Длинные серьги, колыхаясь, задевали обнаженные плечи. Впервые за последний месяц Хейли решила накрасить ногти. Открыв дверцу бюро, в котором держала косметику, она заметила сверток из парфюмерного магазина, расположенного неподалеку от ее дома. Внутри находился крохотный аэрозоль одеколона «Норелл» и тюбик красной помады.
– Ах ты, сукина дочь! – прошептала Хейли. – Значит, ты воспользовалась тем временем, которое я тебе предоставила, чтобы смотаться в магазин! – Из кошелька Хейли исчезло восемьдесят долларов. Косметика столько не стоила. Должно быть, Линна купила что-то еще.
Хейли начала выдвигать ящик за ящиком, проверила стенной шкаф. Ничего.
Снова кладя кошелек в сумочку, она увидела на дне мешочек. В нем, завернутый в темно-синий бархат, лежал узкий нож в замшевых ножнах. Ручка была плоской, лезвие – изогнутым. Он идеально поместился в ладони у Хейли, равно как идеально войдет в ее ботинок или прильнет к бедру, заткнутый за ремешок, отметила она.
Едва ли Хейли нуждалась в подобном подарке. Она пошарила в сумочке в поисках рецепта, но вместо него нашла записку:
Знаю, ты сумеешь воспользоваться этим, как сделала когда-то я. Если ты окунешься в мои дела слишком глубоко, это вполне может тебе понадобиться. Пожалуйста, не пренебрегай моим предостережением. Я бы не хотела, чтобы кто-то еще пришел к такому же трагическому финалу.
Линна.
Почерк был не похож на ровный и прямой почерк Хейли. Буквы имели сильный наклон вправо. Петельки были длинными и заостренными. Буквы «t» перечеркивала размашисто-вычурная перекладинка. Хотя рисунок письма был красивым, почерк выдавал нерешительность автора. Казалось, перо то слишком плотно прижималось к бумаге, то едва касалось ее. Кое-где буквы были написаны словно бы дрожащей рукой. Тем не менее летящая подпись внизу выглядела именно такой затейливой, какой, видимо, была у живой Линны.
Это нисколько не удивило Хейли – в отличие от содержания записки.
Первую неделю после переезда в свой висконсинский лесной дом Хейли совершенно не могла спать. Просыпалась от малейшего шороха и думала о том, как далеко от нее ближайшие соседи, а тем более полиция. Находившийся под рукой телефон не придавал уверенности. Револьвер и нож, которые она купила во время второй поездки в город, тоже мало успокаивали. Единственное, что со временем позволило ей расслабиться, это уроки самозащиты. Страх постепенно прошел, а навыки самозащиты остались. Она сжала кулак, вспоминая, как дотошно ее учили это правильно делать, потом повертела нож в руке.
Как здорово контролировала Линна тело Хейли и ее воспоминания. Странно, но это ничуть не пугало Хейли. И предостережение Линны лишь вызвало у нее еще большее желание продолжить свои странные изыскания. Но только через посредство снов, напомнила она себе. Потому что другой способ – вне ее контроля и слишком болезненный. Она больше никогда не сделает попытки слиться со своими персонажами.
Хейли сунула записку в конверт, где лежали копии газетных статей, касающихся убийства. Когда-нибудь она может пригодиться. Надушив волосы одеколоном Линны и спрятав нож в боковой карман необъятной сумки, Хейли отправилась на поиски прошлого героини своего романа.
Вечер прошел впустую. Единственное, что поняла Хейли, – это какими долгими могут быть пять лет.
Поговорив с новым хозяином таверны, она узнала, что все служащие, кроме одной девушки, с тех пор сменились. Та же заступит на смену через час.
Хейли ждала ее за столиком во дворике позади дома, за которым сидел в свое время Джо Морган. В этот холодный декабрьский вечер дворик был таким же пустынным, как тогда, после грозы. Двери в таверну были открыты, чтобы вытягивало густой табачный дым, и Хейли слышала доносившиеся оттуда голоса и смех.
Каким одиноким, должно быть, чувствовал себя Морган, сидя здесь, и как хорошо она его понимает. Хейли заказала второй стакан пива и погрузилась в печальные размышления.
Худенькая девушка в эластичных брюках вышла во двор и, подойдя к Хейли, спросила:
– Это вы писательница?
– Да. А вы – та, кто работала здесь, когда произошло убийство?
– Это я. Подождите минутку, я с вами немного посижу. – Она вернулась через несколько минут, неся два стакана пива – для себя и для Хейли. – За счет заведения, – пояснила девушка, усаживаясь напротив.
В тусклом свете Хейли видела тонкие черты ее лица, на котором в отличие от фигуры годы уже оставили свой след.
