Знаете, о чем? Об Эдгаре. И о Джейн.
Лицо миссис Саймонс освещала зеленоватая фосфоресценция приборного
щитка "бьюика". Она казалась очень старой и очень трогательной: маленькая
дряхлая колдунья.
- Умершие желают нам только счастья, знайте это, мистер Трентон, -
ответила она и с улыбкой покачала головой. - Те, кто нас любил при жизни,
так же доброжелательны к нам и после смерти. Я знаю это. И вы тоже в этом
убедитесь.
На мгновение я заколебался.
- Спокойной ночи, миссис Саймонс, - наконец сказал я и закрыл дверцу.
Я вынул сумки из багажника, закрыл его и постучал по крыше автомобиля в
знак того, что можно ехать. "Бьюик" тронулся почти беззвучно. Задние огни
отражались в мокрой смолистой поверхности дороги как шесть больших алых
звезд.
Умершие желают нам только счастья, подумал я. О, Господи!
Ветер завывал в электрических проводах. Я посмотрел на темную Аллею
Квакеров, окаймленную рядами вязов, шумящих на ветру, и начал длинное и
трудное восхождение на холм.
7
Проходя по Аллее Квакеров, я почувствовал соблазн заскочить к Джорджу
Маркхему и поиграть в карты с ним и со старым Кейтом Ридом. После смерти
Джейн я забросил своих соседей, но если я собираюсь и дальше здесь жить,
то, ничего не поделаешь, нужно посещать их чаще.
Но уже подходя к изгороди перед домом Джорджа, я знал, что
просто-напросто ищу предлог. Визит к Джорджу был лишь предлогом оттянуть
возвращение домой, к тем неизвестным ужасам, которые меня там ожидали.
Визит к Джорджу был бы просто трусостью. Я не позволю шепотам и
удивительным звукам выгнать меня из собственного дома.
И все же я колебался, заглядывая в окно гостиной Джорджа. Я видел
спину Кейта Рида, раздающего карты, и освещенный лампой стол, бутылки пива
и клубы голубоватого дыма от сигары Джорджа. Я поднял повыше сумки с
покупками, набрал побольше воздуха в легкие и двинулся дальше по аллее.
Когда я добрался до места, дом был погружен в абсолютную темноту,
хотя я хорошо помнил, что оставил зажженный свет над главным входом.
Вьюнок, покрывающий стены, вился как волосы на порывистом ветру, а два
прикрытых ставнями окна на втором этаже походили на глаза, прикрытые
веками. Дом не хотел выдавать своих тайн. Издали доносилась неустанное
угрожающее ворчание североатлантического прилива.
Я поставил сумки во дворе, вынул ключи и открыл главные двери. Внутри
было тепло и тихо. В гостиной на стенах танцевали отблески огня в камине.
Я внес покупки и запер двери. Может, дом вообще не был одержимым? Может,
просто прошлой ночью скрип качелей растревожил меня и вызвал легкий
приступ истерии?
Но, тем не менее, распаковав покупки и поставив лазанью на плиту, я
обошел весь дом, первый и второй этаж, проверил каждую комнату, открыл
каждый шкаф, опустившись на колени, заглянул под каждую кровать. Я хотел
увериться, что в доме никто не прячется и никто неожиданно не набросится
на меня, когда я начну есть.
Я вел себя просто по-идиотски, но что бы вы сами сделали на моем
месте?
Где-то с час я смотрел телевизор, хотя передачи шли с помехами из-за
бури. Я посмотрел "Сэндфорд" и даже "Траппера Джона". Потом убрал за собой
после ужина, налил себе двойное виски и прошел в библиотеку. Я хотел еще
раз посмотреть на картину, из-за которой Эдвард Уордвелл выкручивал мне
руки. Я решил попытаться определить, что за корабль нарисован на картине.
В библиотеке было довольно холодно. В обычное время это была самая
теплая комната в доме. Мне не хотелось заново разжигать огонь, и я включил
электронагреватель. Однако через минуту в нем возникло короткое замыкание,
выстрелили искры, нагреватель затрещал и погас. Разнесся запах жженого
пластика и озона. Ветви плюща, растущего во дворе, выстукивали на оконных
стеклах сложный ритм, как будто заблудшие души, стучащие в окно.
Я взял картину, все еще завернутую в бумагу, прихватил с полок
несколько книжек, при помощи которых надеялся идентифицировать корабль.
"Торговый флот Салема" Осборна, "Торговые корабли Массачусетса в годы
1650-1850" Уолкотта. В порыве энтузиазма я захватил еще и "Великие люди
Салема" Дугласа. Я помнил, что в старом Салеме самые важные купцы и
политики нередко имели собственные корабли, и книжка Дугласа могла
содержать сведения, касающиеся корабля на картине.
