– Она улыбнулась. – Благодарю вас, что помогли мне с Софией. Когда-нибудь вы станете замечательным отцом.
– Благодарю, дети – это не для меня. – Пятна тусклого румянца выступили на его щеках. – Я ничего не имею против них, если они похожи на вашу дочку. Но младенцев не люблю. – Он поморщился. – Они так вопят.
Вспомнив, как относился Джеффри к младшим сестрам и братьям, Люсинда покачала головой.
– Вы скоро привыкнете, дети быстро растут. Уонстед остановил взгляд на ее губах, дыхание его участилось.
– Софии повезло, – тихо произнес он.
– Она очень милая, – прошептала Люсинда.
Он положил руку ей на плечо, рука была горячей и, казалось, прожгла ее насквозь.
– Я знаю, миссис Грэм, каких усилий вам стоит сохранить вашу семью. Вы на правильном пути.
Его губы – чувственные, зовущие, мягкие, как бархат, – были совсем близко от ее губ. Она попыталась посмеяться над его похвалой, но смогла лишь улыбнуться. Темный завиток волос упал на его широкий лоб. Ей захотелось откинуть этот завиток с его лица, разгладить его лоб, прижаться губами к его щеке. Но Люсинда лишь прерывисто вздохнула.
– София – моя радость, и от этого жизнь кажется мне не такой тяжелой.
– Вы могли бы многое принести в жертву тому, кого любите.
Она покачала головой.
– Возможно, не знаю. Знаю лишь, что должна заботиться о Софии.
Он придвинулся ближе, обдав горячим дыханием ее губы. Ее охватило желание.
Время, казалось, остановилось.
Господи, что она делает? Люсинда отскочила.
Уонстед вопросительно наклонил голову.
– Вы не можете отрицать, что нас влечет друг к другу.
– Будем считать, что это ошибка, милорд. – Она смотрела на него из-под опущенных ресниц. Ведь она вела себя ничем не лучше блудницы, а теперь отвергала его.
Он пришел в замешательство и резко поклонился.
– Прошу прощения, я неправильно истолковал ситуацию.
Единственное, чего Люсинда хотела, – спокойно жить с Софией. Но сама лишила себя покоя, то и дело совершая опрометчивые поступки.
– Прошу вас, не нужно никаких объяснений. По моей вине произошло недоразумение.
Люсинда виновата в том, что вышла замуж за Денби, в том, что у нее не хватило храбрости во всем разобраться. Но не убеги она от мужа, не встретилась бы с лордом Уонстедом.
– Не будем искать виноватых, – произнес Уонстед, кривя губы. – Впредь постараюсь вам не навязываться.
Люсинда промолчала, как ни горько ей было это слышать.
– Но наш договор по-прежнему остается в силе, миссис Грэм?
Что он имеет в виду?
– Вы вернетесь в комитет как представитель Грейнджа? Я сказал викарию, что вы вернетесь.
– Да, наш договор остается в силе, – прошептала Люсинда.
– Я рад. – Он крепко сжал ее руку и поднес к губам. Люсинду бросило в жар, голова закружилась. Какая же она дура!
– Благодарю вас, – произнес Уонстед.
– Всего хорошего, милорд. – Она указала на дверь.
– Всего хорошего, миссис Грэм. Буду ждать шахматной партии в среду.
С этими словами Уонстед вышел.
Люсинда не двинулась с места, пока стук копыт не затих вдали. Потом вернулась в гостиную и в полном изнеможении опустилась на диван. Это нужно прекратить. Сегодня же. Но почему у нее так хорошо на душе? Почему она счастлива?
Одна партия в шахматы. Что в этом дурного, если она ясно даст понять лорду, что они могут быть только друзьями? А он согласился предоставить для проведения праздника свою землю только потому, что она его попросила.
Когда праздник пройдет, она разорвет их договор.
– Джевенс сказал, что я найду вас здесь, миссис Грэм. Люсинда резко обернулась.
– Лорд Уонстед.
Великолепный темно-синий сюртук и накрахмаленная белая рубашка выгодно подчеркивали его суровые, строгие черты.
– Я не знала, что вы дома. Мистер Джевенс сказал, что вы не будете возражать, если я выберу себе книгу из вашей великолепной библиотеки.
– Большую часть книг собрал мой дед. Вы нашли что-нибудь себе по вкусу?
Она показала ему томик в зеленой кожаной обложке. «Макбет».
– А, Шекспир. Конечно. Вы говорили, что любите его пьесы.
Запомнил.
– Надеюсь, вы не возражаете?
– Пожалуйста, берите что хотите. Мне жаль, что столько книг пропадает без пользы.
– А вы их не читаете?
– Читаю. – Он озорно улыбнулся. – Но предпочитаю шахматы.
Она ничего не ответила, а он подошел к окну и посмотрел на изгиб обсаженной деревьями аллеи.
– Мой предок выстроил эту часть дома в шестнадцатом веке.
Тема довольно безобидная.
– И с тех пор дом принадлежал вашей семье?
