– Он нежно охватил ладонями лицо Сарины. – Попытайся избавиться от страха, мой верный и дорогой друг, – попросил он, – и порадуйся за нас.
Сарина засмеялась и покачала головой.
– Я радуюсь, Чен, но перестану бояться только через три недели, когда вы будете далеко отсюда и в безопасности.
К Сарине подошла Мэй.
– Пусть боги вознаградят тебя любовью столь же сладостной, какую они подарили нам, сестра. – Ее взгляд был обращен сейчас только к Сарине. – Ты ведь приедешь к нам в гости? У нас будет простой дом, но в отличие от дома Во Шукэна его наполнит любовь.
Сарина провела кончиками пальцев по шелковистым черным волосам Мэй.
– Обязательно, – кивнула она, крепко обнимая девушку. – Я буду молиться за тебя, Мэй, – с силой сказала она. – Я буду молиться за тебя и за Чена так, как вы молились за меня.
Один за другим они спустились по ступеням, а потом со всей возможной осторожностью пробежали через сад, пропадая в тени и вновь появляясь на освещенных луной прогалинах, пока не оказались в доме. Сарина бесшумно прокралась в свою спальню и закрыла дверь. Она была мокрая от пота, одежда прилипла к телу. Срывая с себя халат и швыряя его на кровать, она случайно бросила взгляд на один из лакированных прикроватных столиков. Рядом с тем местом, где всегда стояла нефритовая статуэтка, лежала Библия ее отца в кожаном переплете.
Она медленно приблизилась к ней – словно закоренелый грешник, который впервые после долгого перерыва подходит к церкви. Взяв книгу и почувствовав в руках знакомую тяжесть, Сарина присела на край кровати и положила Библию себе на колени. Сегодня ночью ей требовалось утешение. Она жаждала обрести уверенность и спокойствие и хотела помолиться о безопасности Чена и Мэй.
И поэтому, в первый раз со дня смерти сына, Сарина открыла Священную книгу и обратилась к Богу.
Впервые за много лет, что она провела с Шукэном, Ли обрадовалась его дикой вспышке гнева. Если бы он не проклял ее за то, что она не дала ему облегчения (хотя на самом деле она применила все свое искусство, стараясь удовлетворить его), и не отослал назад в ее спальню, она никогда бы не стала свидетелем предательства золотоволосой и не узнала бы о двуличии его единственного сына – Чена.
Ли довольно улыбнулась. Она правильно поступила, что уничтожила статуэтку. Теперь чары развеялись, и скоро Ли будет торжествовать победу.
Золотоволосая сама пошла навстречу своей гибели.
Сарина проснулась от женского крика. За окном светало. Выпрыгнув из постели, она быстро накинула халат и босиком выбежала из комнаты. Она спешила вниз по лестнице, все еще немного пошатываясь после сна, но, увидев то, что творилось в холле, резко остановилась. Казалось, из открытых дверей кабинета Во выходит траурная процессия.
Первым шел словно постаревший за одну ночь Во, с опущенными глазами и бледным лицом. За ним, в сопровождении двух стражей, медленно двигался Чен. Он еле переставлял ноги и не поднимал головы. Еще один стражник вел плачущую Мэй, которая, закрыв лицо руками, поминутно спотыкалась и чуть не падала.
Сюе, с красными, опухшими глазами и дорожками слез на белых щеках, опиралась на руку одного из слуг. Последней шла Ли. Единственная, у кого была высоко поднята голова, она плыла, одаряя окружающих высокомерными, презрительными взглядами.
– Что случилось? – окликнула Сарина Во, но тот сделал вид, что не замечает ее. – Пожалуйста, скажите мне, что случилось?
Она схватила его за рукав, но Во стряхнул ее руку, словно назойливую лиану, которая прицепилась к его одежде. Ли внезапно разразилась торжествующим хохотом, и этот пронзивший мертвенную тишину звук ударил по нервам Сарины; кровь у нее отлила от сердца, а к горлу подступил комок. Она боялась поднять глаза, не сомневаясь, что Во смотрит на нее взглядом столь же ужасным, как мог бы смотреть Бог, когда он превращал жену Лота в соляной столб. Сарина попятилась, чувствуя, как ее душа распадается на тысячу безжизненных песчинок. Они все знают, билось у нее в голове. Они знают.
– Так как ты полноправная участница этого представления, моя дорогая Сарина, – за тщательно произносимыми словами Во скрывался с трудом сдерживаемый гнев, – то можешь сама удостовериться, как отцы поступают с сыновьями-предателями.
Он хлопнул в ладоши, и вынырнувший из-за его спины стражник схватил Сарину за руку. Процессия двинулась дальше. Сарина отчаянно пыталась вырваться из стальных пальцев своего конвоира, но ее усилия были тщетны. Ее потащили за остальными к летнему домику. Маленькое здание, омываемое нежными розовыми лучами раннего утра, выглядело таким невинным! Невинным и полным угрозы.
