То, что назад возвращался один из пяти, а то и из десяти - никого не волновало. Возможно, таким образом восьмилапые отбирали для взросления, для службы на благо города и продолжения рода самых ловких и сильных, возможно - платили юными жизнями за познание мира, возможно - подростки и вправду были всем безразличны. В помощь Посланнику Богини выделили четырех детишек. Тех, которых не жалко. Значит, не надеялись, что хоть кому-то удастся вернуться, и просто принесли очередную жертву во имя познания. Так, на авось - вдруг удастся узнать что-то новое?
- Отпустить землю! - скомандовала надсмотрщица, поднявшаяся на кормовую надстройку и вставшая рядом с рулевым.
Двое матросов торопливо размотали толстые веревки и выбросили их на причал. Неспешное течение стало медленно отводить корпус корабля от причала.
- Весла на воду! - скомандовала женщина, выждав, пока между причалом и бортом образовалась достаточно большая щель. - Тормози сильно!
Гребцы оттолкнули весла от себя - судно стало кормой вперед медленно выплывать на стремнину.
- Тормози сильно! - еще раз выкрикнула надсмотрщица и вскинула лицо к небу, к чему-то принюхиваясь и прислушиваясь, потом разочарованно вздохнула, скомандовала: - Правый борт - и-и-р-раз! И-и-раз. Рулевой, нос налево не торопясь. Ну-ка все - и-и-р-раз, и-и-р-раз.
Весла вспенили речную воду, и пузатый высокобортный корабль, величаво разворачиваясь носом вниз по течению, начал свой разбег.
Вообще-то, скорость парусника превышала скорость пешехода от силы в два, самое большее - в три раза. Однако корабль двигался постоянно, не останавливаясь на отдых, на ночлег, на обед - и в результате получалось, что путешествие по морю оказывалось впятеро быстрее, чем на ногах. Даже сейчас, когда на пути к Серым горам пустыню можно пересечь по прямой, а морской путь шел по широкой дуге - к цели путешествия получается добраться вдвое быстрее. А если к этому прибавить еще и то, что участники похода берегли силы - найти альтернативу кораблю было просто невозможно. Нет ничего удивительного, что восьмилапые, с их извечной ненавистью к воде, строили (точнее - заставляли строить людей) на своих верфях огромные корабли, небольшие баркасы и маленькие лодки, и даже самолично отваживались плавать на них, когда в этом возникала необходимость.
- Нос налево не торопясь, - продолжала командовать надсмотрщица, ведя судно точно по самой стремнине. - Нос направо сильно.
Временами она приглядывалась к небу, но каждый раз недовольно морщилась.
Но вот, наконец, женщине удалось разглядеть именно то, что хотелось.
- Суши весла! - во весь голос заорала она. - Рулевой - нос направо!
Подъемной команде - к бухтам. Ну-ка вместе... Па-арус, поднять!
Уложенная вдоль центрального прохода толстая балка дрогнула и, на ходу разворачиваясь поперек судна, поползла вверх по мачте. Под напором ветра парус громко захлопал, заметался - и гордо выгнулся вперед, дав ощутимый толчок затрещавшей мачте.
- Рулевой, нос налево сильно. Систос, левый угол на себя! Рулевой, нос направо не торопясь! Систос! - в воздухе звонко щелкнул хлыст. - Я сказала: левый угол на себя! Быстрее, а то состаришься!
Зазевавшийся моряк ухватил привязанный к нижнему левому углу паруса трос и потянул на себя. Было видно, как от натуги напряглись мышцы спины, а на лице выступили капельки пота. Он прекрасно понимал, что означает угроза: «состаришься». Просто всех людей старше сорока лет восьмилапые отправляли «в Счастливый Край». Поскольку считать пауки не умели, да и людям обучение подобным наукам запрещалось под страхом смерти, то возраст определялся по общему состоянию здоровья и по отзывам надсмотрщиц. Плохого работника они могли счесть «старым» хоть на второй день после рождения.
- Рулевой, нос прямо! Везав, Руван - помогите Систосу! - и уже совсем тихо, для себя, морячка отметила: - Хороший ветер! Быстро пойдем.