Пока я искал необходимые книги, в библиотеке стало так холодно, что
мое дыхание превращалось в пар. Видимо, барометр свихнулся, подумал я. Но
в холле было так же тепло, как и раньше, а барометр предсказывал улучшение
погоды. Я оглянулся на двери библиотеки. Что-то здесь было не в порядке.
Может, влажность воздуха? Какой-то сквозняк из камина. И мне снова
показалось, что я что-то слышу - но что? Чье-то дыхание? Шепот? Я оцепенел
и не мог решить, должен ли я вернуться в библиотеку и попытаться
разобраться с этими непонятными явлениями или притвориться, что все это
меня не волнует. Ведь духи, возможно, являются только тем, кто в них
верит. Может, если я не поверю в них, то они потеряют силы, утратят
желание и наконец оставят меня в покое?
Шепот. Тихий, упорный, настойчивый шепот, будто кто-то рассказывал
какую-то длинную и исключительно неприятную историю.
- Ну хорошо, - сказал я вслух. - Ну хорошо, с меня хватит!
Я резко распахнул двери библиотеки, так, что они затряслись на петлях
и жалобно скрипнули. Библиотека, конечно же, была пуста. Только ветви
плюща, барабанящие в окно. Только ветер и ливень, хлещущий в стекла. При
каждом выдохе из моего рта вырывался пар. Я невольно припомнил
разнообразные фильмы ужасов, типа "Изгоняющего дьявола", где присутствие
демона зла отмечалось резким падением температуры.
- Ладно, - буркнул я, стараясь принять тон крутого парня, который
великодушно решает сохранить жизнь алкашу, пристающему к его жене. Я
нащупал ручку и тщательно закрыл за собой двери библиотеки. - Там ничего
нет, - сказал я сам себе. - Никаких духов. Никаких демонов. Ничего!
Я забрал книги и картину, отнес их в гостиную и разложил на коврике
перед камином. Затем развернул картину и стал держать ее перед собой. В
мигающем свете огня нарисованное море, казалось, волновалось.
Было удивительно думать, что этот листок вручную выделанной бумаги
прикрепили к мольберту более двухсот девяноста лет назад менее чем в
четверти мили отсюда, что неизвестный художник воспроизвел с помощью
красок фрагмент прошлого, день, когда по пристани гуляли мужчины в
камзолах, а Салем был полон коней, повозок и людей в пуританских одеждах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Лицо миссис Саймонс освещала зеленоватая фосфоресценция приборного
щитка "бьюика". Она казалась очень старой и очень трогательной: маленькая
дряхлая колдунья.
- Умершие желают нам только счастья, знайте это, мистер Трентон, -
ответила она и с улыбкой покачала головой. - Те, кто нас любил при жизни,
так же доброжелательны к нам и после смерти. Я знаю это. И вы тоже в этом
убедитесь.
На мгновение я заколебался.
- Спокойной ночи, миссис Саймонс, - наконец сказал я и закрыл дверцу.
Я вынул сумки из багажника, закрыл его и постучал по крыше автомобиля в
знак того, что можно ехать. "Бьюик" тронулся почти беззвучно. Задние огни
отражались в мокрой смолистой поверхности дороги как шесть больших алых
звезд.
Умершие желают нам только счастья, подумал я. О, Господи!
Ветер завывал в электрических проводах. Я посмотрел на темную Аллею
Квакеров, окаймленную рядами вязов, шумящих на ветру, и начал длинное и
трудное восхождение на холм.
7
Проходя по Аллее Квакеров, я почувствовал соблазн заскочить к Джорджу
Маркхему и поиграть в карты с ним и со старым Кейтом Ридом. После смерти
Джейн я забросил своих соседей, но если я собираюсь и дальше здесь жить,
то, ничего не поделаешь, нужно посещать их чаще.
Но уже подходя к изгороди перед домом Джорджа, я знал, что
просто-напросто ищу предлог. Визит к Джорджу был лишь предлогом оттянуть
возвращение домой, к тем неизвестным ужасам, которые меня там ожидали.
Визит к Джорджу был бы просто трусостью. Я не позволю шепотам и
удивительным звукам выгнать меня из собственного дома.
И все же я колебался, заглядывая в окно гостиной Джорджа. Я видел
спину Кейта Рида, раздающего карты, и освещенный лампой стол, бутылки пива
и клубы голубоватого дыма от сигары Джорджа. Я поднял повыше сумки с
покупками, набрал побольше воздуха в легкие и двинулся дальше по аллее.
Когда я добрался до места, дом был погружен в абсолютную темноту,
хотя я хорошо помнил, что оставил зажженный свет над главным входом.
