Изобразив на лице холодную улыбку, Сарина откинула засов и распахнула дверь.
Мадам Блю сделала маленький шаг вперед и упала на руки Сарины.
Сарина выжала полотенце и положила его на лоб мадам Блю. Глаза пожилой женщины открылись, а затем веки упали снова, словно усилие, которое ей пришлось затратить на это простейшее движение, оказалось слишком большим для нее. Сарина буквально на руках перенесла потерявшую сознание мадам на кровать. Сейчас оставалось только ждать, пока она придет в себя.
В конце концов необыкновенные голубые глаза мадам снова раскрылись. Сарина сняла с ее лба влажное полотенце, убрала назад несколько прядей седых волос и ласково улыбнулась ей.
– Боги проявили особую щедрость, прислав тебя в поисках убежища ко мне, моя дорогая Сарина, – сказала мадам слабым голосом. – Похоже, у нас с тобой в прошлом кроется нечто общее.
– Не понимаю, – призналась Сарина.
Небесно-голубые глаза мадам остановились на ее лице.
– Во Шукэн, – просто сказала она.
Сарина вскрикнула.
Голубые глаза ее собеседницы казались сейчас невидящими, словно мадам Блю уже погрузилась в давно забытое вчера.
– Так же как и тебя, он не узнал меня, – пробормотала она.
– Вы знали его раньше? – недоверчиво прошептала Сарина. – Вы когда-то знали Во?
Мадам кивнула, все еще отрешенно, а ее голос звучал глухо и незнакомо.
– Когда я была молоденькой девушкой, меня звали Чин Лин. Мой отец был китайцем, мать – англичанкой, и мы жили вместе с двумя моими братьями на большой ферме в пригороде Шанхая. Мне уже нашли будущего мужа – сына давнего друга моего отца, который владел еще большей фермой, чем наша. Но в отличие от большинства молодых людей, которые женились по расчету, мы встретились и полюбили друг друга, и под влиянием этой любви я с радостью вручила ему свою невинность. – Мадам остановилась, чтобы облизать губы, и затем продолжила: – Незадолго до того, как должна была состояться наша свадьба, его отец – жадный и честолюбивый человек – расторг нашу помолвку и обручил моего любимого с дочерью человека, владеющего огромной плантацией чая и опиумного мака. Ее жених незадолго до этого умер от оспы. Слово отца у китайцев закон, и, как и любой послушный сын, мой возлюбленный выполнил волю родителя. Таким образом, пока я переживала горе и позор бесчестия, он и какая-то незнакомка обменялись клятвами перед дощечками предков в доме его отца. Затем, в ту самую святую ночь, когда муж в первый раз укладывает в постель свою молодую жену, он пришел ко мне и попросил стать его наложницей.
Сарина закрыла лицо ладонями и застонала. Перед ее мысленным взором предстали не только юные Чин Лин и Во Шукэн, разлученные жестокостью традиций, но также Мэй и Чен, и еще одна незнакомка по имени Лао Куатай. Ее сердце наполнилось холодом.
– Я отказала ему, – продолжала мадам Блю. – Хотя он умолял меня, плача так, как никогда не плакал мужчина, я отослала его прочь. Он осквернил наши чувства, предложив мне стать шлюхой. В своем гневе я наказала его, отвергнув нашу любовь и ничего не сказав о ребенке. Я была горда, Сарина, и, будучи наполовину англичанкой, я отказывалась признавать китайские традиции. Поэтому я покинула Шанхай и никогда больше не возвращалась туда.
– А ребенок?
– Первый сын Шукэна? – Мадам Блю грустно улыбнулась. – Я избавилась от семени, оставленного им в моем теле, и была проклята богами за это, так как больше не могла иметь детей.
По лицу Сарины заструились слезы.
– Мне так вас жаль, – прорыдала она. – Боже, как это ужасно! – Она наклонилась и поцеловала мадам Блю в лоб, затем нежно погладила по впалой щеке.
– Некоторое время после этого я позволила гневу и горю управлять собой, – продолжила мадам Блю. – Я стала той самой шлюхой, в которую меня хотел превратить Шукэн. Я продавала незнакомцам свое тело, но никого не допускала к своему сердцу. Вскоре во мне не осталось никаких чувств: ни любви, ни ненависти, одна лишь пустота. У меня уже не было ничего общего с той девушкой. Чин Лин прекратила свое существование, а ее место заняла мадам Блю.
– И это случилось тридцать лет назад? – спросила Сарина.
– Да, – кивнула она, – тридцать лет. А сегодня ночью мне пришлось вспомнить то, что я так долго старалась забыть.
– Сейчас вы снова увидели Во, – прошептала Сарина. – Как вы думаете, вы все еще любите его?
Мадам Блю рассмеялась.
