Любви все возрасты покорны. А я хорошо сохранилась. Посмотрите, какая у меня отличная кожа.
Напоминание о коже меня несколько передернуло. Я спросил:
— Ну а моя кожа? Ее могут…
— Это мы все устроим. Да и не в коже дело. Тот, кто сказал, что кожа есть кожа, болван. Хотя и мерлей он, этот ваш Ксавий, однако тупой, как пьяный Фавн.
— Но почему вы решили выйти за меня зимуж?
— Вот это деловой вопрос. Надо нам объединить наши усилия. Вы открыли новую планету — имя ей «паразитарий». Впервые в мире сформулированы основы паразитарных экономических и социальных отношений. Но вам недостает гибкости и пробивной силы, чтобы довести дело до конца. Я берусь вам помочь; мы создадим с аналогичным названием концерн или, если хотите, кооператив по построению паразитарных обществ на любой точке земного шара.
— Но у меня прямо противоположная цель. Я хочу избавить мир от подобного рода отношений.
— Ну и прекрасно. Избавляйте. Но сначала надо завершить работу. Нужны экспериментальные площадки для создания практических опытов. Понадобятся сотни инновационных центров по оздоровлению существующих паразитариев. Вы посмотрите, что мы сейчас имеем. Кровососущие, скажем, в Средней Азии настолько худосочны, что производят впечатление мертвецов. Они чахнут оттого, что наглотались дефолиантов и гербицидов. Необходимо оздоравливать среду. Нам нужны полноценные кровопийцы! А что представляют собой кровососущие в Армении, Дакии, Месопотамии — это же ужас! Пиявок, оводов, клещей почти не стало. А двуногие кровопийцы? Они же ленивы настолько, что им угрожает смерть не от голода, а от лени. Нужно в паразитарий вдохнуть новую энергию. Вы загляните в экономику. Сейчас для большинства народов главной проблемой является не производство товаров и продуктов, а способы их потребления. Девяносто процентов населения в этих странах фактически оторваны от труда и от управления паразитарными процессами. Мы с вами построим новое социальное здание, мы воспитаем новых паразитариусов и новый стиль жизни. Я как-то рассказала об этом своей подружке Лаверне, она чуть в обморок не упала от счастья.
— Кто это?
— Вы не знаете, кто такая Лаверна? Господи! Да вы ничего не знаете! Лаверна — это богиня воров и обманщиков. Она же является и покровительницей прибыли, прибавочной стоимости, ускоренных процессов выжимания пота, крови, жизненных соков как из организма хозяев, так и из организма рабов и вольноотпущенников. В этом тысячелетии Лаверна закончила две академии и получила двадцать Нобелевских премий, разумеется, под вымышленными именами. Мы подключим к нашей исследовательской работе и Танталу с ее многочисленной родней, разумеется, и с папашей Танталом.
— Это тот, который за разглашение тайны богов был осужден на вечные муки голода и жажды?
— Именно. Я наглядеться не могу на Танталу. Она съедает в день сорок возов мяса, сто хлебов и выпивает сорок шесть амфор красного вина. Ей Рабле со своей убогой фантазией в подметки не годится. У нее практически все время уходит на еду. Кому, как не ей, поручить написание главы о неутоленности паразитарных состояний у рядового человека и ему подобных. Но о распределении сил потом. К вашим услугам будут мировые ученые, пророки, цари, римские и греческие герои, инженеры и ассенизаторы, дегустаторы и конкискадоры, Чингис-ханы и звездочеты, самураи и попрошайки, спортсмены и мародеры, Лопе де Веги и камнетесы, скрипачи и Наполеоны, жестянщики и погонщики мулов, поту- и посюсторонние силы — чего вам еще надо? Это куда больше, чем предлагает вам какой-нибудь несчастный полуумок Мигунов…
— Мигунова сняли. Назначен новый директор — Богданов Тоскан Смертович.
— А этот откуда?
— Заведовал отделом пропаганды в сельском губкоме.
— Это который с вывороченными мозгами?
— Он самый.
— Забудьте о нем! Нет их! Эта нечисть исчезла с лица земли.
— Она никогда не исчезнет.
— Вот в этом ваша беда, милый. Вы помешались на этих балбесах. Мы уедем в Вестфалию или в Мехико-Сити и сыграем там свадьбу.
— Но вы же замужем…
— Верно. А кто сказал, что я прикована к нему пожизненно. С первыми тремя мужьями я прожила по два года, а здесь тяну лямку два тысячелетия — пора и меру знать. Да и признаюсь вам, и он подустал со мной.
— А как же быть с верностью еврейских женщин?
— А кто сказал, что я ему была или буду неверной женой?
— Не пойму.
