произошло недоразумение – на языке адвокатов это называется: «начать процесс прямо с исполнения». Именно это с ней и произошло. Такие истории случаются довольно часто. Ну, а престарелые бароны к подобным вещам относятся весьма щепетильно. Во-первых, потому, что они люди старые и старомодные, а во-вторых, потому, что они бароны. Альфред Планкенхорст написал новое завещание. Разыскал сироту, дочь одного из своих дальних родственников, мадемуазель Эдит Лиденвалл, и поручил ее воспитание Планкенхорстам. А в новом завещании было сказано:
«Если Альфонсина Планкенхорст вступит в законный брак и подобающим ее положению благочестием заставит всех позабыть о содеянном ею греховном проступке, она получит половину денежного капитала. А Эдит Лиденвалл, выйдя замуж за честного человека, получит другую его половину. В случае, если Эдит Лиденвалл вступит в брак первой, весь капитал будет принадлежать ей. Если же она останется незамужней, уйдет в монастырь или совершит непростительный, противоречащий добрым нравам проступок, весь капитал достанется обители святой Бригитты, а дамы Планкенхорст могут лишь пожизненно довольствоваться процентами с него».
Об этом завещании никто не должен был знать, кроме меня, человека, которого он уполномочил выполнить его волю. Однако писавший завещание личный секретарь барона выболтал тайну дамам Планкенхорст, и они все знали. Теперь оглянитесь назад и обдумайте с начала до конца все происшедшие с вами события, от первой вашей встречи до недавнего изгнания. Все станет вам ясно. Вспомните, как вас заперли одних в покинутой квартире. Как хотели убить Рихарда Барадлаи, считавшегося женихом мадемуазель Лиденвалл. Как пытались довести до отчаяния Эдит, чтобы заставить ее надеть вуаль монастырских девственниц. Как натравили разъяренную, взбунтовавшуюся чернь на монастырь, где находилась мадемуазель Лиденвалл. Как наточили топор палача для жениха Эдит. Ради чего все это предпринималось? Исключительно ради денег! Дьявол прилагает старания только тогда, когда уверен в стопроцентном барыше!.. Все это я видел, знал, внимательным оком наблюдал за происходящим. О, мы – простые, незаметные люди – обладаем хорошим чутьем. Проникаем нашим взором всюду – и в дома и в сердца. Даже в карманы! А ведь карман – орган едва ли не самый чувствительный. Ему служит каждая жилка, каждый нерв. Мое открытие должно укрепить вашу веру в человечность. Люди не бывают скверными просто так, ради пристрастия к злу. Говорят, будто у сатаны – злобная душа; нет, она у него – просто алчная. Не рассчитывай он извлечь для себя пользу, он не творил бы ничего дурного, а просто лежал бы себе в преисподней, предаваясь праздности и лени. Его первым дурным движением был корыстный расчет. Заставляя нашу прародительницу отведать от запретного плода, он прикидывал в уме: если на свете будут существовать только два человека, мне от этого будет мало пользы, придется прозябать в бедности. А вот если их народятся тысячи и миллионы, тогда и мне перепадет кое-что. Я все-таки сужу о дьяволе иначе, чем другие, он тоже имеет право на жизнь: Leben und leben lassen. Но раз так – пусть довольствуется своей рентой! Жилье у него просторное, топливо имеется в избытке, а это уже немало!.. Дамам Планкенхорст остается дом в центре города – весьма приличное владение. Впрочем, судя по всему, они лет за десять окончательно промотают свое состояние. Но, господи, такие ли нынче времена, чтобы еще думать о будущем! Те, кто срывает цветы жизни и содержит балерин, позаботятся об Альфонсине. Не станем завидовать ее счастью. С нас достаточно и своего собственного; ведь его столько в нашей душе, что оно не уместится даже в этом огромном зале!.. Ну как, господин подполковник и госпожа подполковница, довольны ли вы положением ваших дел?.
Через двадцать лет
Наше повествование подходит к концу. Остается лишь подвести итоги, рассказать – кто погиб, кто выжил.
Рихард Барадлаи воспитывал сына Отто Палвица как собственного ребенка.
Маленький Карл был смышленым, восприимчивым мальчуганом. Правда, несколько своенравным и упрямым, но такие черты можно надлежащим воспитанием смягчить и направить в нужную сторону.
– Я и сам в его годы был таким же своевольным сорванцом, – не раз оправдывал его Рихард.