Со стороны могло показаться, что командовала кораблем женщина, а паук на носовой площадке носил капитанское звание лишь номинально, но Найл, уже достаточно уверенно ощущавший мысли окружающих, понимал, что это не так. Мозгом корабля, его знанием, его глазами и ушами был все-таки паук. Смертоносец, с его великолепной памятью, помнил все маршруты, по которым приходилось пройти судну хоть один раз, помнил все изгибы берега или зигзаги русла рек, помнил мели и скалы, помнил подводные течения и наиболее частые ветра, помнил расположение звезд на небе в тех или иных местах, время появления солнца на небе, помнил силуэты птиц и направление их полета. Вот и сейчас - смертоносец предупреждал надсмотрщицу о предстоящем повороте, смещении стремнины и мели у дальнего берега, а женщина немедленно перевела это предупреждение в четкие и ясные команды:
- Рулевой, нос налево сильно! Систос, левый угол отпустить!
Корабль начал было заваливаться поперек реки, но тут же поймал ветер и на всем ходу вошел в поворот, легко и изящно проскочив между обрывистым берегом и скалистой отмелью.
- Рулевой, нос направо не торопясь! Систос, угол к себе! Не ленись, скоро в море выйдем!
Однако до моря пришлось спускаться еще несколько часов, наполненных постоянным маневрированием. К тому времени, как в лицо ударил свежий прохладный ветер, надсмотрщица успела охрипнуть, а рулевой еле шевелил веслом.
- Везав, - позвала она, когда на лицо упали первые соленые брызги, а берега реки разошлись в стороны, открыв глазами бесконечный простор, усеянный белыми барашками волн. - Встань к рулю. Веди левым бортом под волну. Я отдохну часа четыре и выйду.
- Слушаюсь, госпожа, - от мачты на корму поднялся довольно зрелый мужчина с явными признаками облысения. Было странным, что восьмилапые до сих пор не обратили внимания на столь явные признаки нарушения породы и не «выбраковали» его. Видимо, после обретения людьми свободы Смертоносец-Повелитель испытывал нехватку в моряках и вынужденно терпел незначительные прегрешения.
Надсмотрщица дождалась того момента, когда Везав сменит у кормового весла отстоявшего свою смену паренька и вместе с тем ушла в каюту. Что будет происходить в каюте, правитель прекрасно понимал. Надсмотрщицы правили опираясь не только на кнут, но и на пряник, и если нарушителя дисциплины ждала вульгарная порка или «преждевременная старость», (в городе в качестве наказания применялась еще и отправка в квартал рабов), то мужчину, показавшего хорошие трудовые результаты или зарекомендовавшего себя еще каким-то образом, их начальницы вознаграждали так, как это могли сделать только женщины. Не даром из закона Смертоносца-Повелителя, по которому за несанкционированную пауками близость между мужчиной и женщиной полагалась смертная казнь, имелось одно исключение - надсмотрщица могла сама выбирать себе любовника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
- Отпустить землю! - скомандовала надсмотрщица, поднявшаяся на кормовую надстройку и вставшая рядом с рулевым.
Двое матросов торопливо размотали толстые веревки и выбросили их на причал. Неспешное течение стало медленно отводить корпус корабля от причала.
- Весла на воду! - скомандовала женщина, выждав, пока между причалом и бортом образовалась достаточно большая щель. - Тормози сильно!
Гребцы оттолкнули весла от себя - судно стало кормой вперед медленно выплывать на стремнину.
- Тормози сильно! - еще раз выкрикнула надсмотрщица и вскинула лицо к небу, к чему-то принюхиваясь и прислушиваясь, потом разочарованно вздохнула, скомандовала: - Правый борт - и-и-р-раз! И-и-раз. Рулевой, нос налево не торопясь. Ну-ка все - и-и-р-раз, и-и-р-раз.
Весла вспенили речную воду, и пузатый высокобортный корабль, величаво разворачиваясь носом вниз по течению, начал свой разбег.
Вообще-то, скорость парусника превышала скорость пешехода от силы в два, самое большее - в три раза. Однако корабль двигался постоянно, не останавливаясь на отдых, на ночлег, на обед - и в результате получалось, что путешествие по морю оказывалось впятеро быстрее, чем на ногах. Даже сейчас, когда на пути к Серым горам пустыню можно пересечь по прямой, а морской путь шел по широкой дуге - к цели путешествия получается добраться вдвое быстрее. А если к этому прибавить еще и то, что участники похода берегли силы - найти альтернативу кораблю было просто невозможно. Нет ничего удивительного, что восьмилапые, с их извечной ненавистью к воде, строили (точнее - заставляли строить людей) на своих верфях огромные корабли, небольшие баркасы и маленькие лодки, и даже самолично отваживались плавать на них, когда в этом возникала необходимость.
- Нос налево не торопясь, - продолжала командовать надсмотрщица, ведя судно точно по самой стремнине. - Нос направо сильно.
