Дженсон толкнул Сарину локтем, указывая на гавань, где сотни мачт устремились в чистое голубое небо. Слева тянулся ряд величественных кирпичных домов с ухоженными лужайками, искусно подрезанными деревьями и затейливыми каменными горками в садах.
– Это набережная, – пояснил Дженсон, когда они поехали по широкой тенистой дороге. – Не так давно здесь был огромный ров, заполненный мусором, вдоль которого теснились лачуги.
Сарина с любопытством оглядывалась по сторонам. Китайцы попадались нечасто – только рикши и носильщики портшезов, а те, кто разъезжал в колясках или прогуливался пешком, были исключительно американцами или европейцами. На всех была модная, дорогая одежда. Некоторые мужчины были в форме британских морских офицеров, другие – в безупречно белых костюмах, а все женщины – в платьях пастельных тонов и с шелковыми зонтиками с кружевной отделкой в руках.
– На тебя слишком многие оборачиваются, моя дорогая, – заметил Дженсон голосом сурового опекуна, который она так ненавидела.
Вместо ответа она лишь улыбнулась и с некоторым удовольствием отметила, что он нахмурился. Однако она быстро поняла, что он сердится совсем не на нее. Повернув голову, Сарина увидела рядом с ними коляску, в которой сидел лысеющий блондин средних лет с торчащими щеткой усами и откровенно и бесстыдно разглядывал ее. Нетерпеливым движением Дженсон погнал лошадей быстрее, обгоняя коляску наглеца. К удовольствию Сарины, мужчина весело подмигнул ей и махнул на прощание рукой.
Сарина решила больше не злить Дженсона и избегать в дальнейшем подобных неприятностей. Она поспешно взяла его за рукав и показала на здание, мимо которого они проезжали.
– Что это? – спросила она.
– Таможня.
– А рядом?
– Не знаю.
Она уселась поудобнее и решила дать ему возможность позлиться в тишине, но его настроение снова внезапно изменилось.
– Видишь тот маленький кирпичный дом рядом с высоким серым зданием? – спросил он. Сарина кивнула. – Это шанхайская контора «Торговой компании Карлайлов».
– Мне кажется, я слышу горделивые нотки в вашем голосе, мистер Карлайл? – Она думала, что подтрунивает над ним, но его вполне серьезный ответ ее обескуражил.
– Он стал слишком мал для меня. Сейчас я ищу здание побольше и еще несколько зданий под склады. А если дело будет и дальше расширяться, то, прежде чем отплыть в следующем году домой, мне придется подыскать что-нибудь еще более вместительное.
Сарина попыталась сдержать улыбку. В следующем году… Может, за это время ей удастся убедить его, что она не ребенок, а женщина и не нуждается в опекуне?..
Она не позволила своим мыслям течь дальше. Она действительно женщина. Даже зеркало подтверждает это. Ее груди с недавнего времени стали полнее, кожа – более гладкой. Она чувствовала себя более зрелой и странно спокойной.
– Ты не хочешь поделиться со мной своим секретом? – спросил Дженсон.
– Каким секретом?
– Тем, который так радует тебя, что ты не можешь сдержать улыбки.
– Но если я расскажу его вам, он больше не будет секретом, так ведь? – ответила она и улыбнулась еще шире.
– Пожалуй, ты права. – Он пожал плечами и натянул поводья.
Ее улыбка увяла, а губы недовольно надулись. Дженсон никогда не играл в ее игры подолгу. Он всегда с легкостью бросал их, словно они ему быстро надоедали и мысли его уплывали далеко-далеко. Он напоминал ей колибри, осужденную жить в вечном полете или умереть. Редкие моменты, когда он позволял себе расслабиться, длились недолго, после чего на него, словно по сигналу, который слышал только он, вновь нападала неутомимая жажда деятельности.
– Тебе действительно хорошо?
Сарина вздрогнула и виновато улыбнулась.
– Что?
– Я просто спросил: ты будешь по мне скучать? Ее рука крепче сжала деревянную ручку зонтика.
– Скучать?..
– Когда я уеду в Гонконг.
– А я подумала, что вы собираетесь остаться здесь еще на год.
Он покачал головой.
– Вероятно, я еще раз или два приеду в Шанхай, но большую часть времени проведу в Гонконге.
Сарина быстро отвернулась, в первый раз пожалев, что она не похожа на женщин Востока. Тогда бы ей легче удалось скрыть свои чувства.
– Во время моего последнего приезда в Гонконг я временно открыл там офис и снял несколько складов, – пояснил Дженсон. – Теперь мне предстоит найти помещение для постоянного офиса, нанять персонал, арендовать новые склады, познакомиться с местными торговцами и фермерами, получить место на причале для моего корабля и так далее. На все это нужно время, Сарина, так что у меня нет выбора. Я единственный человек, которой может всем этим заниматься.