Вьюнок, покрывающий стены, вился как волосы на порывистом ветру, а два
прикрытых ставнями окна на втором этаже походили на глаза, прикрытые
веками. Дом не хотел выдавать своих тайн. Издали доносилась неустанное
угрожающее ворчание североатлантического прилива.
Я поставил сумки во дворе, вынул ключи и открыл главные двери. Внутри
было тепло и тихо. В гостиной на стенах танцевали отблески огня в камине.
Я внес покупки и запер двери. Может, дом вообще не был одержимым? Может,
просто прошлой ночью скрип качелей растревожил меня и вызвал легкий
приступ истерии?
Но, тем не менее, распаковав покупки и поставив лазанью на плиту, я
обошел весь дом, первый и второй этаж, проверил каждую комнату, открыл
каждый шкаф, опустившись на колени, заглянул под каждую кровать. Я хотел
увериться, что в доме никто не прячется и никто неожиданно не набросится
на меня, когда я начну есть.
Я вел себя просто по-идиотски, но что бы вы сами сделали на моем
месте?
Где-то с час я смотрел телевизор, хотя передачи шли с помехами из-за
бури. Я посмотрел "Сэндфорд" и даже "Траппера Джона". Потом убрал за собой
после ужина, налил себе двойное виски и прошел в библиотеку. Я хотел еще
раз посмотреть на картину, из-за которой Эдвард Уордвелл выкручивал мне
руки. Я решил попытаться определить, что за корабль нарисован на картине.
В библиотеке было довольно холодно. В обычное время это была самая
теплая комната в доме. Мне не хотелось заново разжигать огонь, и я включил
электронагреватель. Однако через минуту в нем возникло короткое замыкание,
выстрелили искры, нагреватель затрещал и погас. Разнесся запах жженого
пластика и озона. Ветви плюща, растущего во дворе, выстукивали на оконных
стеклах сложный ритм, как будто заблудшие души, стучащие в окно.
Я взял картину, все еще завернутую в бумагу, прихватил с полок
несколько книжек, при помощи которых надеялся идентифицировать корабль.
"Торговый флот Салема" Осборна, "Торговые корабли Массачусетса в годы
1650-1850" Уолкотта. В порыве энтузиазма я захватил еще и "Великие люди
Салема" Дугласа. Я помнил, что в старом Салеме самые важные купцы и
политики нередко имели собственные корабли, и книжка Дугласа могла
содержать сведения, касающиеся корабля на картине.
Пока я искал необходимые книги, в библиотеке стало так холодно, что
мое дыхание превращалось в пар. Видимо, барометр свихнулся, подумал я. Но
в холле было так же тепло, как и раньше, а барометр предсказывал улучшение
погоды. Я оглянулся на двери библиотеки. Что-то здесь было не в порядке.
Может, влажность воздуха? Какой-то сквозняк из камина. И мне снова
показалось, что я что-то слышу - но что? Чье-то дыхание? Шепот? Я оцепенел
и не мог решить, должен ли я вернуться в библиотеку и попытаться
разобраться с этими непонятными явлениями или притвориться, что все это
меня не волнует. Ведь духи, возможно, являются только тем, кто в них
верит. Может, если я не поверю в них, то они потеряют силы, утратят
желание и наконец оставят меня в покое?
Шепот. Тихий, упорный, настойчивый шепот, будто кто-то рассказывал
какую-то длинную и исключительно неприятную историю.
- Ну хорошо, - сказал я вслух. - Ну хорошо, с меня хватит!
Я резко распахнул двери библиотеки, так, что они затряслись на петлях
и жалобно скрипнули. Библиотека, конечно же, была пуста. Только ветви
плюща, барабанящие в окно. Только ветер и ливень, хлещущий в стекла. При
каждом выдохе из моего рта вырывался пар. Я невольно припомнил
разнообразные фильмы ужасов, типа "Изгоняющего дьявола", где присутствие
демона зла отмечалось резким падением температуры.
- Ладно, - буркнул я, стараясь принять тон крутого парня, который
великодушно решает сохранить жизнь алкашу, пристающему к его жене. Я
нащупал ручку и тщательно закрыл за собой двери библиотеки. - Там ничего
нет, - сказал я сам себе. - Никаких духов. Никаких демонов. Ничего!
Я забрал книги и картину, отнес их в гостиную и разложил на коврике
перед камином. Затем развернул картину и стал держать ее перед собой. В
мигающем свете огня нарисованное море, казалось, волновалось.
Было удивительно думать, что этот листок вручную выделанной бумаги
прикрепили к мольберту более двухсот девяноста лет назад менее чем в
четверти мили отсюда, что неизвестный художник воспроизвел с помощью
красок фрагмент прошлого, день, когда по пристани гуляли мужчины в
камзолах, а Салем был полон коней, повозок и людей в пуританских одеждах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107