— С ним я улажу сама. Можно добыть фиктивный документ о разводе, можно и развестись с сохранением некоторых условий, а можно и откупиться. Думаю, что Феликс пойдет на некоторые уступки. К тому же ему приглянулась одна нимфочка, можно будет его подловить на неверности…
Мне больно было обижать даму, но я все-таки вынужден был промямлить:
— Но я же не люблю…
Она рассмеялась так звонко, что от ее смеха, должно быть, погасли лампочки:
— Кто сейчас вступает в брак по любви? Какие предрассудки? Неужто вам ваши великие идеи, их осуществление, наконец, не дороже какого-то пустякового личного интереса?
— А потом эта загадочность перевоплощений. — Я не мог сказать ей, что не хочу иметь дело с потусторонней силой, поэтому плел что-то невразумительное о том, что мне не ясна до конца картина… Но она сразу поставила все точки над "i".
— Вы боитесь меня, потому что я раскрылась перед вами. А если бы вы не знали ничего обо мне, вы бы влюбились и потом все равно бы женились на мне и были счастливы. Так неужто неведение лучше всестороннего знания? Вы боитесь на мне жениться? Или вы рассчитываете в том мире, куда вы попадете после эксдермации, отхватить себе какую-нибудь Юнону или Афродиту? Так я вам сразу скажу — они все заняты! Богинь так огорчительно мало, а мужиков так много — право же, не знаю, что вам и посоветовать. Кстати, признаюсь, ко мне сватались уже несколько мифических героев, три Эдипа и четыре Фавна, я всем отказала, зачем менять шило на мыло. Мой Феликс спокоен, он любит крепко поспать, и в моем распоряжении прекрасные ночи, морские прибои, лунные дорожки, темные аллеи и очаровательные будуары. Сколько вечеров я провела с удивительными Агамемнонами, Ксерксами, Цезарями! Иногда эти вечера портили мне какие-нибудь сквалыжные Пархоменки, Буденные и Степаны Разины, но это было так редко…
— Как это у вас все связывается — далекое прошлое и недавнее прошлое. Агамемнон и Степан Разин — что здесь общего?
— Все! — решительно сказала Друзилла. — Модель одна и та же. Люди всегда стремились к власти. И к мести. Когда у Степки казнили родного братца, он поклялся отомстить… Отсюда и сплошные казни дворян. Так их, кажется, называли, ваших патрициев?
— Но он же народный повстанец!
— Он погромщик! Мы с вами подготовим и совершим настоящую революцию, и вы, мой милый, станете во главе народовольческой армии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172
Напоминание о коже меня несколько передернуло. Я спросил:
— Ну а моя кожа? Ее могут…
— Это мы все устроим. Да и не в коже дело. Тот, кто сказал, что кожа есть кожа, болван. Хотя и мерлей он, этот ваш Ксавий, однако тупой, как пьяный Фавн.
— Но почему вы решили выйти за меня зимуж?
— Вот это деловой вопрос. Надо нам объединить наши усилия. Вы открыли новую планету — имя ей «паразитарий». Впервые в мире сформулированы основы паразитарных экономических и социальных отношений. Но вам недостает гибкости и пробивной силы, чтобы довести дело до конца. Я берусь вам помочь; мы создадим с аналогичным названием концерн или, если хотите, кооператив по построению паразитарных обществ на любой точке земного шара.
— Но у меня прямо противоположная цель. Я хочу избавить мир от подобного рода отношений.
— Ну и прекрасно. Избавляйте. Но сначала надо завершить работу. Нужны экспериментальные площадки для создания практических опытов. Понадобятся сотни инновационных центров по оздоровлению существующих паразитариев. Вы посмотрите, что мы сейчас имеем. Кровососущие, скажем, в Средней Азии настолько худосочны, что производят впечатление мертвецов. Они чахнут оттого, что наглотались дефолиантов и гербицидов. Необходимо оздоравливать среду. Нам нужны полноценные кровопийцы! А что представляют собой кровососущие в Армении, Дакии, Месопотамии — это же ужас! Пиявок, оводов, клещей почти не стало. А двуногие кровопийцы? Они же ленивы настолько, что им угрожает смерть не от голода, а от лени. Нужно в паразитарий вдохнуть новую энергию. Вы загляните в экономику. Сейчас для большинства народов главной проблемой является не производство товаров и продуктов, а способы их потребления. Девяносто процентов населения в этих странах фактически оторваны от труда и от управления паразитарными процессами. Мы с вами построим новое социальное здание, мы воспитаем новых паразитариусов и новый стиль жизни. Я как-то рассказала об этом своей подружке Лаверне, она чуть в обморок не упала от счастья.
— Кто это?