Сарина внезапно потеряла интерес к тому, что творилось вокруг. Странная пустота заполнила ее. Появившись где-то в животе, она распространилась по всему телу. Сарина уже не ощущала ручку зонтика, которую держала в руках, онемели даже пальцы ног. К горлу подступила тошнота, и Сарина сглотнула, моля Бога, чтобы не потерять сознание. Несмотря на жаркий день, она почувствовала озноб. Будто внутри ее поселились холод и смерть.
Экипаж внезапно остановился, и Сарина чуть не упала с сиденья. Дженсон протянул ей руку, чтобы помочь вылезти, и сделал знак оглядеться. Она послушалась. То, что она увидела, напоминало пагоду: маленький домик с высокой двускатной крышей, покрытой бледно-зеленой черепицей, и оштукатуренными стенами, выкрашенными в теплый абрикосовый цвет. Крошечные оконца обрамляли белые ставни, а на подоконниках выстроились зеленые глиняные горшки с белыми азалиями. Они подошли к двери, и Сарина улыбнулась, увидев на ней затейливо нарисованного дракона и большую медную дверную ручку, расположенную точно в центре одного из его ярко-красных глаз.
Внутри стены маленького чайного домика тоже были выкрашены в абрикосовый цвет, но, не высвеченные ярким солнцем, они навевали покой. Маленькие круглые столики покрывали светло-зеленые хлопчатобумажные скатерти, а на придвинутых к ним стульях лежали зеленые подушки. В центре каждого стола стояло глубокое белое фарфоровое блюдо, наполненное дынными семечками и каштанами. Рядом – еще одно, помельче, с короткой белой восковой свечой, окруженной цветками сливы и тутовыми листьями.
За столиками группами сидели китайцы, пили чай и грызли дынные семечки. Большинство из них были заняты спокойным разговором, некоторые, откинувшись на стульях, попыхивали длинными бамбуковыми трубками или дремали, прикрывшись газетами. Один мужчина сидел на низком стульчике возле двери и считал на счетах. Когда Дженсон и Сарина проходили мимо, он с любопытством поднял голову, оглядел Сарину и вернулся к своему занятию. Не успели они усесться, как возле столика появилась молодая девушка, одетая в бледно-зеленую шелковую блузку и длинную, в складку, абрикосового цвета юбку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
– Это набережная, – пояснил Дженсон, когда они поехали по широкой тенистой дороге. – Не так давно здесь был огромный ров, заполненный мусором, вдоль которого теснились лачуги.
Сарина с любопытством оглядывалась по сторонам. Китайцы попадались нечасто – только рикши и носильщики портшезов, а те, кто разъезжал в колясках или прогуливался пешком, были исключительно американцами или европейцами. На всех была модная, дорогая одежда. Некоторые мужчины были в форме британских морских офицеров, другие – в безупречно белых костюмах, а все женщины – в платьях пастельных тонов и с шелковыми зонтиками с кружевной отделкой в руках.
– На тебя слишком многие оборачиваются, моя дорогая, – заметил Дженсон голосом сурового опекуна, который она так ненавидела.
Вместо ответа она лишь улыбнулась и с некоторым удовольствием отметила, что он нахмурился. Однако она быстро поняла, что он сердится совсем не на нее. Повернув голову, Сарина увидела рядом с ними коляску, в которой сидел лысеющий блондин средних лет с торчащими щеткой усами и откровенно и бесстыдно разглядывал ее. Нетерпеливым движением Дженсон погнал лошадей быстрее, обгоняя коляску наглеца. К удовольствию Сарины, мужчина весело подмигнул ей и махнул на прощание рукой.
Сарина решила больше не злить Дженсона и избегать в дальнейшем подобных неприятностей. Она поспешно взяла его за рукав и показала на здание, мимо которого они проезжали.
– Что это? – спросила она.
– Таможня.
– А рядом?
– Не знаю.
Она уселась поудобнее и решила дать ему возможность позлиться в тишине, но его настроение снова внезапно изменилось.
– Видишь тот маленький кирпичный дом рядом с высоким серым зданием? – спросил он. Сарина кивнула. – Это шанхайская контора «Торговой компании Карлайлов».
– Мне кажется, я слышу горделивые нотки в вашем голосе, мистер Карлайл? – Она думала, что подтрунивает над ним, но его вполне серьезный ответ ее обескуражил.
– Он стал слишком мал для меня. Сейчас я ищу здание побольше и еще несколько зданий под склады. А если дело будет и дальше расширяться, то, прежде чем отплыть в следующем году домой, мне придется подыскать что-нибудь еще более вместительное.