– Сюда поначалу ходило много людей, – сказала девушка. – В основном репортеры, которые пытались разведать, каким человеком был Морган.
– И что вы им рассказывали?
– Ничего. Я действительно его почти не знала. Простите.
Но должны же были у него быть знакомые или по крайней мере один близкий друг. Неужели в газетных статьях не упоминалось о друге?
– А кто-нибудь еще приходил? Кто-то, кто знал его?
Девушка наморщила лоб, пытаясь вспомнить.
– Пожалуй, один приходил. Полицейский, чуть помоложе Моргана. Он не участвовал в расследовании, потому что они с Морганом были напарниками в Лейк-Чарлзе, но хотел задать несколько личных вопросов.
– А он не оставил вам своей визитки?
– Нет. А в этом и необходимости не было. Его звали Эдди О’Брайен.
– Почему вы запомнили? – поинтересовалась Хейли.
– Одна здешняя официантка когда-то встречалась с парнем, которого звали так же. Чего только она не употребляла: и гашиш, и кокаин, и ЛСД, – а ее Эдди был поставщиком и настоящим забиякой. Поэтому мы, конечно, посмеивались над ней после визита этого копа. Впрочем, такие совпадения не редкость. В этом городе полно О’Брайенов.
– Как он выглядел? – Хейли и сама не представляла, что именно хочет узнать. Быть может, она надеялась, что этот мужчина отнесется к ней и ее замыслу серьезно.
– Мы тогда много шутили по поводу совпадения этих имен. Помню, мне было жаль, что я не смогла ему помочь. А выглядел он… Он казался очень заинтересованным.
Заинтересованным. Это хорошо. Хейли определенно нужен был кто-то, кто был бы заинтересован.
– Он приходил только один раз? – спросила она.
– Может, он и пришел бы еще, но Морган покончил с собой, и дело, кажется, закрыли.
О таком заключительном пассаже романист может лишь мечтать. Слишком уж складно, чтобы быть правдой. Когда девушка вернулась к работе, Хейли положила под пивную бутылку пять долларов и ушла.
Дома она зажгла несколько ароматических свечей Селесты и легла в постель. Очень скоро дым заставил ее чихать. Она распахнула балконную дверь и лежала в кровати, дрожа от холода, пока наконец не заснула.
…Девочка двигается на краю редкой толпы, утопая босыми ногами в рыхлой земле. Когда-то здесь был внутренний дворик с садом, а дома вокруг – фешенебельными и изысканными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
– Ах ты, сукина дочь! – прошептала Хейли. – Значит, ты воспользовалась тем временем, которое я тебе предоставила, чтобы смотаться в магазин! – Из кошелька Хейли исчезло восемьдесят долларов. Косметика столько не стоила. Должно быть, Линна купила что-то еще.
Хейли начала выдвигать ящик за ящиком, проверила стенной шкаф. Ничего.
Снова кладя кошелек в сумочку, она увидела на дне мешочек. В нем, завернутый в темно-синий бархат, лежал узкий нож в замшевых ножнах. Ручка была плоской, лезвие – изогнутым. Он идеально поместился в ладони у Хейли, равно как идеально войдет в ее ботинок или прильнет к бедру, заткнутый за ремешок, отметила она.
Едва ли Хейли нуждалась в подобном подарке. Она пошарила в сумочке в поисках рецепта, но вместо него нашла записку:
Знаю, ты сумеешь воспользоваться этим, как сделала когда-то я. Если ты окунешься в мои дела слишком глубоко, это вполне может тебе понадобиться. Пожалуйста, не пренебрегай моим предостережением. Я бы не хотела, чтобы кто-то еще пришел к такому же трагическому финалу.
Линна.
Почерк был не похож на ровный и прямой почерк Хейли. Буквы имели сильный наклон вправо. Петельки были длинными и заостренными. Буквы «t» перечеркивала размашисто-вычурная перекладинка. Хотя рисунок письма был красивым, почерк выдавал нерешительность автора. Казалось, перо то слишком плотно прижималось к бумаге, то едва касалось ее. Кое-где буквы были написаны словно бы дрожащей рукой. Тем не менее летящая подпись внизу выглядела именно такой затейливой, какой, видимо, была у живой Линны.
Это нисколько не удивило Хейли – в отличие от содержания записки.
Первую неделю после переезда в свой висконсинский лесной дом Хейли совершенно не могла спать. Просыпалась от малейшего шороха и думала о том, как далеко от нее ближайшие соседи, а тем более полиция. Находившийся под рукой телефон не придавал уверенности. Револьвер и нож, которые она купила во время второй поездки в город, тоже мало успокаивали. Единственное, что со временем позволило ей расслабиться, это уроки самозащиты. Страх постепенно прошел, а навыки самозащиты остались. Она сжала кулак, вспоминая, как дотошно ее учили это правильно делать, потом повертела нож в руке.