– Человек, моя дорогая Сарина, не может в одно мгновение забыть всю свою прошлую жизнь. Нет, – она покачала головой, – к Во Шукэну я не испытываю ни любви, ни ненависти. Возможно, когда ты станешь достаточно доверять мне, то расскажешь о своих отношениях с мужчиной, которого я знала только юношей. И пожалуйста, дорогая, прогони страх: из моих уст он никогда не узнает о том, что ты здесь. Я люблю тебя как дочь, которую я могла бы родить, если бы боги направили меня иным путем. Позволь мне немного побыть здесь, а потом я вернусь вниз.
– Вы шутите?! – в ярости воскликнула Сарина. – Я не позволю вам снова подвергать себя этой пытке!
– Болит только мое тело, Сарина, – сказала мадам Блю, – это оно предало меня сегодня, погнав к тебе в комнату, словно слабого и глупого ребенка.
– Пожалуйста, не упрямьтесь! Вы не можете вернуться вниз!
– Есть кое-что, что я должна сделать, прежде чем закончится ночь и боги потребуют назад то мгновение, что они подарили мне. Все в мире не случайно, моя дорогая Сарина, а значит, есть смысл и в этой предначертанной судьбой встрече.
Сарина смотрела на мадам Блю и пыталась побороть бушевавшее внутри нее пламя. Могла ли она когда-нибудь признаться этой женщине, относившейся к ней как к дочери, что Во Шукэн и ее хотел превратить в свою наложницу? А Мэй? Должна ли она рассказать мадам о Мэй – девушке, которую любил сын Во и на которой он не смог жениться, потому что отец нашел ему богатую невесту? Девушке, которую Во выгнал из дома и отправил в пристанище разврата, где доживала свой век его бывшая любовь. Это сумасшествие, подумала она, настоящее сумасшествие!
В дверь тихо постучали, и женщины тревожно переглянулись. Стук повторился, и Сарина, встав с кровати, тихо подошла к двери.
– Да? – отозвалась она шепотом. Так она разговаривала, когда исполняла роль Цветка Дракона.
– Это Дженсон, – последовал такой же тихий ответ.
Сарина замерла.
– Я уже сплю.
Мадам Блю попыталась объяснить ей что-то жестами, но Сарина оставалась непреклонна.
– Я не верю тебе, – негромко сказал Дженсон. – Открой дверь.
– Спокойной ночи, Дженсон.
– Я думаю, тебе лучше впустить меня, Цветок Дракона. – Он почти с ненавистью произнес ее фальшивое имя.
Мадам Блю начала с трудом подниматься на ноги.
– Я устала, Дженсон, и, последовав твоему совету, выпила бренди, прежде…
– Ты знаешь, кто сейчас сидит внизу в зале для игр?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Мадам Блю сделала маленький шаг вперед и упала на руки Сарины.
Сарина выжала полотенце и положила его на лоб мадам Блю. Глаза пожилой женщины открылись, а затем веки упали снова, словно усилие, которое ей пришлось затратить на это простейшее движение, оказалось слишком большим для нее. Сарина буквально на руках перенесла потерявшую сознание мадам на кровать. Сейчас оставалось только ждать, пока она придет в себя.
В конце концов необыкновенные голубые глаза мадам снова раскрылись. Сарина сняла с ее лба влажное полотенце, убрала назад несколько прядей седых волос и ласково улыбнулась ей.
– Боги проявили особую щедрость, прислав тебя в поисках убежища ко мне, моя дорогая Сарина, – сказала мадам слабым голосом. – Похоже, у нас с тобой в прошлом кроется нечто общее.
– Не понимаю, – призналась Сарина.
Небесно-голубые глаза мадам остановились на ее лице.
– Во Шукэн, – просто сказала она.
Сарина вскрикнула.
Голубые глаза ее собеседницы казались сейчас невидящими, словно мадам Блю уже погрузилась в давно забытое вчера.
– Так же как и тебя, он не узнал меня, – пробормотала она.
– Вы знали его раньше? – недоверчиво прошептала Сарина. – Вы когда-то знали Во?
Мадам кивнула, все еще отрешенно, а ее голос звучал глухо и незнакомо.
– Когда я была молоденькой девушкой, меня звали Чин Лин. Мой отец был китайцем, мать – англичанкой, и мы жили вместе с двумя моими братьями на большой ферме в пригороде Шанхая. Мне уже нашли будущего мужа – сына давнего друга моего отца, который владел еще большей фермой, чем наша. Но в отличие от большинства молодых людей, которые женились по расчету, мы встретились и полюбили друг друга, и под влиянием этой любви я с радостью вручила ему свою невинность. – Мадам остановилась, чтобы облизать губы, и затем продолжила: – Незадолго до того, как должна была состояться наша свадьба, его отец – жадный и честолюбивый человек – расторг нашу помолвку и обручил моего любимого с дочерью человека, владеющего огромной плантацией чая и опиумного мака. Ее жених незадолго до этого умер от оспы. Слово отца у китайцев закон, и, как и любой послушный сын, мой возлюбленный выполнил волю родителя. Таким образом, пока я переживала горе и позор бесчестия, он и какая-то незнакомка обменялись клятвами перед дощечками предков в доме его отца. Затем, в ту самую святую ночь, когда муж в первый раз укладывает в постель свою молодую жену, он пришел ко мне и попросил стать его наложницей.