Сарина попыталась сдержать улыбку. В следующем году… Может, за это время ей удастся убедить его, что она не ребенок, а женщина и не нуждается в опекуне?..
Она не позволила своим мыслям течь дальше. Она действительно женщина. Даже зеркало подтверждает это. Ее груди с недавнего времени стали полнее, кожа – более гладкой. Она чувствовала себя более зрелой и странно спокойной.
– Ты не хочешь поделиться со мной своим секретом? – спросил Дженсон.
– Каким секретом?
– Тем, который так радует тебя, что ты не можешь сдержать улыбки.
– Но если я расскажу его вам, он больше не будет секретом, так ведь? – ответила она и улыбнулась еще шире.
– Пожалуй, ты права. – Он пожал плечами и натянул поводья.
Ее улыбка увяла, а губы недовольно надулись. Дженсон никогда не играл в ее игры подолгу. Он всегда с легкостью бросал их, словно они ему быстро надоедали и мысли его уплывали далеко-далеко. Он напоминал ей колибри, осужденную жить в вечном полете или умереть. Редкие моменты, когда он позволял себе расслабиться, длились недолго, после чего на него, словно по сигналу, который слышал только он, вновь нападала неутомимая жажда деятельности.
– Тебе действительно хорошо?
Сарина вздрогнула и виновато улыбнулась.
– Что?
– Я просто спросил: ты будешь по мне скучать? Ее рука крепче сжала деревянную ручку зонтика.
– Скучать?..
– Когда я уеду в Гонконг.
– А я подумала, что вы собираетесь остаться здесь еще на год.
Он покачал головой.
– Вероятно, я еще раз или два приеду в Шанхай, но большую часть времени проведу в Гонконге.
Сарина быстро отвернулась, в первый раз пожалев, что она не похожа на женщин Востока. Тогда бы ей легче удалось скрыть свои чувства.
– Во время моего последнего приезда в Гонконг я временно открыл там офис и снял несколько складов, – пояснил Дженсон. – Теперь мне предстоит найти помещение для постоянного офиса, нанять персонал, арендовать новые склады, познакомиться с местными торговцами и фермерами, получить место на причале для моего корабля и так далее. На все это нужно время, Сарина, так что у меня нет выбора. Я единственный человек, которой может всем этим заниматься.
Сарина внезапно потеряла интерес к тому, что творилось вокруг. Странная пустота заполнила ее. Появившись где-то в животе, она распространилась по всему телу. Сарина уже не ощущала ручку зонтика, которую держала в руках, онемели даже пальцы ног. К горлу подступила тошнота, и Сарина сглотнула, моля Бога, чтобы не потерять сознание. Несмотря на жаркий день, она почувствовала озноб. Будто внутри ее поселились холод и смерть.
Экипаж внезапно остановился, и Сарина чуть не упала с сиденья. Дженсон протянул ей руку, чтобы помочь вылезти, и сделал знак оглядеться. Она послушалась. То, что она увидела, напоминало пагоду: маленький домик с высокой двускатной крышей, покрытой бледно-зеленой черепицей, и оштукатуренными стенами, выкрашенными в теплый абрикосовый цвет. Крошечные оконца обрамляли белые ставни, а на подоконниках выстроились зеленые глиняные горшки с белыми азалиями. Они подошли к двери, и Сарина улыбнулась, увидев на ней затейливо нарисованного дракона и большую медную дверную ручку, расположенную точно в центре одного из его ярко-красных глаз.
Внутри стены маленького чайного домика тоже были выкрашены в абрикосовый цвет, но, не высвеченные ярким солнцем, они навевали покой. Маленькие круглые столики покрывали светло-зеленые хлопчатобумажные скатерти, а на придвинутых к ним стульях лежали зеленые подушки. В центре каждого стола стояло глубокое белое фарфоровое блюдо, наполненное дынными семечками и каштанами. Рядом – еще одно, помельче, с короткой белой восковой свечой, окруженной цветками сливы и тутовыми листьями.
За столиками группами сидели китайцы, пили чай и грызли дынные семечки. Большинство из них были заняты спокойным разговором, некоторые, откинувшись на стульях, попыхивали длинными бамбуковыми трубками или дремали, прикрывшись газетами. Один мужчина сидел на низком стульчике возле двери и считал на счетах. Когда Дженсон и Сарина проходили мимо, он с любопытством поднял голову, оглядел Сарину и вернулся к своему занятию. Не успели они усесться, как возле столика появилась молодая девушка, одетая в бледно-зеленую шелковую блузку и длинную, в складку, абрикосового цвета юбку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91