А какая разница между риском жизнью и риском
неподвластных мыслей и эмоций? И то, и другое содержат нечто общее.
Но его народ, хоть он и управлял миром десять тысяч лет, жил под
влиянием различных звезд. Они не были ни истинными людьми, но и не
принадлежали к древней колдовской расе. Они принадлежали к промежуточному
типу, Эльрик был наполовину уверен в этом. Он знал, что он последний в
выродившемся роде, который мог без усилий использовать данное Хаосом
колдовство так же, как другие используют повседневную сноровку - для
удобства. Его народ полностью принадлежал Хаосу, в отличие от
полууправляемых или полуограниченных новых народов, появившихся в эпоху
Молодых Королевств. И даже они, если верить Сепириту, не были полноценными
людьми, которые однажды появятся на земле, где будут управлять порядок и
прогресс, а Хаос будет слаб и незначителен, если, конечно, Эльрик победит,
разрушив известный ему мир.
Эти мысли доставляли ему уныние, ибо в предназначении проглядывала
смерть - единственная цель, которую ему навязывала Судьба. Зачем бороться,
зачем мучиться сомнениями, зачем оттачивать в размышлениях свой разум,
когда он не более, чем жертва на алтаре судьбы.
Он глубоко вздохнул, и горячий, обжигающий легкие воздух забил ему
рот и нос мелкой жгучей пылью.
Дайвим Слорм был в чем-то схож с Эльриком, но его чувства не были
столь сильны. Он жил более упорядоченной жизнью, чем Эльрик, хотя она была
не менее насыщена кровью.
В то время, как Эльрик ставил под сомнения традиции своего народа,
даже отказываясь от похода на земли Молодых Королевств, что позволило бы
подчинить их, Дайвим Слорм никогда не углублялся в подобные вопросы. Он
был совершенно взбешен, когда из-за предательской деятельности Эльрика
Город Мечты Имррир, последний оплот древней расы Мельнибонэ, был разорен.
Потрясен также тем, что он и остатки имррирцев были изгнаны из города во
внешний мир, что заставило их жить, подобно торговцам. И поэтому
короли-выскочки рассматривали их как презренных людей, живущих вне закона.
Дайвим Слорм, который никогда не сомневался прежде, не сомневался и
теперь, он был только взволнован.
Мунглум был не так самоуглублен. С тех пор, когда он много лет назад
встретился с Эльриком, когда они вместе боролись против Дхариджора, он
испытывал страшное влечение к своему другу, даже симпатию. Когда Эльрик
проливал реки крови, Мунглум страдал только потому, что не мог помочь
другу. Много раз он пытался вывести Эльрика из состояния меланхолии и
депрессии, но теперь он понял, что это бесполезно. Будучи по природе
добрым и оптимистичным, он в то же время чувствовал смерть, которая шла за
ним по пятам.
Ракир, который был более уравновешенным и философски настроенным, чем
его друзья, не подозревал о чрезвычайной важности и драматизме их миссии.
Он собирался провести остаток своих дней в созерцаниях и размышлениях в
мирном городе Танелорне, оказывающем странное умиротворяющее воздействие
на всех, кто жил в нем. Но этот призыв о помощи нельзя было
проигнорировать, и он без особой охоты вновь прицепил к поясу колчан со
стрелами Закона и поскакал прочь от Танелорна с маленькой группой тех, кто
хотел сопровождать его. Он предложил свои услуги Эльрику.
Прорываясь сквозь ледяной песок, он увидел что-то, неясно
вырисовывающееся впереди, - одинокая скала вырастала посреди бесплодной
пустыни, как будто принесенная сюда разумной волей.
Он закричал, указывая:
- Эльрик! Здесь! Это, должно быть, замок Мордаги!
Эльрик очнулся от своих дум и посмотрел в направлении, куда указывал
Ракир.
- Ох, - вздохнул он. - Мы на месте. Давай остановимся и передохнем,
восстановим силы перед последним броском.
Они остановились и расседлали коней, смочили вином потрескавшиеся
губы и поразмяли натруженные ездой ноги, чтобы кровь свободно
циркулировала в жилах. Затем они натянули полог, защищающий их от порывов
ветра, несущего песок, и, расположившись тесной компанией, закусили,
подспудно подозревая, что после того, как они доберутся до горы, то могут
никогда уже не увидеть друг друга живыми.
