Этот парень в долгу у первого парня, потому что первый парень может намекнуть в министерстве, что второй парень интимно отдыхает с девушкой, не шибко для этого подходящей (не сказать прямо – с аборигеночкой). Небольшая сумма денег (по счетам платит, само собой, Барнабас Дэвис) движется (и тает по мере продвижения) по длинной цепочке безымянных, но полезных людей. Обратно движутся документы – и вот седьмого июля я аккуратно переписываю, добавляя от себя возникающие по ходу дела вопросы, следующее:
Пол Колдуэлл. Род. в 1890 г. (Томми сказал – в 1893-м). Записался добровольцем в пехоту (зачем?) в октябре 1916 г. с определением (кто определил?) на службу исключительно в Египте на срок присутствия там Австралийской имперской армии ввиду специальных знаний и обстоятельств (каких?). Поступил на службу рядовым (раз специальные знания, почему рядовым?). Командирован как пехотинец в Тель-эль-Кебир, Египет. Дважды повышен в звании и дважды отмечен за беспорочную службу подшитыми к делу рекомендательными письмами брит-го кап-на X. С. Марлоу. (Британский капитан снизошел до австралийского землекопа?) Пропал без вести во время увольнительной 12 ноября 1918 года. Туземцы, живущие к югу от Дейр-эль-Бахри (500 миль от лагеря), обнаружили сначала винтовку Колдуэлла, потом личные знаки Колдуэлла и вышеупомянутого Марлоу. (Офицер-англичанин и землекоп отдыхают вместе?) Последнее звание: капрал. Статус «пропавший без вести» изменен на «погиб» при закрытии дела 29 июня 1919 г.
Капитан Марлоу был британским офицером, потому его дело как нельзя кстати хранится в Лондоне, но пока, мой дорогой Ватсон, довольствуемся тем, что у нас есть. Дальше: у проницательного следователя по прочтении документа должно возникнуть куда больше вопросов, чем появилось в моих записях в тот день. Можете сами попробовать сосчитать загадки, скрытые за ста шестью словами текста, увидите – они размножаются что твои кролики. Коли вы не в ладах с историей, вот вам подсказка: Первая мировая война закончилась 11 ноября 1918 года, за день до того, как исчез Пол.
Еще одна бумага из военного досье парнишки: «Ближайший родственник: миссис Эмма Хойт, раб. в „Летающие Братья Хойт Энтертейнмент, Лимитед“, Сидней». Так-то он отплатил Юлейли Колдуэлл и братцу Томми! Ничего удивительного, что новости они узнали из третьих рук: при вербовке Пол про мать и не вспомнил. Родственнички у нашего парнишки – больное место. Хотел бы я спросить юристов, может ли новый «ближайший родственник» получить наследство Дэвиса, коли мертвого Пола Колдуэлла задним числом перекрестят все же в Пола Дэвиса?
Доброе утро, мистер Мэйси! Продолжим? Отлично. Само собой, о «Цирке Летающих Братьев Хойт» я знал. Уже слышу ваш нетерпеливый бубнеж: «А что общего у этой захватывающей истории с моей несчастной многострадальной тетушкой и исчезнувшим двоюродным дедушкой?» Все, мистер Мэйси, все общее. Терпение. Доверьтесь рассказчику, и все будет.
Так вот, само собой, о «Цирке Летающих Братьев Хойт» я знал – и удивился, узнав, что он все еще на плаву. 8 июля 1922 года я навел справки об Эмме Хойт в цирковой кассе.
– Сейчас она будет выступать, – говорит мне продавец билетов, лысый усатый мужчина с голым торсом. – С поклонниками она встречается после представления, но мой вам совет: если глянете на ее номер, она поболтает с вами куда охотнее.
– Сейчас? – спросил я, обозревая поле, провисающий желтый брезент шатра и трех или четырех людей, что слонялись вокруг фургонов.
– Начало через пять минут. Вам подфартило!
Я заплатил за место в первом ряду, лысый не мешкая надорвал билет, который сам мне продал, и, закрыв вход брезентом, проводил до места. Я посчитал зрителей: восемь, включая меня. Между тем в зале имелись скамейки, трибуны и широкие диваны со столиками, рассчитанные сотни на три человек. Усадив меня, билетер миновал пустой проход, перешагнул через красный деревянный барьер, на котором давно облупилась краска, открыл дверцу в высокой железной ограде вокруг песчаной арены, закрыл ее за собой и взял мегафон. На заду его алых бархатных штанов красовалась белая заплата. «Дамы и господа!» – закричал он пронзительно и начал ходить кругами. Его взгляд был устремлен наверх, к давным-давно сгинувшей толпе.