Она обернулась, чтобы посмотреть на главный дом, и ее глаза случайно встретились с глазами Ли: в их мерцающей глубине лежал ответ, который она искала. Ненависть, словно желчь, подступила к горлу Сарины. Буквально зарычав от ярости, она кинулась на Ли, но слуга грубо одернул ее.
– Повернись сюда, Сарина! – донесся до нее резкий голос Во. – Посмотри, как мы наказываем сыновей, которые идут против воли своего отца, путаясь со служанкой и желая взять ее в жены.
Сарина заставила себя посмотреть на Чена. Его руки привязали веревкой к деревянным перилам лестницы, потом с него сорвали рубашку, открыв тело прохладному утреннему ветерку. Рядом, расставив ноги и скрестив руки на груди, стоял стражник, ни на секунду не отводивший глаз от полуобнаженной фигуры Чена. Другой в это время отошел назад и начал разматывать длинную полоску кожи, прикрепленную к толстой бамбуковой палке. Сарина услышала низкое, приглушенное рыдание Мэй и зажмурилась, жалея, что не может закрыть и уши, чтобы не слышать того, что, как она догадывалась, должно произойти.
– Открой глаза, Сарина! – рявкнул Во.
Это не ее Во, твердила она про себя. Это не тот человек, который защищал ее, успокаивал и лелеял, не тот мужчина, который любил ее так, как только отец может любить свое дитя, мужчина, которого и она любила, как отца.
– Делай, как тебе приказано, Сарина!
Об этом Во ее предупреждал Дженсон. Безжалостный торговец опиумом, свирепый землевладелец, гордый и мстительный отец, способный убить собственного сына.
– Сарина, открой глаза и смотри!
Это был Во, которого она отказывалась видеть.
– Сарина!
Ее голова дернулась назад: стражник изо всех сил дернул ее за волосы. Сарина вскрикнула от боли и непроизвольно открыла глаза. Щелчок опустившегося на тело хлыста заставил ее снова вскрикнуть, но ее протестующий возглас заглушил крик Чена. Правда, больше он не кричал. При каждом новом ударе по спине он или стонал, или мычал, гордо отказываясь поддаваться боли и своему отцу. Сарине казалось, что удары падают на нее, и она морщилась при каждом соприкосновении ремня с кожей, испытывая сильнейшее желание проклясть переменчивых богов Чена, которые в конце концов предали его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Сарина засмеялась и покачала головой.
– Я радуюсь, Чен, но перестану бояться только через три недели, когда вы будете далеко отсюда и в безопасности.
К Сарине подошла Мэй.
– Пусть боги вознаградят тебя любовью столь же сладостной, какую они подарили нам, сестра. – Ее взгляд был обращен сейчас только к Сарине. – Ты ведь приедешь к нам в гости? У нас будет простой дом, но в отличие от дома Во Шукэна его наполнит любовь.
Сарина провела кончиками пальцев по шелковистым черным волосам Мэй.
– Обязательно, – кивнула она, крепко обнимая девушку. – Я буду молиться за тебя, Мэй, – с силой сказала она. – Я буду молиться за тебя и за Чена так, как вы молились за меня.
Один за другим они спустились по ступеням, а потом со всей возможной осторожностью пробежали через сад, пропадая в тени и вновь появляясь на освещенных луной прогалинах, пока не оказались в доме. Сарина бесшумно прокралась в свою спальню и закрыла дверь. Она была мокрая от пота, одежда прилипла к телу. Срывая с себя халат и швыряя его на кровать, она случайно бросила взгляд на один из лакированных прикроватных столиков. Рядом с тем местом, где всегда стояла нефритовая статуэтка, лежала Библия ее отца в кожаном переплете.
Она медленно приблизилась к ней – словно закоренелый грешник, который впервые после долгого перерыва подходит к церкви. Взяв книгу и почувствовав в руках знакомую тяжесть, Сарина присела на край кровати и положила Библию себе на колени. Сегодня ночью ей требовалось утешение. Она жаждала обрести уверенность и спокойствие и хотела помолиться о безопасности Чена и Мэй.
И поэтому, в первый раз со дня смерти сына, Сарина открыла Священную книгу и обратилась к Богу.
Впервые за много лет, что она провела с Шукэном, Ли обрадовалась его дикой вспышке гнева. Если бы он не проклял ее за то, что она не дала ему облегчения (хотя на самом деле она применила все свое искусство, стараясь удовлетворить его), и не отослал назад в ее спальню, она никогда бы не стала свидетелем предательства золотоволосой и не узнала бы о двуличии его единственного сына – Чена.
Ли довольно улыбнулась. Она правильно поступила, что уничтожила статуэтку. Теперь чары развеялись, и скоро Ли будет торжествовать победу.