6
Ступени уступами окружали гору. Высоко, насколько они могли видеть,
отсвечивала кирпичная кладка, и только там, где ступени сглаживались и
исчезали, они увидели бузиновые деревья. Деревья выглядели совершенно
обыкновенно, но некий символ был в них - именно они являлись первыми
противниками. Как бороться с ними? Какое действие деревья окажут на них?
Эльрик поставил ногу, обутую в башмак, на первую ступень, которая
была очень высокой, - рассчитана на длину ноги гиганта.
Он начал подниматься, остальные последовали за ним. Через некоторое
время, ступив на десятую ступень, он извлек Буреносца из ножен,
почувствовав его дрожь и ощутив прилив сил. После этого подниматься стало
легче.
Когда он приблизился к деревьям, то услышал шелест листьев и увидел
волнообразную дрожь ветвей. Да, они совершенно определенно чувствовали
его.
Он был всего лишь в нескольких шагах от деревьев, когда услышал
предупреждающий возглас Дайвима Слорма:
- Боги! Листья, взгляни на их листья!
Зеленые листья, казалось, их прожилки пульсируют в ярком солнечном
свете - стали слетать с ветвей и вполне целеустремленно плыть по воздуху к
остановившимся в недоумении друзьям.
Один из листьев упал на обнаженную руку Эльрика. Тот попытался
стряхнуть его, но безуспешно - лист держался крепко. Другие листья начали
садиться на открытые части его тела. Они уже двигались зеленой волной, и
он почувствовал странную тягучую боль в руке. С любопытством он оторвал
лист от руки и в ужасе увидел крошечные ранки, из которых выступили капли
крови. Он испытал спазм тошноты и стал срывать остальные листья, впившиеся
в его лицо, размахивая гудящим рунным мечом, пытаясь рассечь летящие.
Когда меч касался листьев, те съеживались, но на их место слетались
другие.
Инстинктивно Эльрик чувствовал, что они высасывают не только его
кровь, но и часть субстанции его души, он уже не мог сопротивляться легкой
дурноте.
Позади него спутники подвергались такому же нападению и издавали
крики ужаса.
Эти листья кем-то направлялись, и он знал, что кем-то были сами
деревья. Он поднялся еще на несколько ступеней, борясь с листьями, которые
облепляли его, как саранча. С рычанием он набросился на ствол, который при
каждом ударе издавал стоны, равно как и ветви, пытающиеся добраться до
него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
неподвластных мыслей и эмоций? И то, и другое содержат нечто общее.
Но его народ, хоть он и управлял миром десять тысяч лет, жил под
влиянием различных звезд. Они не были ни истинными людьми, но и не
принадлежали к древней колдовской расе. Они принадлежали к промежуточному
типу, Эльрик был наполовину уверен в этом. Он знал, что он последний в
выродившемся роде, который мог без усилий использовать данное Хаосом
колдовство так же, как другие используют повседневную сноровку - для
удобства. Его народ полностью принадлежал Хаосу, в отличие от
полууправляемых или полуограниченных новых народов, появившихся в эпоху
Молодых Королевств. И даже они, если верить Сепириту, не были полноценными
людьми, которые однажды появятся на земле, где будут управлять порядок и
прогресс, а Хаос будет слаб и незначителен, если, конечно, Эльрик победит,
разрушив известный ему мир.
Эти мысли доставляли ему уныние, ибо в предназначении проглядывала
смерть - единственная цель, которую ему навязывала Судьба. Зачем бороться,
зачем мучиться сомнениями, зачем оттачивать в размышлениях свой разум,
когда он не более, чем жертва на алтаре судьбы.
Он глубоко вздохнул, и горячий, обжигающий легкие воздух забил ему
рот и нос мелкой жгучей пылью.
Дайвим Слорм был в чем-то схож с Эльриком, но его чувства не были
столь сильны. Он жил более упорядоченной жизнью, чем Эльрик, хотя она была
не менее насыщена кровью.
В то время, как Эльрик ставил под сомнения традиции своего народа,
даже отказываясь от похода на земли Молодых Королевств, что позволило бы
подчинить их, Дайвим Слорм никогда не углублялся в подобные вопросы. Он
был совершенно взбешен, когда из-за предательской деятельности Эльрика
Город Мечты Имррир, последний оплот древней расы Мельнибонэ, был разорен.
Потрясен также тем, что он и остатки имррирцев были изгнаны из города во
внешний мир, что заставило их жить, подобно торговцам. И поэтому
короли-выскочки рассматривали их как презренных людей, живущих вне закона.
Дайвим Слорм, который никогда не сомневался прежде, не сомневался и
теперь, он был только взволнован.
