полагаю, однако, что политика для большинства из них была просто позерством. Это были люди с деньгами, для таких поговорить о независимости было просто способом убить время. Когда они утверждали, что Остров должен стать независимой страной, а не территорией Соединенных Штатов, Ребека от всей души соглашалась с ними. Если уж она не может стать свободной, по крайней мере пусть будет свободной ее страна.
11. Отважная Валентина Монфорт
Баби была моя любимая бабушка. У нее были волосы цвета мякоти кокоса и такие нежные руки, которым достаточно прикоснуться к вашим вискам, чтобы у вас перестала болеть голова. Роста она была небольшого – без обуви не выше метра шестидесяти сантиметров, и она любила повторять всем и каждому, что Летисия Бонапарт, мать Наполеона, была точно такого же роста. После смерти Лоренсо она всегда носила траур. Завязывала волосы в маленький узел на затылке, и это делало еще выразительнее ее сверкающие черные глаза.
Что мне больше всего нравилось в Баби – ее терпимость. Она была убеждена, что Господь наказывает не кнутом и палкой и что людей, которые хотят слишком многого, задушит собственная плацента. «Алчность – все равно что термит, – говорила она мне, – она множится, переходя от родителей к детям и от детей к внукам, не успеешь оглянуться, как дом весь до основания изъеден термитами. Термиты никогда не спят, они прогрызают ходы днем и ночью, пока не доберутся до сердцевины».
Ее девичье имя было Валентина Антонхеорхи, и она тоже происходила с Корсики. Она родилась в Сан-Хуане в 1885 году в семье школьного учителя и служащей. Баби училась на медсестру, но ее мать умерла, когда ей было шестнадцать, и она была вынуждена взять на себя заботу о младших братьях. Она оставила обучение, когда была уже в последнем классе школы второй ступени. В то время Федеральное правительство занялось программой оздоровления населения Острова: всем было велено сделать прививки и научиться современным способам поддержания чистоты и здоровья. Баби хотела учиться уходу за больными и гигиене, но любила она и литературу, и музыку, так что в школе ходила на уроки и по тем, и по другим предметам.
Когда отец Баби женился вторично, мачеха взвалила на нее все обязанности по дому. Она целыми днями готовила, мыла и убирала жилье, поскольку мачеха была беременна. Дом стоял неподалеку от причала, на улице Святого Хусто. Однажды, когда Баби сидела на балконе, мимо в коляске проезжал Лоренсо Монфорт. Баби тогда была почти девочка, и ее личико было словно фарфоровое.
Лоренсо был продавцом кофе в Адхунтасе и приехал в Сан-Хуан за новой мельницей для кофе, которую доставили из Франции. Лоренсо увидел, что Баби держит на коленях курицу и гладит ее. Вдруг перед изумленным взором Лоренсо Баби крепко схватила курицу за гребень, повернула его – и через секунду курица была мертва.
На следующий день Лоренсо снова проезжал мимо ее дома и услышал, как кто-то играет на пианино. Он заглянул в окно и увидел ту же самую девушку, но на этот раз ее руки летали над клавишами, словно бабочки. Он подумал тогда, что ему нужна именно такая девушка, которая может задушить курицу быстрее, чем сам дьявол, и играет на пианино, как ангел. Через несколько дней он нанес визит отцу Баби и попросил у него руки его дочери. Это произошло в 1903 году, и считалось, что Баби очень повезло.
Супруги стали жить в Сан-Антонио, у плантации кофе недалеко от Адхунтаса, совладельцем которой был Лоренсо. Адхунтас был небольшим городком в окружении синих гор, где дома стояли так тесно друг к другу, будто орлиные яйца в гнезде. Лоренсо был человеком образованным, он закончил агрономический факультет Барселонского университета. Он знал обо всех новшествах в области торговли кофе. Он заказал во Франции гидравлическую мельницу, огромный каменный жернов которой надлежало втащить на косогор, что и было сделано с помощью пальмового ствола и двадцати мулов, которые едва не надорвались, карабкаясь по каменистому склону холма. Он установил мощные турбины, чтобы приводить в действие машины для очистки, размельчения и помола зерен кофе, и нужно сказать, что более современного оборудования не было ни у кого.