– Да. Нам удалось выжить во времена Генриха Восьмого и Кромвеля. – Он повернулся к ней; улыбка придала его лицу сурового воина совершенно юношеский шарм.
– Действительно, повезло. – Предки самой Люсинды сохранили верность Стюартам и потеряли все, пока Реставрация не вернула им утраченное. С каким удовольствием она рассказала бы ему историю своей семьи, поделилась бы гордостью за своих праотцев. Она сплела пальцы. – Вы зачем-то искали меня, милорд? Я закончила наши дела с миссис Хобб.
Он выгнул бровь.
– Мне хотелось бы узнать ваше мнение об одном деле, требующем вкуса и здравого смысла. Кажется, вам дано в избытке и то, и другое.
– Мне, милорд?
– Да. Пойдемте со мной. – Он направился к двери напротив той, в которую она вошла.
– Куда мы идем? – Люсинда едва поспевала за Уонстедом.
– Поспешите, – бросил он через плечо.
Сгорая от любопытства, Люсинда подхватила юбки и побежала за ним по коридору, увешанному портретами в жестких гофрированных воротниках времен Тюдоров или в струящихся кружевах времен Стюартов; был среди них и некто сурового вида в черном с ног до головы. Без сомнения, сторонник Кромвеля.
Уонстед исчез в конце коридора, соединявшего дом эпохи Тюдоров с более новым крылом. Запыхавшись, Люсинда спросила:
– Что…
– Сюда. – Он распахнул дверь в одну из комнат. Это спальня? Люсинда попятилась.
– Извините, милорд, но мне пора домой.
Он заглянул в комнату и перевел взгляд на Люсинду.
– У вас слишком богатое воображение, миссис Грэм. Люсинда почувствовала, что краснеет. Неужели он догадался, что после пикника она только и мечтает о том, чтобы он снова прижался к ней всем телом? Знает ли он, что она была разочарована, поскольку ей показалось, что его поцелуй был не таким страстным, как ей хотелось бы. Люсинда бросила на него сердитый взгляд и вошла в комнату, прижимая к груди книгу – единственное средство самозащиты.
Люсинда огляделась. Кровать под пологом занимала один угол комнаты, в другом углу стояли дамский туалетный столик и табурет.
– Что вы хотели мне показать? – едва слышно спросила она.
– Мне хотелось бы устроить в этой комнате новомодный ватер-клозет и ванную. Что скажете?
– Ванна должна быть большой. Глаза Уонстеда почему-то блеснули.
– Надеюсь, достаточно большой, чтобы в ней могли поместиться двое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
– Благодарю, дети – это не для меня. – Пятна тусклого румянца выступили на его щеках. – Я ничего не имею против них, если они похожи на вашу дочку. Но младенцев не люблю. – Он поморщился. – Они так вопят.
Вспомнив, как относился Джеффри к младшим сестрам и братьям, Люсинда покачала головой.
– Вы скоро привыкнете, дети быстро растут. Уонстед остановил взгляд на ее губах, дыхание его участилось.
– Софии повезло, – тихо произнес он.
– Она очень милая, – прошептала Люсинда.
Он положил руку ей на плечо, рука была горячей и, казалось, прожгла ее насквозь.
– Я знаю, миссис Грэм, каких усилий вам стоит сохранить вашу семью. Вы на правильном пути.
Его губы – чувственные, зовущие, мягкие, как бархат, – были совсем близко от ее губ. Она попыталась посмеяться над его похвалой, но смогла лишь улыбнуться. Темный завиток волос упал на его широкий лоб. Ей захотелось откинуть этот завиток с его лица, разгладить его лоб, прижаться губами к его щеке. Но Люсинда лишь прерывисто вздохнула.
– София – моя радость, и от этого жизнь кажется мне не такой тяжелой.
– Вы могли бы многое принести в жертву тому, кого любите.
Она покачала головой.
– Возможно, не знаю. Знаю лишь, что должна заботиться о Софии.
Он придвинулся ближе, обдав горячим дыханием ее губы. Ее охватило желание.
Время, казалось, остановилось.
Господи, что она делает? Люсинда отскочила.
Уонстед вопросительно наклонил голову.
– Вы не можете отрицать, что нас влечет друг к другу.
– Будем считать, что это ошибка, милорд. – Она смотрела на него из-под опущенных ресниц. Ведь она вела себя ничем не лучше блудницы, а теперь отвергала его.
Он пришел в замешательство и резко поклонился.
– Прошу прощения, я неправильно истолковал ситуацию.
Единственное, чего Люсинда хотела, – спокойно жить с Софией. Но сама лишила себя покоя, то и дело совершая опрометчивые поступки.
– Прошу вас, не нужно никаких объяснений. По моей вине произошло недоразумение.
Люсинда виновата в том, что вышла замуж за Денби, в том, что у нее не хватило храбрости во всем разобраться. Но не убеги она от мужа, не встретилась бы с лордом Уонстедом.
