Другие ходили в школу когда могли, они помогали маме, прощались с учебниками, когда государство решало, что с них довольно. Что еще хуже, Юлейли всегда внушала Томми и другим детям, что Пол – особенный, потому что отец Пола – особенный, и папу Томми она тоже попрекала: «Ты не Барнабас Дэвис!» «А Пол оказался неблагодарной скотиной», – сказал мне Томми спокойно и зло, будто до сих пор в это не верил. Пол обзывал Юлейли шлюхой и бесстыдницей, говорил, что она ему не мать, что она непристойная женщина, что ноги его здесь не будет, и уходил к своим друзьям, «и никогда не брал меня с собой, – говорит Томми, – ни разу не позвал с собой, и не показывал мне свои книжки и картинки, смотрел на меня так, будто я грязь под ногтями, потому что мой папаша был не этим вашим мистером Дэвисом, а старым бедным Томом, ошивавшимся в пивнухе… Но однажды я его проучил, – лыбится он, демонстрируя редкие зубы, – да так, что мало не показалось. Стащил одну его библиотечную книгу, самую отвратную, и показал Роулингу (Роллексу?). В тот же день из Пола выбили всю дурь. Это надо было видеть!»
Можете оценить, мистер Мэйси, как утомителен был этот спектакль. Мстительная ложь, из жалости к себе переиначенные воспоминания. Но я все мог понять и со всем смириться – такова моя работа. Выслушав уйму всякого, я дождался, пока молодой Том успокоится, и спросил: а где Пол Дэвис сейчас? Моя ошибка вызвала новую бурю эмоций:
– Не Пол Дэвис, а Пол Колдуэлл, ясно вам? Обойдется и этой фамилией, пусть спасибо скажет, что он Колдуэлл!
– Хорошо, пусть будет Пол Колдуэлл. Том, где он живет?
Оказывается, Пол сбежал, когда Томми было тринадцать или четырнадцать. Хлопнул дверью – и ни слуху ни духу.
– Юлейли это добило, – говорит Томми. – Он был ей нужен. Он должен был стать мужчиной в доме. Я чертовски устал выслушивать от нее, что я, мол, не сын Барнабаса Дэвиса…
– А потом – после, скажем, тысяча девятьсот седьмого года?
– А, ну да. Коммуняка или кто она там, сумасшедшая баба из библиотеки, она приходила один раз, в восемнадцатом или девятнадцатом году, вся из себя такая фря, всё нос морщила. Принесла письмо из армии, в нем было написано, что Пол пропал без вести, он капралом служил. «Других сведений нет». А мы даже не знали, что он на войну ушел. Пол пропал, Мика убило на турецких берегах, черт-те что, Юлейли проплакала тогда с месяц, не меньше… Господь небесный, да чего вы от нас хотите?
У меня записано: «Два с половиной часа среди животных. Лондону выставлен счет за десять часов». Тут нет ничего дурного, мистер Мэйси: Лондон, в свою очередь, предъявил поверенным счет на двадцать часов работы, а те раскошелили Дэвиса на оплату сорока часов – и поделом ублюдку, который так обращался с женщинами. Представляете, Мэйси? Детективы по всему миру бередили незажившие раны брошенных женщин и несчастных семейств. В тот самый момент, когда я говорил с Томми, толпы людей по всей планете стенали и орали – а все потому, что мистер Дэвис был кобель в молодости и хотел, чтобы его любили за это в старости.
Еще у меня записано: «Нанят Томми Колдуэллом с целью разыскать сведения о том, где проживает или захоронен Пол Колдуэлл. Оплата по обстоятельствам». Так в деле Пола Дэвиса, он же Пол Колдуэлл, появился второй клиент, хоть я и сомневался, что он мне когда-нибудь заплатит.
Мистер Мэйси, я сегодня спал как младенец. Ни разу с боку на бок не перевернулся, и кошмаров не было. За одно это я должен сказать вам спасибо. Вы и я вместе работаем над этим мемуаром, изучаем древнее дело, все раскладываем по полочкам, рассказываем миру о моих достижениях… Да я словно заново родился! Утром съел весь завтрак, заглотил эту отраву до последней крошки, даже вкусно было. Накануне вечером, перед тем как отрубиться, вынул из-под железной кровати ящики с записями и перечел парочку лучших дел. Мерзавец с соседней койки все бубнил, что лампа, мол, мешает ему спать, даже вызвал санитара, чтобы принудить меня погасить свет. А мне все равно. Когда управимся с этим делом, надо бы взяться за «Дело красивой мертвой девочки» – читателям оно явно понравится. («Не пропустите! Новый детектив от Феррелла и Мэйси! Выходит в следующем месяце!»)
Дело Барнабаса Дэвиса, значит, закрыто. У нас есть имя его сиднейского дитяти: Пол Колдуэлл, родился в 1893 году. У нас есть его психологический портрет в возрасте до четырнадцати лет. Интеллектуальный уровень, возможно, выше среднего. Раздражен тем, что отец его бросил и оставил прозябать в бедности. Больше про сына, сотворив которого, мистер Дэвис застегнул пуговицы ширинки, поднялся на борт корабля и был таков, мы не знаем ничего. Нам известно, что мальчик отправился на войну и домой не вернулся. Пропал без вести, мистер Мэйси, означает, что не удалось рассортировать месиво из человеческих тел в грязи Франции, на побережье Турции или Суэцкого канала. Только Мельбурн объявляет солдата пропавшим не сразу, а спустя какое-то время. Кажется, в 1919 или 1920 году власти решили никого не считать пропавшим без вести – то бишь зачеркнули слова пропал без вести и вместо них написали убит. Так что по официальным документам Пол был мертвехонек, хотя Юлейли и Томми в известность о том почему-то не поставлены. В любом случае я подумал, что дело закрыто.
Но потом, мистер Мэйси, я все-таки передумал. Позже читатели поймут, что момент был ключевой и драматический. А зачем закрывать дело? Что мешает мне выставить гордому папаше счет за часы и дни, потраченные на расследование подробностей жизни и военной службы Пола Колдуэлла? Да, наследство получить вроде как некому, но «пропавший без вести» еще не совсем «погиб» – так почему бы не заняться поисками? Коли он погиб, может, он стал на войне героем, и его можно будет посмертно переименовать в Пола Дэвиса, доблестного мученика, солдата, геройски павшего в битве за Арденны. Жирный пивовар на пороге смерти купит себе замечательного сына, павшего смертью храбрых. Интересно, во сколько по его уравнениям обойдется эта покупка? И кто получит причитающиеся по закону денежки? Я соображал быстро, тем более что в эту игру мы уже играли. Можно приятно провести денек-другой, по всем счетам заплатит Лондон.
Теперь мне требовалось задействовать связи и хоть краем глаза взглянуть на военное досье Колдуэлла. Оно хранилось в Мельбурне за семью печатями, читать его не дозволялось даже семьям. И не дозволяется до сих пор. И лондонский Дэвис на правах ближайшего родственника получил бы разве что письмо с констатацией смерти и указанием последнего чина покойного. Но коли вы занимаетесь расследованиями, мистер Мэйси, вам нужны полезные люди. И вот – вуаля! Парень, который у меня в долгу, знает парня, который в Мельбурне снимает девочек. Одна из этих девочек работает на человека, знакомого с парнем, работающим в историческом отделе Министерства обороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125