Макс сидел у меня за спиной в рюкзачке. Я проводила в магазине час или около того, пристроившись на табуретке, помогала ей раскладывать шарфы по пакетам и вешала кардиганы на «плечики». Я смотрела, как приходят и уходят посетители, а потом плелась обратно в квартиру, чувствуя, что хоть немного глотнула жизни.
Так я и жила, ощущая себя как никогда уязвимой, окруженная самыми заботливыми людьми: у меня были мои родители и Джесс в одной части Лондона и мои новые друзья из Челси – в другой. И все они были бесподобны, и все делали все возможное, чтобы облегчить мое горе. И еще были родственники Неда, Феллоузы, которые, как мне казалось, лезли из кожи вон, чтобы усилить его.
С семьей Неда я познакомилась лишь летом девяносто третьего года, незадолго до того, как мы поженились, и через год после того, как мы начали встречаться – тогда мы еще учились в Оксфорде. Слишком уж много времени прошло, решила я одним ясным апрельским утром, когда мы ехали на лекции на велосипедах. Черт возьми, думала я, ведь Нед тысячу раз встречался с Мэйзи и Лукасом и даже жил у Ди во Флоренции (мой брат, живущий в Индии, оказался менее благосклонен): он уже почти стал членом семьи. Так почему я ни разу не виделась ни с кем из его родственников? В чем проблема, в самом деле? Неужели он их стыдится? Или стыдится меня?
– Их, – решительно заверил меня он, когда я зажала его переднюю шину на велосипедной стоянке и отказалась пропускать его, прежде чем он не признается.
– Они не похожи на меня, Люси, и не похожи на тебя. И на Мэйзи и Лукаса. Они ненормальные.
Я рассмеялась:
– Это еще почему? Это как? У них волосы на ладонях растут? Глаза посреди лба? Если это так, я не против! Нед, в каком смысле – ненормальные?
Он криво улыбнулся:
– Поверь мне. У тебя будет жуткий шок.
– Еще чего, – взбунтовалась я. – Отвезешь меня к ним в эти же выходные. Поедем и повидаемся с ними, Нед. Я надену платье и куплю твоей маме цветы, а ты отвезешь грязное белье домой, как все нормальные студенты. Ну что с тобой, мне же хочется растормошить всех скелетов у тебя в шкафу!
– Это большая ошибка, – проговорил он, печально качая головой. – Я серьезно: большая ошибка. – Но я уперлась, и мы все же поехали.
Через два дня я вернулась в Лондон с выпученными глазами, потрясенная до глубины души. Уж лучше бы у них были волосатые ладони. Уж лучше бы они оказались циклопами! Вместо этого выяснилось, что я встречаюсь не с обычным представителем рабочего класса, а, как я поняла, с самим принцем Чарлзом! Отец Неда был лордом Феллоузом, и это благородное звание ему пожаловали за службу правительству Тэтчер; мать Неда звалась леди Феллоуз и леди Роуз: как дочери графа, ей и самой было чем похвалиться. Но это только цветочки. Кроме того, их «дом» находился в Незерби-Холле, величественном особняке эпохи короля Георга, окруженном двумя тысячами акров лучших оксфордширских фермерских угодий, включая две фермы, шесть коттеджей, три гостиницы и половину несчастной деревни. Там они и жили. Весь клан Феллоузов, за исключением Неда, обитал под одной крышей. Такую организацию я раньше встречала только в популярном телесериале восьмидесятых годов, рассказывающем о жизни нефтяного барона.
Отец Неда, Арчи (Итон, Оксфорд, Гренадерский гвардейский полк), был пучеглаз, но очень мил и немногословен. У леди Роуз, напротив, были глазенки-буравчики, улыбка, от которой замерзал костный мозг, и голос, в точности повторяющий интонации нашей первой женщины-премьер-министра. Она меня напугала до смерти. У Гектора, старшего брата и потому, видимо, принца короны и наследника, были соломенно-желтые волосы и розовое лицо, и он был очень застенчив; его сестра Лавиния была крупной грубоватой девицей и любила выпить. Пинки, избалованная младшая сестренка, сексуально озабоченная пустышка, судя по всему, не жила в этом доме, в отличие от своего брата и сестры, и очень сомневаюсь, что она, как и Нед, училась в Оксфорде, – скорее гуляла сама по себе. И наконец, были еще две незамужние тетушки, которые время от времени появлялись в поле зрения, а потом исчезали, и обе были не в своем уме. Уф, пожалуй, все.
– Теперь я понимаю, – еле слышно промямлила я Неду после долгого молчания в машине по дороге домой.
Он усмехнулся:
– Ты все еще меня любишь?
– Лучше спроси меня завтра, – бросила я, откинув гудящую голову на спинку и закрывая выпученные от потрясения глаза.