Покончив со вступлением, он размотал свой хлыст и поднял заслонку клетки. На манеж крадучись вышли три исполинских тигра. Лысый без особого энтузиазма заставил их прыгать друг через дружку, переворачиваться на спину, сигать через железный обруч. Тигры хоть и реагировали вяло, но позволяли себе иногда порыкивать в знак протеста. Лысый неспешно щелкал хлыстом в ответ. В конце концов он велел тиграм лежать смирно – те поворчали, но команду выполнили. Затем лысый снова поднял заслонку, и показался драматически освещенный со спины странный силуэт. Шагая вразвалку, из клетки выбрался пингвин. Птица обежала сникших тигров кругом, продефилировала по их спинам и прошлась по тигриным животам, а хищники ворочались под ее лапами, как бревна. Напоследок, сойдя на песок, пингвин сделал по манежу круг почета, собрал аплодисменты, приблизился к тиграм и каждого поцеловал в нос (ясно, что к носам предварительно прикладывали селедку). Дети ахали и смеялись. Думаю, это был бы не номер, а загляденье – коли все шло бы как по нотам.
Однако в тот день у одного из зверей лопнуло кошачье терпение. Когда в дергающуюся усатую морду ткнулся воняющий рыбой клюв, тигр на мгновение выпростал черно-рыжую лапу. И вот уже пингвин дивится трем алым полосам на своей белой груди – прямо как богач, заливший кларетом вечернюю сорочку. Он в изумлении поднимает клювастую голову. Переводит взгляд на ленивого укротителя, который его выдрессировал и уговорил дважды в день смело идти в бой. Тот от тигриного нарушения дисциплины сам впал в ступор, поднимает хлыст, запоздало орет на зверя. Новый удар лапой – и пингвин, внезапно лишившись головы, раскачивается на месте. Но не опрокидывается, потому что другой лапой зверь пригвоздил лапки циркача к песку. Насладиться аппетитным содержимым раскуроченной птицы тигр не успевает – спину ему обжигает удар хлыста. Он с ревом оборачивается к человеку, который бьет и кормит его с самого тигриного младенчества. «Ну-кось, порычи у меня!» – кричит билетер, в ярости взмахивая хлыстом. Только тут два ребенка в зрительном зале понимают, что с пингвином, чьим прыжкам и ужимкам они только что радовались, случилось страшное: птичья голова лежит на красном барьере в паре рядов от них, в глазах-бусинах читается недоумение.
Позже миссис Хойт объяснила мне: ради безопасности укротителя, чтобы звери почуяли, кто тут хозяин, им в таких случаях полагается проделать все трюки наново и без ошибок – только тогда их выпустят с манежа и вознаградят мясным обедом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Пол Колдуэлл. Род. в 1890 г. (Томми сказал – в 1893-м). Записался добровольцем в пехоту (зачем?) в октябре 1916 г. с определением (кто определил?) на службу исключительно в Египте на срок присутствия там Австралийской имперской армии ввиду специальных знаний и обстоятельств (каких?). Поступил на службу рядовым (раз специальные знания, почему рядовым?). Командирован как пехотинец в Тель-эль-Кебир, Египет. Дважды повышен в звании и дважды отмечен за беспорочную службу подшитыми к делу рекомендательными письмами брит-го кап-на X. С. Марлоу. (Британский капитан снизошел до австралийского землекопа?) Пропал без вести во время увольнительной 12 ноября 1918 года. Туземцы, живущие к югу от Дейр-эль-Бахри (500 миль от лагеря), обнаружили сначала винтовку Колдуэлла, потом личные знаки Колдуэлла и вышеупомянутого Марлоу. (Офицер-англичанин и землекоп отдыхают вместе?) Последнее звание: капрал. Статус «пропавший без вести» изменен на «погиб» при закрытии дела 29 июня 1919 г.
Капитан Марлоу был британским офицером, потому его дело как нельзя кстати хранится в Лондоне, но пока, мой дорогой Ватсон, довольствуемся тем, что у нас есть. Дальше: у проницательного следователя по прочтении документа должно возникнуть куда больше вопросов, чем появилось в моих записях в тот день. Можете сами попробовать сосчитать загадки, скрытые за ста шестью словами текста, увидите – они размножаются что твои кролики. Коли вы не в ладах с историей, вот вам подсказка: Первая мировая война закончилась 11 ноября 1918 года, за день до того, как исчез Пол.
Еще одна бумага из военного досье парнишки: «Ближайший родственник: миссис Эмма Хойт, раб. в „Летающие Братья Хойт Энтертейнмент, Лимитед“, Сидней». Так-то он отплатил Юлейли Колдуэлл и братцу Томми! Ничего удивительного, что новости они узнали из третьих рук: при вербовке Пол про мать и не вспомнил. Родственнички у нашего парнишки – больное место. Хотел бы я спросить юристов, может ли новый «ближайший родственник» получить наследство Дэвиса, коли мертвого Пола Колдуэлла задним числом перекрестят все же в Пола Дэвиса?