– Не будем искать виноватых, – произнес Уонстед, кривя губы. – Впредь постараюсь вам не навязываться.
Люсинда промолчала, как ни горько ей было это слышать.
– Но наш договор по-прежнему остается в силе, миссис Грэм?
Что он имеет в виду?
– Вы вернетесь в комитет как представитель Грейнджа? Я сказал викарию, что вы вернетесь.
– Да, наш договор остается в силе, – прошептала Люсинда.
– Я рад. – Он крепко сжал ее руку и поднес к губам. Люсинду бросило в жар, голова закружилась. Какая же она дура!
– Благодарю вас, – произнес Уонстед.
– Всего хорошего, милорд. – Она указала на дверь.
– Всего хорошего, миссис Грэм. Буду ждать шахматной партии в среду.
С этими словами Уонстед вышел.
Люсинда не двинулась с места, пока стук копыт не затих вдали. Потом вернулась в гостиную и в полном изнеможении опустилась на диван. Это нужно прекратить. Сегодня же. Но почему у нее так хорошо на душе? Почему она счастлива?
Одна партия в шахматы. Что в этом дурного, если она ясно даст понять лорду, что они могут быть только друзьями? А он согласился предоставить для проведения праздника свою землю только потому, что она его попросила.
Когда праздник пройдет, она разорвет их договор.
– Джевенс сказал, что я найду вас здесь, миссис Грэм. Люсинда резко обернулась.
– Лорд Уонстед.
Великолепный темно-синий сюртук и накрахмаленная белая рубашка выгодно подчеркивали его суровые, строгие черты.
– Я не знала, что вы дома. Мистер Джевенс сказал, что вы не будете возражать, если я выберу себе книгу из вашей великолепной библиотеки.
– Большую часть книг собрал мой дед. Вы нашли что-нибудь себе по вкусу?
Она показала ему томик в зеленой кожаной обложке. «Макбет».
– А, Шекспир. Конечно. Вы говорили, что любите его пьесы.
Запомнил.
– Надеюсь, вы не возражаете?
– Пожалуйста, берите что хотите. Мне жаль, что столько книг пропадает без пользы.
– А вы их не читаете?
– Читаю. – Он озорно улыбнулся. – Но предпочитаю шахматы.
Она ничего не ответила, а он подошел к окну и посмотрел на изгиб обсаженной деревьями аллеи.
– Мой предок выстроил эту часть дома в шестнадцатом веке.
Тема довольно безобидная.
– И с тех пор дом принадлежал вашей семье?
– Да. Нам удалось выжить во времена Генриха Восьмого и Кромвеля. – Он повернулся к ней; улыбка придала его лицу сурового воина совершенно юношеский шарм.
– Действительно, повезло. – Предки самой Люсинды сохранили верность Стюартам и потеряли все, пока Реставрация не вернула им утраченное. С каким удовольствием она рассказала бы ему историю своей семьи, поделилась бы гордостью за своих праотцев. Она сплела пальцы. – Вы зачем-то искали меня, милорд? Я закончила наши дела с миссис Хобб.
Он выгнул бровь.
– Мне хотелось бы узнать ваше мнение об одном деле, требующем вкуса и здравого смысла. Кажется, вам дано в избытке и то, и другое.
– Мне, милорд?
– Да. Пойдемте со мной. – Он направился к двери напротив той, в которую она вошла.
– Куда мы идем? – Люсинда едва поспевала за Уонстедом.
– Поспешите, – бросил он через плечо.
Сгорая от любопытства, Люсинда подхватила юбки и побежала за ним по коридору, увешанному портретами в жестких гофрированных воротниках времен Тюдоров или в струящихся кружевах времен Стюартов; был среди них и некто сурового вида в черном с ног до головы. Без сомнения, сторонник Кромвеля.
Уонстед исчез в конце коридора, соединявшего дом эпохи Тюдоров с более новым крылом. Запыхавшись, Люсинда спросила:
– Что…
– Сюда. – Он распахнул дверь в одну из комнат. Это спальня? Люсинда попятилась.
– Извините, милорд, но мне пора домой.
Он заглянул в комнату и перевел взгляд на Люсинду.
– У вас слишком богатое воображение, миссис Грэм. Люсинда почувствовала, что краснеет. Неужели он догадался, что после пикника она только и мечтает о том, чтобы он снова прижался к ней всем телом? Знает ли он, что она была разочарована, поскольку ей показалось, что его поцелуй был не таким страстным, как ей хотелось бы. Люсинда бросила на него сердитый взгляд и вошла в комнату, прижимая к груди книгу – единственное средство самозащиты.
Люсинда огляделась. Кровать под пологом занимала один угол комнаты, в другом углу стояли дамский туалетный столик и табурет.
– Что вы хотели мне показать? – едва слышно спросила она.
– Мне хотелось бы устроить в этой комнате новомодный ватер-клозет и ванную. Что скажете?
– Ванна должна быть большой. Глаза Уонстеда почему-то блеснули.
– Надеюсь, достаточно большой, чтобы в ней могли поместиться двое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70