Мунглум был не так самоуглублен. С тех пор, когда он много лет назад
встретился с Эльриком, когда они вместе боролись против Дхариджора, он
испытывал страшное влечение к своему другу, даже симпатию. Когда Эльрик
проливал реки крови, Мунглум страдал только потому, что не мог помочь
другу. Много раз он пытался вывести Эльрика из состояния меланхолии и
депрессии, но теперь он понял, что это бесполезно. Будучи по природе
добрым и оптимистичным, он в то же время чувствовал смерть, которая шла за
ним по пятам.
Ракир, который был более уравновешенным и философски настроенным, чем
его друзья, не подозревал о чрезвычайной важности и драматизме их миссии.
Он собирался провести остаток своих дней в созерцаниях и размышлениях в
мирном городе Танелорне, оказывающем странное умиротворяющее воздействие
на всех, кто жил в нем. Но этот призыв о помощи нельзя было
проигнорировать, и он без особой охоты вновь прицепил к поясу колчан со
стрелами Закона и поскакал прочь от Танелорна с маленькой группой тех, кто
хотел сопровождать его. Он предложил свои услуги Эльрику.
Прорываясь сквозь ледяной песок, он увидел что-то, неясно
вырисовывающееся впереди, - одинокая скала вырастала посреди бесплодной
пустыни, как будто принесенная сюда разумной волей.
Он закричал, указывая:
- Эльрик! Здесь! Это, должно быть, замок Мордаги!
Эльрик очнулся от своих дум и посмотрел в направлении, куда указывал
Ракир.
- Ох, - вздохнул он. - Мы на месте. Давай остановимся и передохнем,
восстановим силы перед последним броском.
Они остановились и расседлали коней, смочили вином потрескавшиеся
губы и поразмяли натруженные ездой ноги, чтобы кровь свободно
циркулировала в жилах. Затем они натянули полог, защищающий их от порывов
ветра, несущего песок, и, расположившись тесной компанией, закусили,
подспудно подозревая, что после того, как они доберутся до горы, то могут
никогда уже не увидеть друг друга живыми.
6
Ступени уступами окружали гору. Высоко, насколько они могли видеть,
отсвечивала кирпичная кладка, и только там, где ступени сглаживались и
исчезали, они увидели бузиновые деревья. Деревья выглядели совершенно
обыкновенно, но некий символ был в них - именно они являлись первыми
противниками. Как бороться с ними? Какое действие деревья окажут на них?
Эльрик поставил ногу, обутую в башмак, на первую ступень, которая
была очень высокой, - рассчитана на длину ноги гиганта.
Он начал подниматься, остальные последовали за ним. Через некоторое
время, ступив на десятую ступень, он извлек Буреносца из ножен,
почувствовав его дрожь и ощутив прилив сил. После этого подниматься стало
легче.
Когда он приблизился к деревьям, то услышал шелест листьев и увидел
волнообразную дрожь ветвей. Да, они совершенно определенно чувствовали
его.
Он был всего лишь в нескольких шагах от деревьев, когда услышал
предупреждающий возглас Дайвима Слорма:
- Боги! Листья, взгляни на их листья!
Зеленые листья, казалось, их прожилки пульсируют в ярком солнечном
свете - стали слетать с ветвей и вполне целеустремленно плыть по воздуху к
остановившимся в недоумении друзьям.
Один из листьев упал на обнаженную руку Эльрика. Тот попытался
стряхнуть его, но безуспешно - лист держался крепко. Другие листья начали
садиться на открытые части его тела. Они уже двигались зеленой волной, и
он почувствовал странную тягучую боль в руке. С любопытством он оторвал
лист от руки и в ужасе увидел крошечные ранки, из которых выступили капли
крови. Он испытал спазм тошноты и стал срывать остальные листья, впившиеся
в его лицо, размахивая гудящим рунным мечом, пытаясь рассечь летящие.
Когда меч касался листьев, те съеживались, но на их место слетались
другие.
Инстинктивно Эльрик чувствовал, что они высасывают не только его
кровь, но и часть субстанции его души, он уже не мог сопротивляться легкой
дурноте.
Позади него спутники подвергались такому же нападению и издавали
крики ужаса.
Эти листья кем-то направлялись, и он знал, что кем-то были сами
деревья. Он поднялся еще на несколько ступеней, борясь с листьями, которые
облепляли его, как саранча. С рычанием он набросился на ствол, который при
каждом ударе издавал стоны, равно как и ветви, пытающиеся добраться до
него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63