Со временем у Карла появились братья и сестры, но никто никогда не делал в семье Рихарда разницы между родными детьми и приемышем.
Мальчик часто болел; он долго не мог оправиться после бедствий первых трех своих младенческих лет, и Эдит приходилось ночи напролет просиживать у его кроватки. Карл очень полюбил своих приемных родителей.
Однако, когда ему исполнилось двенадцать лет, его поведение неожиданно и резко изменилось к худшему.
Он не желал больше учиться и постоянно досаждал своему наставнику, проявлял жестокость в отношении остальных ребятишек, не упускал случая что-нибудь сломать в доме, все делал наперекор старшим.
Рихард уверял, что это – обычное явление для отроческого возраста, что каждый малыш в определенном возрасте становится несносным постреленком. Это – такой же кризис, как в период прорезывания зубов. Не выбрасывать же младенца в окошко только потому, что он целый день капризничает, когда у него режутся зубки!
Но Карла и не пришлось выбрасывать в окно, он сбежал сам. Причем прихватил с собой на расходы кое-какие попавшиеся ему под руку серебряные вещицы.
Рихард отправился на розыски и обнаружил подростка в каком-то притоне. При нем уже не было ни серебра, ни взятого с собой платья. Теперь на мальчике мешком висела какая-то рваная и грязная одежонка. Карл уверял, что другую, более приличную, у него украли.
Рихард привез его домой, мягко и терпеливо поговорил с ним, не тронув даже пальцем, не отпугнув от себя ни одним бранным словом. Только запер в шкаф лохмотья, в которых его нашел. При каждой новой опасности повторения прежних поступков он вытаскивал на свет эти отрепья, показывал их Карлу и говорил:
– Вот все, что ты приобрел в результате своевольного поведения!
Примерно год мальчик вел себя хорошо, но под его внешним смирением смутно угадывалось какое-то коварство. Он явно прикидывался и только до поры до времени выжидал.
В один прекрасный день, когда Рихарду пришлось отправиться в дальний путь, Карл снова исчез. На этот раз он ничего с собой не унес, но в замочной скважине комода, где была спрятана его рваная одежда, торчал обломок ключа. Видимо, мальчик пытался отпереть комод, но ключ не подошел, сломался, и бородка застряла в замке.
Что ж, однако, собирался он делать с этими лохмотьями? Почему по-воровски пытался ими завладеть? Что могло в них скрываться?
Только после этого побега Рихард обратил внимание на спрятанные им отрепья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
«Если Альфонсина Планкенхорст вступит в законный брак и подобающим ее положению благочестием заставит всех позабыть о содеянном ею греховном проступке, она получит половину денежного капитала. А Эдит Лиденвалл, выйдя замуж за честного человека, получит другую его половину. В случае, если Эдит Лиденвалл вступит в брак первой, весь капитал будет принадлежать ей. Если же она останется незамужней, уйдет в монастырь или совершит непростительный, противоречащий добрым нравам проступок, весь капитал достанется обители святой Бригитты, а дамы Планкенхорст могут лишь пожизненно довольствоваться процентами с него».
