношенный вид, так что я делал то же самое.
– Почему же он отдал свое королевство Уолли Симп-сон, если был гомосексуалистом? – спросил я.
– Уолли была милой, – сказал Генри. – Она все понимала. Хотя у нее была мужская челюсть и очень красивые темные глаза. Форма головы была мужской. Она могла доставлять ему мальчиков. Она была сильна, он слаб, совершеннейшая неразбериха… То была поразительная и развращенная эпоха, тебе следует ее изучить… Они дружили с Джимми Донахью, наследником Вулвортов, а он был совершеннейшим гомосексуалистом. Однажды в Нью-Йорке он напился с друзьями, и они побрили одному солдату половые органы. А затем решили отрезать ему яички, что и сделали. Так и бросили на Бруклинском мосту. Солдат попал в больницу. Это стоило матери Джимми двухсот пятидесяти тысяч долларов – совершенно недостаточная цена за потерю яичек, но в те дни было так. Вот с какими людьми имели дело Эдуард и Уолли. Однако предполагаю, что Джимми Донахью мог быть очаровашкой. Только не в том случае, если ты – солдат.
– Похоже, все интересуются гомосексуализмом, – сказал я.
– Нет. Все интересуются трисексуалами.
– Они что-то делают?
– Нет. Просто у них три сексуальности. Асексуальность, гомосексуальность и гетеросексуальность.
– Вы трисексуал? – спросил я.
Я хотел задать этот вопрос игриво, показывая, что, по моему мнению, Генри весьма интересен и, таким образом, подходит под описание трисексуала, но слова вылетели у меня изо рта слишком жадно, демонстрируя реальное желание узнать о сексуальности Генри.
Если бы я точно знал, что он – гомосексуалист, бисексуал или трисексуал, то мог бы вообразить, чем его привлечь, и тем самым увериться, что я ему нравлюсь.
Но существует ли трисексуальность на самом деле? Был ли я трисексуалом? Могут ли противоположные силы гетеросексуальности и гомосексуальности, как передний и задний ход в автомобиле, привести человека к нейтральности или асексуальности?
– Я последователь Римской церкви, – сказал он, отвечая на мой вопрос. – Я занимаюсь сексом только в браке.
– Но вы никогда не состояли в браке, – сказал я, не в состоянии контролировать себя, желая узнать правду.
– Да.
– Значит, у вас никогда не было секса?
– Тебе из меня ничего не вытянуть.
– Я прошу простить меня за любопытство. – Я действительно зашел слишком далеко, но за те шесть недель, что я его знал, накопилась потребность в ясности. Я не осмеливался посмотреть Генри в глаза.
– Ты должен понять, что, если мы собираемся жить в этой квартире вместе, – сказал Генри, – лучше знать друг о друге по возможности меньше – в основе прекрасных взаимоотношений именно этот фундамент… Все, чего я прошу у своих гостей, – это только чтобы они не ударили меня ножом в спину посреди ночи.
– Наверняка вы никогда по-настоящему не беспокоились о том, что вас ударят ножом в спину.
– Каждый, кого я впускаю сюда, – незнакомец. Это риск, который я беру на себя.
– Мне жаль, что я был грубым, – извинился я.
Генри меня простил. Его голос был спокоен, поучителен.
– Старайся думать о более важных вещах, – сказал он.
– Подумай о своей душе, о своем характере. Подумай о холодильнике. Там намерзло порядочно льда. Он нуждается в разморозке. Там может быть стейк. Сконцентрируйся на таких вещах. Там может быть еда.
Генри подошел к раковине, почистил зубы и выполнил вечерний туалет; я последовательно проделал то же самое, и оба мы легли, чтобы спокойно провести ночь. Прежде чем я уснул, он позвал со своей кушетки:
– Может, расхрабримся да разморозим холодильник в эти выходные.
– Хорошо, – согласился я, хотя чувствовал, что отсрочка неминуема.
– Ну а какие-то финальные мысли? Комментарии?
– Не имеется.
– Значит, вот мы где. Так где мы?
Генри частенько заканчивал день этим вопросом, и затем без вариантов затычки отправлялись в уши и радиоконтакт иссякал.
Регрессирующее отшлепывание
На следующий день на работе я ничего не мог с собой поделать и снова просмотрел «Нью-Йорк пресс».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102