Золотоволосая сама пошла навстречу своей гибели.
Сарина проснулась от женского крика. За окном светало. Выпрыгнув из постели, она быстро накинула халат и босиком выбежала из комнаты. Она спешила вниз по лестнице, все еще немного пошатываясь после сна, но, увидев то, что творилось в холле, резко остановилась. Казалось, из открытых дверей кабинета Во выходит траурная процессия.
Первым шел словно постаревший за одну ночь Во, с опущенными глазами и бледным лицом. За ним, в сопровождении двух стражей, медленно двигался Чен. Он еле переставлял ноги и не поднимал головы. Еще один стражник вел плачущую Мэй, которая, закрыв лицо руками, поминутно спотыкалась и чуть не падала.
Сюе, с красными, опухшими глазами и дорожками слез на белых щеках, опиралась на руку одного из слуг. Последней шла Ли. Единственная, у кого была высоко поднята голова, она плыла, одаряя окружающих высокомерными, презрительными взглядами.
– Что случилось? – окликнула Сарина Во, но тот сделал вид, что не замечает ее. – Пожалуйста, скажите мне, что случилось?
Она схватила его за рукав, но Во стряхнул ее руку, словно назойливую лиану, которая прицепилась к его одежде. Ли внезапно разразилась торжествующим хохотом, и этот пронзивший мертвенную тишину звук ударил по нервам Сарины; кровь у нее отлила от сердца, а к горлу подступил комок. Она боялась поднять глаза, не сомневаясь, что Во смотрит на нее взглядом столь же ужасным, как мог бы смотреть Бог, когда он превращал жену Лота в соляной столб. Сарина попятилась, чувствуя, как ее душа распадается на тысячу безжизненных песчинок. Они все знают, билось у нее в голове. Они знают.
– Так как ты полноправная участница этого представления, моя дорогая Сарина, – за тщательно произносимыми словами Во скрывался с трудом сдерживаемый гнев, – то можешь сама удостовериться, как отцы поступают с сыновьями-предателями.
Он хлопнул в ладоши, и вынырнувший из-за его спины стражник схватил Сарину за руку. Процессия двинулась дальше. Сарина отчаянно пыталась вырваться из стальных пальцев своего конвоира, но ее усилия были тщетны. Ее потащили за остальными к летнему домику. Маленькое здание, омываемое нежными розовыми лучами раннего утра, выглядело таким невинным! Невинным и полным угрозы.
Она обернулась, чтобы посмотреть на главный дом, и ее глаза случайно встретились с глазами Ли: в их мерцающей глубине лежал ответ, который она искала. Ненависть, словно желчь, подступила к горлу Сарины. Буквально зарычав от ярости, она кинулась на Ли, но слуга грубо одернул ее.
– Повернись сюда, Сарина! – донесся до нее резкий голос Во. – Посмотри, как мы наказываем сыновей, которые идут против воли своего отца, путаясь со служанкой и желая взять ее в жены.
Сарина заставила себя посмотреть на Чена. Его руки привязали веревкой к деревянным перилам лестницы, потом с него сорвали рубашку, открыв тело прохладному утреннему ветерку. Рядом, расставив ноги и скрестив руки на груди, стоял стражник, ни на секунду не отводивший глаз от полуобнаженной фигуры Чена. Другой в это время отошел назад и начал разматывать длинную полоску кожи, прикрепленную к толстой бамбуковой палке. Сарина услышала низкое, приглушенное рыдание Мэй и зажмурилась, жалея, что не может закрыть и уши, чтобы не слышать того, что, как она догадывалась, должно произойти.
– Открой глаза, Сарина! – рявкнул Во.
Это не ее Во, твердила она про себя. Это не тот человек, который защищал ее, успокаивал и лелеял, не тот мужчина, который любил ее так, как только отец может любить свое дитя, мужчина, которого и она любила, как отца.
– Делай, как тебе приказано, Сарина!
Об этом Во ее предупреждал Дженсон. Безжалостный торговец опиумом, свирепый землевладелец, гордый и мстительный отец, способный убить собственного сына.
– Сарина, открой глаза и смотри!
Это был Во, которого она отказывалась видеть.
– Сарина!
Ее голова дернулась назад: стражник изо всех сил дернул ее за волосы. Сарина вскрикнула от боли и непроизвольно открыла глаза. Щелчок опустившегося на тело хлыста заставил ее снова вскрикнуть, но ее протестующий возглас заглушил крик Чена. Правда, больше он не кричал. При каждом новом ударе по спине он или стонал, или мычал, гордо отказываясь поддаваться боли и своему отцу. Сарине казалось, что удары падают на нее, и она морщилась при каждом соприкосновении ремня с кожей, испытывая сильнейшее желание проклясть переменчивых богов Чена, которые в конце концов предали его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91