Земля Сан-Антонио была богата родниками, и Лоренсо соединил их единой системой труб и шлюзов, которые открывались и закрывались, когда это нужно было для орошения кофейных плантаций. Будучи ко всему прочему натурой художественной, он провел воду и по другую сторону холма, где построил фонтан с мраморными дельфинами, который орошал горные склоны водой. Он поставил там скамейки, чтобы каждый мог посидеть и почитать или побеседовать с приятелем под сенью красных деревьев, белого дуба и вязов. Эта вековая роща рядом с фонтаном была поистине одной из жемчужин Сан-Антонио.
У Лоренсо был брат-близнец, Оренсио Монфорт, который тоже жил на плантации. Оренсио был коммерсант и занимался финансовой стороной торговли, в то время как Лоренсо отвечал за посев и сбор урожая. Оренсио доставлял зерно в город, следил за продажей и вел счета гасиенды. Благодаря его коммерческой хватке, у братьев был свой загон для мулов, на которых мешки с кофе доставляли в порт города Понсе, что давало значительную экономию. На пристани у них был также свой магазин, доход от него предполагалось увеличить в течение нескольких месяцев. Оренсио не без оснований надеялся, что цена на кофе в Европе и Соединенных Штатах будет расти, и продавал его, когда она подскакивала до небес.
Поскольку братья были похожи друг на друга как две капли воды, невозможно было понять, кто есть кто. Оренсио первым вышел из материнской утробы и считал себя старшим, так что все, по его мнению, должны были его слушаться. Человек он был суровый и честолюбивый, не то что его брат. Никакой художественной жилки в нем не было, и его абсолютно не волновало, как выглядит конечный продукт, блестит кофе «арабика» или нет, «словно слеза черного золота на ладони», как с волнением говорил Лоренсо. Оренсио всех заставлял работать по пятнадцать часов в сутки, а платил всегда одинаково.
Лоренсо был человек великодушный и подобную эксплуатацию крестьян не одобрял. Но он побаивался Оренсио и не решался ему перечить. Характер у него был мирный, ссориться он не любил. Он любил читать, обожал природу, особенно деревья, которые почитал за неподвижные божества, вросшие в землю, чтобы защитить ее от эрозии и разрушительного действия времени.
– Деревья – наши лучшие душеприказчики, – говорил он Баби, когда они вместе гуляли по плантации или сидели на скамье у фонтана с дельфинами. – Они хранят землю меж своих корней, а когда мы умрем, они позволят нам отдохнуть в своей тени.
Когда Лоренсо привел Баби в свой дом, он рассчитывал, что Оренсио куда-нибудь переедет, но Оренсио делал вид, что ничего не понимает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
11. Отважная Валентина Монфорт
Баби была моя любимая бабушка. У нее были волосы цвета мякоти кокоса и такие нежные руки, которым достаточно прикоснуться к вашим вискам, чтобы у вас перестала болеть голова. Роста она была небольшого – без обуви не выше метра шестидесяти сантиметров, и она любила повторять всем и каждому, что Летисия Бонапарт, мать Наполеона, была точно такого же роста. После смерти Лоренсо она всегда носила траур. Завязывала волосы в маленький узел на затылке, и это делало еще выразительнее ее сверкающие черные глаза.
Что мне больше всего нравилось в Баби – ее терпимость. Она была убеждена, что Господь наказывает не кнутом и палкой и что людей, которые хотят слишком многого, задушит собственная плацента. «Алчность – все равно что термит, – говорила она мне, – она множится, переходя от родителей к детям и от детей к внукам, не успеешь оглянуться, как дом весь до основания изъеден термитами. Термиты никогда не спят, они прогрызают ходы днем и ночью, пока не доберутся до сердцевины».
Ее девичье имя было Валентина Антонхеорхи, и она тоже происходила с Корсики. Она родилась в Сан-Хуане в 1885 году в семье школьного учителя и служащей. Баби училась на медсестру, но ее мать умерла, когда ей было шестнадцать, и она была вынуждена взять на себя заботу о младших братьях. Она оставила обучение, когда была уже в последнем классе школы второй ступени. В то время Федеральное правительство занялось программой оздоровления населения Острова: всем было велено сделать прививки и научиться современным способам поддержания чистоты и здоровья. Баби хотела учиться уходу за больными и гигиене, но любила она и литературу, и музыку, так что в школе ходила на уроки и по тем, и по другим предметам.
Когда отец Баби женился вторично, мачеха взвалила на нее все обязанности по дому. Она целыми днями готовила, мыла и убирала жилье, поскольку мачеха была беременна. Дом стоял неподалеку от причала, на улице Святого Хусто. Однажды, когда Баби сидела на балконе, мимо в коляске проезжал Лоренсо Монфорт. Баби тогда была почти девочка, и ее личико было словно фарфоровое.