Сарина закрыла лицо ладонями и застонала. Перед ее мысленным взором предстали не только юные Чин Лин и Во Шукэн, разлученные жестокостью традиций, но также Мэй и Чен, и еще одна незнакомка по имени Лао Куатай. Ее сердце наполнилось холодом.
– Я отказала ему, – продолжала мадам Блю. – Хотя он умолял меня, плача так, как никогда не плакал мужчина, я отослала его прочь. Он осквернил наши чувства, предложив мне стать шлюхой. В своем гневе я наказала его, отвергнув нашу любовь и ничего не сказав о ребенке. Я была горда, Сарина, и, будучи наполовину англичанкой, я отказывалась признавать китайские традиции. Поэтому я покинула Шанхай и никогда больше не возвращалась туда.
– А ребенок?
– Первый сын Шукэна? – Мадам Блю грустно улыбнулась. – Я избавилась от семени, оставленного им в моем теле, и была проклята богами за это, так как больше не могла иметь детей.
По лицу Сарины заструились слезы.
– Мне так вас жаль, – прорыдала она. – Боже, как это ужасно! – Она наклонилась и поцеловала мадам Блю в лоб, затем нежно погладила по впалой щеке.
– Некоторое время после этого я позволила гневу и горю управлять собой, – продолжила мадам Блю. – Я стала той самой шлюхой, в которую меня хотел превратить Шукэн. Я продавала незнакомцам свое тело, но никого не допускала к своему сердцу. Вскоре во мне не осталось никаких чувств: ни любви, ни ненависти, одна лишь пустота. У меня уже не было ничего общего с той девушкой. Чин Лин прекратила свое существование, а ее место заняла мадам Блю.
– И это случилось тридцать лет назад? – спросила Сарина.
– Да, – кивнула она, – тридцать лет. А сегодня ночью мне пришлось вспомнить то, что я так долго старалась забыть.
– Сейчас вы снова увидели Во, – прошептала Сарина. – Как вы думаете, вы все еще любите его?
Мадам Блю рассмеялась.
– Человек, моя дорогая Сарина, не может в одно мгновение забыть всю свою прошлую жизнь. Нет, – она покачала головой, – к Во Шукэну я не испытываю ни любви, ни ненависти. Возможно, когда ты станешь достаточно доверять мне, то расскажешь о своих отношениях с мужчиной, которого я знала только юношей. И пожалуйста, дорогая, прогони страх: из моих уст он никогда не узнает о том, что ты здесь. Я люблю тебя как дочь, которую я могла бы родить, если бы боги направили меня иным путем. Позволь мне немного побыть здесь, а потом я вернусь вниз.
– Вы шутите?! – в ярости воскликнула Сарина. – Я не позволю вам снова подвергать себя этой пытке!
– Болит только мое тело, Сарина, – сказала мадам Блю, – это оно предало меня сегодня, погнав к тебе в комнату, словно слабого и глупого ребенка.
– Пожалуйста, не упрямьтесь! Вы не можете вернуться вниз!
– Есть кое-что, что я должна сделать, прежде чем закончится ночь и боги потребуют назад то мгновение, что они подарили мне. Все в мире не случайно, моя дорогая Сарина, а значит, есть смысл и в этой предначертанной судьбой встрече.
Сарина смотрела на мадам Блю и пыталась побороть бушевавшее внутри нее пламя. Могла ли она когда-нибудь признаться этой женщине, относившейся к ней как к дочери, что Во Шукэн и ее хотел превратить в свою наложницу? А Мэй? Должна ли она рассказать мадам о Мэй – девушке, которую любил сын Во и на которой он не смог жениться, потому что отец нашел ему богатую невесту? Девушке, которую Во выгнал из дома и отправил в пристанище разврата, где доживала свой век его бывшая любовь. Это сумасшествие, подумала она, настоящее сумасшествие!
В дверь тихо постучали, и женщины тревожно переглянулись. Стук повторился, и Сарина, встав с кровати, тихо подошла к двери.
– Да? – отозвалась она шепотом. Так она разговаривала, когда исполняла роль Цветка Дракона.
– Это Дженсон, – последовал такой же тихий ответ.
Сарина замерла.
– Я уже сплю.
Мадам Блю попыталась объяснить ей что-то жестами, но Сарина оставалась непреклонна.
– Я не верю тебе, – негромко сказал Дженсон. – Открой дверь.
– Спокойной ночи, Дженсон.
– Я думаю, тебе лучше впустить меня, Цветок Дракона. – Он почти с ненавистью произнес ее фальшивое имя.
Мадам Блю начала с трудом подниматься на ноги.
– Я устала, Дженсон, и, последовав твоему совету, выпила бренди, прежде…
– Ты знаешь, кто сейчас сидит внизу в зале для игр?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91