Доброе утро, мистер Мэйси! Продолжим? Отлично. Само собой, о «Цирке Летающих Братьев Хойт» я знал. Уже слышу ваш нетерпеливый бубнеж: «А что общего у этой захватывающей истории с моей несчастной многострадальной тетушкой и исчезнувшим двоюродным дедушкой?» Все, мистер Мэйси, все общее. Терпение. Доверьтесь рассказчику, и все будет.
Так вот, само собой, о «Цирке Летающих Братьев Хойт» я знал – и удивился, узнав, что он все еще на плаву. 8 июля 1922 года я навел справки об Эмме Хойт в цирковой кассе.
– Сейчас она будет выступать, – говорит мне продавец билетов, лысый усатый мужчина с голым торсом. – С поклонниками она встречается после представления, но мой вам совет: если глянете на ее номер, она поболтает с вами куда охотнее.
– Сейчас? – спросил я, обозревая поле, провисающий желтый брезент шатра и трех или четырех людей, что слонялись вокруг фургонов.
– Начало через пять минут. Вам подфартило!
Я заплатил за место в первом ряду, лысый не мешкая надорвал билет, который сам мне продал, и, закрыв вход брезентом, проводил до места. Я посчитал зрителей: восемь, включая меня. Между тем в зале имелись скамейки, трибуны и широкие диваны со столиками, рассчитанные сотни на три человек. Усадив меня, билетер миновал пустой проход, перешагнул через красный деревянный барьер, на котором давно облупилась краска, открыл дверцу в высокой железной ограде вокруг песчаной арены, закрыл ее за собой и взял мегафон. На заду его алых бархатных штанов красовалась белая заплата. «Дамы и господа!» – закричал он пронзительно и начал ходить кругами. Его взгляд был устремлен наверх, к давным-давно сгинувшей толпе.
Покончив со вступлением, он размотал свой хлыст и поднял заслонку клетки. На манеж крадучись вышли три исполинских тигра. Лысый без особого энтузиазма заставил их прыгать друг через дружку, переворачиваться на спину, сигать через железный обруч. Тигры хоть и реагировали вяло, но позволяли себе иногда порыкивать в знак протеста. Лысый неспешно щелкал хлыстом в ответ. В конце концов он велел тиграм лежать смирно – те поворчали, но команду выполнили. Затем лысый снова поднял заслонку, и показался драматически освещенный со спины странный силуэт. Шагая вразвалку, из клетки выбрался пингвин. Птица обежала сникших тигров кругом, продефилировала по их спинам и прошлась по тигриным животам, а хищники ворочались под ее лапами, как бревна. Напоследок, сойдя на песок, пингвин сделал по манежу круг почета, собрал аплодисменты, приблизился к тиграм и каждого поцеловал в нос (ясно, что к носам предварительно прикладывали селедку). Дети ахали и смеялись. Думаю, это был бы не номер, а загляденье – коли все шло бы как по нотам.
Однако в тот день у одного из зверей лопнуло кошачье терпение. Когда в дергающуюся усатую морду ткнулся воняющий рыбой клюв, тигр на мгновение выпростал черно-рыжую лапу. И вот уже пингвин дивится трем алым полосам на своей белой груди – прямо как богач, заливший кларетом вечернюю сорочку. Он в изумлении поднимает клювастую голову. Переводит взгляд на ленивого укротителя, который его выдрессировал и уговорил дважды в день смело идти в бой. Тот от тигриного нарушения дисциплины сам впал в ступор, поднимает хлыст, запоздало орет на зверя. Новый удар лапой – и пингвин, внезапно лишившись головы, раскачивается на месте. Но не опрокидывается, потому что другой лапой зверь пригвоздил лапки циркача к песку. Насладиться аппетитным содержимым раскуроченной птицы тигр не успевает – спину ему обжигает удар хлыста. Он с ревом оборачивается к человеку, который бьет и кормит его с самого тигриного младенчества. «Ну-кось, порычи у меня!» – кричит билетер, в ярости взмахивая хлыстом. Только тут два ребенка в зрительном зале понимают, что с пингвином, чьим прыжкам и ужимкам они только что радовались, случилось страшное: птичья голова лежит на красном барьере в паре рядов от них, в глазах-бусинах читается недоумение.
Позже миссис Хойт объяснила мне: ради безопасности укротителя, чтобы звери почуяли, кто тут хозяин, им в таких случаях полагается проделать все трюки наново и без ошибок – только тогда их выпустят с манежа и вознаградят мясным обедом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125