Временами она приглядывалась к небу, но каждый раз недовольно морщилась.
Но вот, наконец, женщине удалось разглядеть именно то, что хотелось.
- Суши весла! - во весь голос заорала она. - Рулевой - нос направо!
Подъемной команде - к бухтам. Ну-ка вместе... Па-арус, поднять!
Уложенная вдоль центрального прохода толстая балка дрогнула и, на ходу разворачиваясь поперек судна, поползла вверх по мачте. Под напором ветра парус громко захлопал, заметался - и гордо выгнулся вперед, дав ощутимый толчок затрещавшей мачте.
- Рулевой, нос налево сильно. Систос, левый угол на себя! Рулевой, нос направо не торопясь! Систос! - в воздухе звонко щелкнул хлыст. - Я сказала: левый угол на себя! Быстрее, а то состаришься!
Зазевавшийся моряк ухватил привязанный к нижнему левому углу паруса трос и потянул на себя. Было видно, как от натуги напряглись мышцы спины, а на лице выступили капельки пота. Он прекрасно понимал, что означает угроза: «состаришься». Просто всех людей старше сорока лет восьмилапые отправляли «в Счастливый Край». Поскольку считать пауки не умели, да и людям обучение подобным наукам запрещалось под страхом смерти, то возраст определялся по общему состоянию здоровья и по отзывам надсмотрщиц. Плохого работника они могли счесть «старым» хоть на второй день после рождения.
- Рулевой, нос прямо! Везав, Руван - помогите Систосу! - и уже совсем тихо, для себя, морячка отметила: - Хороший ветер! Быстро пойдем.
Со стороны могло показаться, что командовала кораблем женщина, а паук на носовой площадке носил капитанское звание лишь номинально, но Найл, уже достаточно уверенно ощущавший мысли окружающих, понимал, что это не так. Мозгом корабля, его знанием, его глазами и ушами был все-таки паук. Смертоносец, с его великолепной памятью, помнил все маршруты, по которым приходилось пройти судну хоть один раз, помнил все изгибы берега или зигзаги русла рек, помнил мели и скалы, помнил подводные течения и наиболее частые ветра, помнил расположение звезд на небе в тех или иных местах, время появления солнца на небе, помнил силуэты птиц и направление их полета. Вот и сейчас - смертоносец предупреждал надсмотрщицу о предстоящем повороте, смещении стремнины и мели у дальнего берега, а женщина немедленно перевела это предупреждение в четкие и ясные команды:
- Рулевой, нос налево сильно! Систос, левый угол отпустить!
Корабль начал было заваливаться поперек реки, но тут же поймал ветер и на всем ходу вошел в поворот, легко и изящно проскочив между обрывистым берегом и скалистой отмелью.
- Рулевой, нос направо не торопясь! Систос, угол к себе! Не ленись, скоро в море выйдем!
Однако до моря пришлось спускаться еще несколько часов, наполненных постоянным маневрированием. К тому времени, как в лицо ударил свежий прохладный ветер, надсмотрщица успела охрипнуть, а рулевой еле шевелил веслом.
- Везав, - позвала она, когда на лицо упали первые соленые брызги, а берега реки разошлись в стороны, открыв глазами бесконечный простор, усеянный белыми барашками волн. - Встань к рулю. Веди левым бортом под волну. Я отдохну часа четыре и выйду.
- Слушаюсь, госпожа, - от мачты на корму поднялся довольно зрелый мужчина с явными признаками облысения. Было странным, что восьмилапые до сих пор не обратили внимания на столь явные признаки нарушения породы и не «выбраковали» его. Видимо, после обретения людьми свободы Смертоносец-Повелитель испытывал нехватку в моряках и вынужденно терпел незначительные прегрешения.
Надсмотрщица дождалась того момента, когда Везав сменит у кормового весла отстоявшего свою смену паренька и вместе с тем ушла в каюту. Что будет происходить в каюте, правитель прекрасно понимал. Надсмотрщицы правили опираясь не только на кнут, но и на пряник, и если нарушителя дисциплины ждала вульгарная порка или «преждевременная старость», (в городе в качестве наказания применялась еще и отправка в квартал рабов), то мужчину, показавшего хорошие трудовые результаты или зарекомендовавшего себя еще каким-то образом, их начальницы вознаграждали так, как это могли сделать только женщины. Не даром из закона Смертоносца-Повелителя, по которому за несанкционированную пауками близость между мужчиной и женщиной полагалась смертная казнь, имелось одно исключение - надсмотрщица могла сама выбирать себе любовника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76