Об этом завещании никто не должен был знать, кроме меня, человека, которого он уполномочил выполнить его волю. Однако писавший завещание личный секретарь барона выболтал тайну дамам Планкенхорст, и они все знали. Теперь оглянитесь назад и обдумайте с начала до конца все происшедшие с вами события, от первой вашей встречи до недавнего изгнания. Все станет вам ясно. Вспомните, как вас заперли одних в покинутой квартире. Как хотели убить Рихарда Барадлаи, считавшегося женихом мадемуазель Лиденвалл. Как пытались довести до отчаяния Эдит, чтобы заставить ее надеть вуаль монастырских девственниц. Как натравили разъяренную, взбунтовавшуюся чернь на монастырь, где находилась мадемуазель Лиденвалл. Как наточили топор палача для жениха Эдит. Ради чего все это предпринималось? Исключительно ради денег! Дьявол прилагает старания только тогда, когда уверен в стопроцентном барыше!.. Все это я видел, знал, внимательным оком наблюдал за происходящим. О, мы – простые, незаметные люди – обладаем хорошим чутьем. Проникаем нашим взором всюду – и в дома и в сердца. Даже в карманы! А ведь карман – орган едва ли не самый чувствительный. Ему служит каждая жилка, каждый нерв. Мое открытие должно укрепить вашу веру в человечность. Люди не бывают скверными просто так, ради пристрастия к злу. Говорят, будто у сатаны – злобная душа; нет, она у него – просто алчная. Не рассчитывай он извлечь для себя пользу, он не творил бы ничего дурного, а просто лежал бы себе в преисподней, предаваясь праздности и лени. Его первым дурным движением был корыстный расчет. Заставляя нашу прародительницу отведать от запретного плода, он прикидывал в уме: если на свете будут существовать только два человека, мне от этого будет мало пользы, придется прозябать в бедности. А вот если их народятся тысячи и миллионы, тогда и мне перепадет кое-что. Я все-таки сужу о дьяволе иначе, чем другие, он тоже имеет право на жизнь: Leben und leben lassen. Но раз так – пусть довольствуется своей рентой! Жилье у него просторное, топливо имеется в избытке, а это уже немало!.. Дамам Планкенхорст остается дом в центре города – весьма приличное владение. Впрочем, судя по всему, они лет за десять окончательно промотают свое состояние. Но, господи, такие ли нынче времена, чтобы еще думать о будущем! Те, кто срывает цветы жизни и содержит балерин, позаботятся об Альфонсине. Не станем завидовать ее счастью. С нас достаточно и своего собственного; ведь его столько в нашей душе, что оно не уместится даже в этом огромном зале!.. Ну как, господин подполковник и госпожа подполковница, довольны ли вы положением ваших дел?.
Через двадцать лет
Наше повествование подходит к концу. Остается лишь подвести итоги, рассказать – кто погиб, кто выжил.
Рихард Барадлаи воспитывал сына Отто Палвица как собственного ребенка.
Маленький Карл был смышленым, восприимчивым мальчуганом. Правда, несколько своенравным и упрямым, но такие черты можно надлежащим воспитанием смягчить и направить в нужную сторону.
– Я и сам в его годы был таким же своевольным сорванцом, – не раз оправдывал его Рихард.
Со временем у Карла появились братья и сестры, но никто никогда не делал в семье Рихарда разницы между родными детьми и приемышем.
Мальчик часто болел; он долго не мог оправиться после бедствий первых трех своих младенческих лет, и Эдит приходилось ночи напролет просиживать у его кроватки. Карл очень полюбил своих приемных родителей.
Однако, когда ему исполнилось двенадцать лет, его поведение неожиданно и резко изменилось к худшему.
Он не желал больше учиться и постоянно досаждал своему наставнику, проявлял жестокость в отношении остальных ребятишек, не упускал случая что-нибудь сломать в доме, все делал наперекор старшим.
Рихард уверял, что это – обычное явление для отроческого возраста, что каждый малыш в определенном возрасте становится несносным постреленком. Это – такой же кризис, как в период прорезывания зубов. Не выбрасывать же младенца в окошко только потому, что он целый день капризничает, когда у него режутся зубки!
Но Карла и не пришлось выбрасывать в окно, он сбежал сам. Причем прихватил с собой на расходы кое-какие попавшиеся ему под руку серебряные вещицы.
Рихард отправился на розыски и обнаружил подростка в каком-то притоне. При нем уже не было ни серебра, ни взятого с собой платья. Теперь на мальчике мешком висела какая-то рваная и грязная одежонка. Карл уверял, что другую, более приличную, у него украли.
Рихард привез его домой, мягко и терпеливо поговорил с ним, не тронув даже пальцем, не отпугнув от себя ни одним бранным словом. Только запер в шкаф лохмотья, в которых его нашел. При каждой новой опасности повторения прежних поступков он вытаскивал на свет эти отрепья, показывал их Карлу и говорил:
– Вот все, что ты приобрел в результате своевольного поведения!
Примерно год мальчик вел себя хорошо, но под его внешним смирением смутно угадывалось какое-то коварство. Он явно прикидывался и только до поры до времени выжидал.
В один прекрасный день, когда Рихарду пришлось отправиться в дальний путь, Карл снова исчез. На этот раз он ничего с собой не унес, но в замочной скважине комода, где была спрятана его рваная одежда, торчал обломок ключа. Видимо, мальчик пытался отпереть комод, но ключ не подошел, сломался, и бородка застряла в замке.
Что ж, однако, собирался он делать с этими лохмотьями? Почему по-воровски пытался ими завладеть? Что могло в них скрываться?
Только после этого побега Рихард обратил внимание на спрятанные им отрепья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158