Как здорово контролировала Линна тело Хейли и ее воспоминания. Странно, но это ничуть не пугало Хейли. И предостережение Линны лишь вызвало у нее еще большее желание продолжить свои странные изыскания. Но только через посредство снов, напомнила она себе. Потому что другой способ – вне ее контроля и слишком болезненный. Она больше никогда не сделает попытки слиться со своими персонажами.
Хейли сунула записку в конверт, где лежали копии газетных статей, касающихся убийства. Когда-нибудь она может пригодиться. Надушив волосы одеколоном Линны и спрятав нож в боковой карман необъятной сумки, Хейли отправилась на поиски прошлого героини своего романа.
Вечер прошел впустую. Единственное, что поняла Хейли, – это какими долгими могут быть пять лет.
Поговорив с новым хозяином таверны, она узнала, что все служащие, кроме одной девушки, с тех пор сменились. Та же заступит на смену через час.
Хейли ждала ее за столиком во дворике позади дома, за которым сидел в свое время Джо Морган. В этот холодный декабрьский вечер дворик был таким же пустынным, как тогда, после грозы. Двери в таверну были открыты, чтобы вытягивало густой табачный дым, и Хейли слышала доносившиеся оттуда голоса и смех.
Каким одиноким, должно быть, чувствовал себя Морган, сидя здесь, и как хорошо она его понимает. Хейли заказала второй стакан пива и погрузилась в печальные размышления.
Худенькая девушка в эластичных брюках вышла во двор и, подойдя к Хейли, спросила:
– Это вы писательница?
– Да. А вы – та, кто работала здесь, когда произошло убийство?
– Это я. Подождите минутку, я с вами немного посижу. – Она вернулась через несколько минут, неся два стакана пива – для себя и для Хейли. – За счет заведения, – пояснила девушка, усаживаясь напротив.
В тусклом свете Хейли видела тонкие черты ее лица, на котором в отличие от фигуры годы уже оставили свой след.
– Сюда поначалу ходило много людей, – сказала девушка. – В основном репортеры, которые пытались разведать, каким человеком был Морган.
– И что вы им рассказывали?
– Ничего. Я действительно его почти не знала. Простите.
Но должны же были у него быть знакомые или по крайней мере один близкий друг. Неужели в газетных статьях не упоминалось о друге?
– А кто-нибудь еще приходил? Кто-то, кто знал его?
Девушка наморщила лоб, пытаясь вспомнить.
– Пожалуй, один приходил. Полицейский, чуть помоложе Моргана. Он не участвовал в расследовании, потому что они с Морганом были напарниками в Лейк-Чарлзе, но хотел задать несколько личных вопросов.
– А он не оставил вам своей визитки?
– Нет. А в этом и необходимости не было. Его звали Эдди О’Брайен.
– Почему вы запомнили? – поинтересовалась Хейли.
– Одна здешняя официантка когда-то встречалась с парнем, которого звали так же. Чего только она не употребляла: и гашиш, и кокаин, и ЛСД, – а ее Эдди был поставщиком и настоящим забиякой. Поэтому мы, конечно, посмеивались над ней после визита этого копа. Впрочем, такие совпадения не редкость. В этом городе полно О’Брайенов.
– Как он выглядел? – Хейли и сама не представляла, что именно хочет узнать. Быть может, она надеялась, что этот мужчина отнесется к ней и ее замыслу серьезно.
– Мы тогда много шутили по поводу совпадения этих имен. Помню, мне было жаль, что я не смогла ему помочь. А выглядел он… Он казался очень заинтересованным.
Заинтересованным. Это хорошо. Хейли определенно нужен был кто-то, кто был бы заинтересован.
– Он приходил только один раз? – спросила она.
– Может, он и пришел бы еще, но Морган покончил с собой, и дело, кажется, закрыли.
О таком заключительном пассаже романист может лишь мечтать. Слишком уж складно, чтобы быть правдой. Когда девушка вернулась к работе, Хейли положила под пивную бутылку пять долларов и ушла.
Дома она зажгла несколько ароматических свечей Селесты и легла в постель. Очень скоро дым заставил ее чихать. Она распахнула балконную дверь и лежала в кровати, дрожа от холода, пока наконец не заснула.
…Девочка двигается на краю редкой толпы, утопая босыми ногами в рыхлой земле. Когда-то здесь был внутренний дворик с садом, а дома вокруг – фешенебельными и изысканными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91