Назавтра он так и сделал, а еще предложил мне выйти за него, и я с радостью согласилась, после чего он обвинил меня в корысти: ведь я видела его дом.
– Ты так обрадовалась из-за семейного состояния, ведь правда? Признавайся, маленькая охотница за мужьями, – прошипел он, когда мы с хохотом катались по кровати в его крошечной квартирке в Оксфорде. – Ждешь не дождешься, чтобы наложить руки на мои фамильные ценности.
– О да, – взвизгнула я. – Хочу спичечные коробки с коронами и салфетки с монограммами! И меня интересует не только твоя древняя родословная. Хочу кольцо с огромным бриллиантом!
Вместо бриллианта мой палец украсило чудесное маленькое колечко с гранатом, которое мы вместе купили в следующие выходные. До сих пор помню, как не могла перестать улыбаться, крутя колечко на пальце и любуясь им со всех сторон. Потом мы сели на автобус и поехали навестить Мэйзи и Лукаса и поговорить о наших планах.
Мы решили венчаться поскорее, летом, в церкви рядом с домом моих родителей. Потом устроим маленький обед в саду. Пара общих друзей из Оксфорда, Джесс, разумеется, вся моя семья, естественно. Одно было очевидно и совершенно неестественно: никого из своих родственников Нед приглашать не хотел.
– Нед, ты с ума сошел! – воскликнула я, ударив кулаком по столу в родительской кухне. Мэйзи и Лукас тактично удалились. – Ради бога, напиши им! Пригласи их на свадьбу. Они всегда могут отказаться.
– В том-то и дело, что они откажутся. Откажутся прийти на такую свадьбу. Что это такое – скромная церемония в местной церкви и обед в садике твоих родителей? Это же не Гвардейский собор и не прием в Палате лордов, а им нужно это и только это, моя дорогая Люси. Или не менее грандиозное торжество с громадным тентом на территории Незерби-Холла, а я этого тоже не хочу. Просто не хочу, Люси: это не в моем вкусе.
И не в моем, но мне все время казалось, как будто мы делаем что-то тайком, и поэтому мне было неуютно. Пару дней я крепилась, потом собралась с духом и субботним утром, когда Нед был на семинаре, написала Феллоузам, мучаясь от страха и вины. Я сообщила, где и когда будет свадьба, пригласила их, если им захочется, конечно, и бросила письмо в почтовый ящик. Из-за этого и разгорелась наша первая ссора. До сих пор помню, как я рассказала ему об этом, и он навис надо мной, когда я сидела на краю кровати:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Так я и жила, ощущая себя как никогда уязвимой, окруженная самыми заботливыми людьми: у меня были мои родители и Джесс в одной части Лондона и мои новые друзья из Челси – в другой. И все они были бесподобны, и все делали все возможное, чтобы облегчить мое горе. И еще были родственники Неда, Феллоузы, которые, как мне казалось, лезли из кожи вон, чтобы усилить его.
С семьей Неда я познакомилась лишь летом девяносто третьего года, незадолго до того, как мы поженились, и через год после того, как мы начали встречаться – тогда мы еще учились в Оксфорде. Слишком уж много времени прошло, решила я одним ясным апрельским утром, когда мы ехали на лекции на велосипедах. Черт возьми, думала я, ведь Нед тысячу раз встречался с Мэйзи и Лукасом и даже жил у Ди во Флоренции (мой брат, живущий в Индии, оказался менее благосклонен): он уже почти стал членом семьи. Так почему я ни разу не виделась ни с кем из его родственников? В чем проблема, в самом деле? Неужели он их стыдится? Или стыдится меня?
– Их, – решительно заверил меня он, когда я зажала его переднюю шину на велосипедной стоянке и отказалась пропускать его, прежде чем он не признается.
– Они не похожи на меня, Люси, и не похожи на тебя. И на Мэйзи и Лукаса. Они ненормальные.
Я рассмеялась:
– Это еще почему? Это как? У них волосы на ладонях растут? Глаза посреди лба? Если это так, я не против! Нед, в каком смысле – ненормальные?
Он криво улыбнулся:
– Поверь мне. У тебя будет жуткий шок.
– Еще чего, – взбунтовалась я. – Отвезешь меня к ним в эти же выходные. Поедем и повидаемся с ними, Нед. Я надену платье и куплю твоей маме цветы, а ты отвезешь грязное белье домой, как все нормальные студенты. Ну что с тобой, мне же хочется растормошить всех скелетов у тебя в шкафу!
– Это большая ошибка, – проговорил он, печально качая головой. – Я серьезно: большая ошибка. – Но я уперлась, и мы все же поехали.