Лоренсо был продавцом кофе в Адхунтасе и приехал в Сан-Хуан за новой мельницей для кофе, которую доставили из Франции. Лоренсо увидел, что Баби держит на коленях курицу и гладит ее. Вдруг перед изумленным взором Лоренсо Баби крепко схватила курицу за гребень, повернула его – и через секунду курица была мертва.
На следующий день Лоренсо снова проезжал мимо ее дома и услышал, как кто-то играет на пианино. Он заглянул в окно и увидел ту же самую девушку, но на этот раз ее руки летали над клавишами, словно бабочки. Он подумал тогда, что ему нужна именно такая девушка, которая может задушить курицу быстрее, чем сам дьявол, и играет на пианино, как ангел. Через несколько дней он нанес визит отцу Баби и попросил у него руки его дочери. Это произошло в 1903 году, и считалось, что Баби очень повезло.
Супруги стали жить в Сан-Антонио, у плантации кофе недалеко от Адхунтаса, совладельцем которой был Лоренсо. Адхунтас был небольшим городком в окружении синих гор, где дома стояли так тесно друг к другу, будто орлиные яйца в гнезде. Лоренсо был человеком образованным, он закончил агрономический факультет Барселонского университета. Он знал обо всех новшествах в области торговли кофе. Он заказал во Франции гидравлическую мельницу, огромный каменный жернов которой надлежало втащить на косогор, что и было сделано с помощью пальмового ствола и двадцати мулов, которые едва не надорвались, карабкаясь по каменистому склону холма. Он установил мощные турбины, чтобы приводить в действие машины для очистки, размельчения и помола зерен кофе, и нужно сказать, что более современного оборудования не было ни у кого.
Земля Сан-Антонио была богата родниками, и Лоренсо соединил их единой системой труб и шлюзов, которые открывались и закрывались, когда это нужно было для орошения кофейных плантаций. Будучи ко всему прочему натурой художественной, он провел воду и по другую сторону холма, где построил фонтан с мраморными дельфинами, который орошал горные склоны водой. Он поставил там скамейки, чтобы каждый мог посидеть и почитать или побеседовать с приятелем под сенью красных деревьев, белого дуба и вязов. Эта вековая роща рядом с фонтаном была поистине одной из жемчужин Сан-Антонио.
У Лоренсо был брат-близнец, Оренсио Монфорт, который тоже жил на плантации. Оренсио был коммерсант и занимался финансовой стороной торговли, в то время как Лоренсо отвечал за посев и сбор урожая. Оренсио доставлял зерно в город, следил за продажей и вел счета гасиенды. Благодаря его коммерческой хватке, у братьев был свой загон для мулов, на которых мешки с кофе доставляли в порт города Понсе, что давало значительную экономию. На пристани у них был также свой магазин, доход от него предполагалось увеличить в течение нескольких месяцев. Оренсио не без оснований надеялся, что цена на кофе в Европе и Соединенных Штатах будет расти, и продавал его, когда она подскакивала до небес.
Поскольку братья были похожи друг на друга как две капли воды, невозможно было понять, кто есть кто. Оренсио первым вышел из материнской утробы и считал себя старшим, так что все, по его мнению, должны были его слушаться. Человек он был суровый и честолюбивый, не то что его брат. Никакой художественной жилки в нем не было, и его абсолютно не волновало, как выглядит конечный продукт, блестит кофе «арабика» или нет, «словно слеза черного золота на ладони», как с волнением говорил Лоренсо. Оренсио всех заставлял работать по пятнадцать часов в сутки, а платил всегда одинаково.
Лоренсо был человек великодушный и подобную эксплуатацию крестьян не одобрял. Но он побаивался Оренсио и не решался ему перечить. Характер у него был мирный, ссориться он не любил. Он любил читать, обожал природу, особенно деревья, которые почитал за неподвижные божества, вросшие в землю, чтобы защитить ее от эрозии и разрушительного действия времени.
– Деревья – наши лучшие душеприказчики, – говорил он Баби, когда они вместе гуляли по плантации или сидели на скамье у фонтана с дельфинами. – Они хранят землю меж своих корней, а когда мы умрем, они позволят нам отдохнуть в своей тени.
Когда Лоренсо привел Баби в свой дом, он рассчитывал, что Оренсио куда-нибудь переедет, но Оренсио делал вид, что ничего не понимает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114