— Вы не знаете, кто такая Лаверна? Господи! Да вы ничего не знаете! Лаверна — это богиня воров и обманщиков. Она же является и покровительницей прибыли, прибавочной стоимости, ускоренных процессов выжимания пота, крови, жизненных соков как из организма хозяев, так и из организма рабов и вольноотпущенников. В этом тысячелетии Лаверна закончила две академии и получила двадцать Нобелевских премий, разумеется, под вымышленными именами. Мы подключим к нашей исследовательской работе и Танталу с ее многочисленной родней, разумеется, и с папашей Танталом.
— Это тот, который за разглашение тайны богов был осужден на вечные муки голода и жажды?
— Именно. Я наглядеться не могу на Танталу. Она съедает в день сорок возов мяса, сто хлебов и выпивает сорок шесть амфор красного вина. Ей Рабле со своей убогой фантазией в подметки не годится. У нее практически все время уходит на еду. Кому, как не ей, поручить написание главы о неутоленности паразитарных состояний у рядового человека и ему подобных. Но о распределении сил потом. К вашим услугам будут мировые ученые, пророки, цари, римские и греческие герои, инженеры и ассенизаторы, дегустаторы и конкискадоры, Чингис-ханы и звездочеты, самураи и попрошайки, спортсмены и мародеры, Лопе де Веги и камнетесы, скрипачи и Наполеоны, жестянщики и погонщики мулов, поту- и посюсторонние силы — чего вам еще надо? Это куда больше, чем предлагает вам какой-нибудь несчастный полуумок Мигунов…
— Мигунова сняли. Назначен новый директор — Богданов Тоскан Смертович.
— А этот откуда?
— Заведовал отделом пропаганды в сельском губкоме.
— Это который с вывороченными мозгами?
— Он самый.
— Забудьте о нем! Нет их! Эта нечисть исчезла с лица земли.
— Она никогда не исчезнет.
— Вот в этом ваша беда, милый. Вы помешались на этих балбесах. Мы уедем в Вестфалию или в Мехико-Сити и сыграем там свадьбу.
— Но вы же замужем…
— Верно. А кто сказал, что я прикована к нему пожизненно. С первыми тремя мужьями я прожила по два года, а здесь тяну лямку два тысячелетия — пора и меру знать. Да и признаюсь вам, и он подустал со мной.
— А как же быть с верностью еврейских женщин?
— А кто сказал, что я ему была или буду неверной женой?
— Не пойму.
— С ним я улажу сама. Можно добыть фиктивный документ о разводе, можно и развестись с сохранением некоторых условий, а можно и откупиться. Думаю, что Феликс пойдет на некоторые уступки. К тому же ему приглянулась одна нимфочка, можно будет его подловить на неверности…
Мне больно было обижать даму, но я все-таки вынужден был промямлить:
— Но я же не люблю…
Она рассмеялась так звонко, что от ее смеха, должно быть, погасли лампочки:
— Кто сейчас вступает в брак по любви? Какие предрассудки? Неужто вам ваши великие идеи, их осуществление, наконец, не дороже какого-то пустякового личного интереса?
— А потом эта загадочность перевоплощений. — Я не мог сказать ей, что не хочу иметь дело с потусторонней силой, поэтому плел что-то невразумительное о том, что мне не ясна до конца картина… Но она сразу поставила все точки над "i".
— Вы боитесь меня, потому что я раскрылась перед вами. А если бы вы не знали ничего обо мне, вы бы влюбились и потом все равно бы женились на мне и были счастливы. Так неужто неведение лучше всестороннего знания? Вы боитесь на мне жениться? Или вы рассчитываете в том мире, куда вы попадете после эксдермации, отхватить себе какую-нибудь Юнону или Афродиту? Так я вам сразу скажу — они все заняты! Богинь так огорчительно мало, а мужиков так много — право же, не знаю, что вам и посоветовать. Кстати, признаюсь, ко мне сватались уже несколько мифических героев, три Эдипа и четыре Фавна, я всем отказала, зачем менять шило на мыло. Мой Феликс спокоен, он любит крепко поспать, и в моем распоряжении прекрасные ночи, морские прибои, лунные дорожки, темные аллеи и очаровательные будуары. Сколько вечеров я провела с удивительными Агамемнонами, Ксерксами, Цезарями! Иногда эти вечера портили мне какие-нибудь сквалыжные Пархоменки, Буденные и Степаны Разины, но это было так редко…
— Как это у вас все связывается — далекое прошлое и недавнее прошлое. Агамемнон и Степан Разин — что здесь общего?
— Все! — решительно сказала Друзилла. — Модель одна и та же. Люди всегда стремились к власти. И к мести. Когда у Степки казнили родного братца, он поклялся отомстить… Отсюда и сплошные казни дворян. Так их, кажется, называли, ваших патрициев?
— Но он же народный повстанец!
— Он погромщик! Мы с вами подготовим и совершим настоящую революцию, и вы, мой милый, станете во главе народовольческой армии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172