Через два дня я вернулась в Лондон с выпученными глазами, потрясенная до глубины души. Уж лучше бы у них были волосатые ладони. Уж лучше бы они оказались циклопами! Вместо этого выяснилось, что я встречаюсь не с обычным представителем рабочего класса, а, как я поняла, с самим принцем Чарлзом! Отец Неда был лордом Феллоузом, и это благородное звание ему пожаловали за службу правительству Тэтчер; мать Неда звалась леди Феллоуз и леди Роуз: как дочери графа, ей и самой было чем похвалиться. Но это только цветочки. Кроме того, их «дом» находился в Незерби-Холле, величественном особняке эпохи короля Георга, окруженном двумя тысячами акров лучших оксфордширских фермерских угодий, включая две фермы, шесть коттеджей, три гостиницы и половину несчастной деревни. Там они и жили. Весь клан Феллоузов, за исключением Неда, обитал под одной крышей. Такую организацию я раньше встречала только в популярном телесериале восьмидесятых годов, рассказывающем о жизни нефтяного барона.
Отец Неда, Арчи (Итон, Оксфорд, Гренадерский гвардейский полк), был пучеглаз, но очень мил и немногословен. У леди Роуз, напротив, были глазенки-буравчики, улыбка, от которой замерзал костный мозг, и голос, в точности повторяющий интонации нашей первой женщины-премьер-министра. Она меня напугала до смерти. У Гектора, старшего брата и потому, видимо, принца короны и наследника, были соломенно-желтые волосы и розовое лицо, и он был очень застенчив; его сестра Лавиния была крупной грубоватой девицей и любила выпить. Пинки, избалованная младшая сестренка, сексуально озабоченная пустышка, судя по всему, не жила в этом доме, в отличие от своего брата и сестры, и очень сомневаюсь, что она, как и Нед, училась в Оксфорде, – скорее гуляла сама по себе. И наконец, были еще две незамужние тетушки, которые время от времени появлялись в поле зрения, а потом исчезали, и обе были не в своем уме. Уф, пожалуй, все.
– Теперь я понимаю, – еле слышно промямлила я Неду после долгого молчания в машине по дороге домой.
Он усмехнулся:
– Ты все еще меня любишь?
– Лучше спроси меня завтра, – бросила я, откинув гудящую голову на спинку и закрывая выпученные от потрясения глаза.
Назавтра он так и сделал, а еще предложил мне выйти за него, и я с радостью согласилась, после чего он обвинил меня в корысти: ведь я видела его дом.
– Ты так обрадовалась из-за семейного состояния, ведь правда? Признавайся, маленькая охотница за мужьями, – прошипел он, когда мы с хохотом катались по кровати в его крошечной квартирке в Оксфорде. – Ждешь не дождешься, чтобы наложить руки на мои фамильные ценности.
– О да, – взвизгнула я. – Хочу спичечные коробки с коронами и салфетки с монограммами! И меня интересует не только твоя древняя родословная. Хочу кольцо с огромным бриллиантом!
Вместо бриллианта мой палец украсило чудесное маленькое колечко с гранатом, которое мы вместе купили в следующие выходные. До сих пор помню, как не могла перестать улыбаться, крутя колечко на пальце и любуясь им со всех сторон. Потом мы сели на автобус и поехали навестить Мэйзи и Лукаса и поговорить о наших планах.
Мы решили венчаться поскорее, летом, в церкви рядом с домом моих родителей. Потом устроим маленький обед в саду. Пара общих друзей из Оксфорда, Джесс, разумеется, вся моя семья, естественно. Одно было очевидно и совершенно неестественно: никого из своих родственников Нед приглашать не хотел.
– Нед, ты с ума сошел! – воскликнула я, ударив кулаком по столу в родительской кухне. Мэйзи и Лукас тактично удалились. – Ради бога, напиши им! Пригласи их на свадьбу. Они всегда могут отказаться.
– В том-то и дело, что они откажутся. Откажутся прийти на такую свадьбу. Что это такое – скромная церемония в местной церкви и обед в садике твоих родителей? Это же не Гвардейский собор и не прием в Палате лордов, а им нужно это и только это, моя дорогая Люси. Или не менее грандиозное торжество с громадным тентом на территории Незерби-Холла, а я этого тоже не хочу. Просто не хочу, Люси: это не в моем вкусе.
И не в моем, но мне все время казалось, как будто мы делаем что-то тайком, и поэтому мне было неуютно. Пару дней я крепилась, потом собралась с духом и субботним утром, когда Нед был на семинаре, написала Феллоузам, мучаясь от страха и вины. Я сообщила, где и когда будет свадьба, пригласила их, если им захочется, конечно, и бросила письмо в почтовый ящик. Из-за этого и разгорелась наша первая ссора. До сих пор помню, как я рассказала ему об этом, и он навис надо мной, когда я сидела на краю кровати:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108