Когда
Баннермен, включив свет, вошел в камеру, арестованный все еще лежал на спине
на стальной койке.
-- Роднери Денхольм?
Моргая и изо всех сил растирая глаза, Денхольм сел. Сжав завязанную
руку -- после того, как в нее попала пуля Тарнболла, Роди ее совершенно не
чувствовал, -- арестованный тупо посмотрел на своего "гостя".
-- Что? -- начал мямлить он. -- Да, я -- Денхольм. Но, кто?..
Баннермен схватил его за руку и рывком поднял на ноги.
-- Ты пойдешь со мной, -- объявил он... и в этот момент за спиной у
него со звоном захлопнулась решетка!
Выпустив Денхольма, Баннермен подскочил к двери. Он оставил ключи в
замке. Сержант Макбрид, едва стоящий на ногах, белый как мел, пытался
повернуть ключ в замке. С трудом сдерживаясь, чтобы вновь не потерять
сознание, он так и не включил тревогу, действуя скорее интуитивно, чем
подчиняясь доводам разума.
Верхняя часть решетки камеры была забрана металлическими прутьями в
форме девяти восьмидюймовых квадратов. Глаза Баннермена сверкали алым,
дыхание со свистом вырывалось из его глотки. Ругая себя, Сит попытался
сквозь решетку дотянуться до полицейского.
Правая рука Баннермена впилась в горло блюстителя порядка, и одним
рывком пришелец вырвал адамово яблоко и хрящи. В камеру ударил фонтан крови.
Левой рукой Баннермен ухватился за правую руку полицейского, а потом,
перехватив, вцепился в плечо. В ярости Баннермен втащил часть останков
Макбрида в камеру. Однако уши полицейского остались по другую сторону
решетки. Наконец, совершенно мертвый полицейский, словно пугало, повис между
прутьями. При этом примерно треть его тела находилась внутри камеры.
Дверь до сих пор оставалась незапертой. Баннермен повернул ручку и
пинком открыл ее. Потом он посмотрел назад, на Денхольма, словно призывая
его к активности.
-- Пошли, -- приказал он. Голос его прозвучал спокойно и равнодушно,
огоньки в глазах потухли. -- Тихо... и быстро!
Казалось, Денхольм окаменел. Его рот широко открылся и язык прилип к
небу. Он не мог даже слова произнести, пытался закричать, но не смог. В
горле у него булькало, как у человека, который увидел плохой сон и пытается
проснуться. Баннермен увидел, что муж Анжелы совершенно не способен
действовать или воспринимать какие-то инструкции. Пришлось пнуть неудачника
в живот и, когда он согнулся вдвое, вырубить.
И вновь раздались радиопозывные. С улицы дежурного вызывал Альфа Один.
-- Один вызывает Ноль, мы -- дома. Где кофе? Водитель припарковал
машину и отключил радио.
Он и его напарник вылезли из патрульной машины и вошли в участок. Когда
они пересекли комнату ожидания, Баннермен выскользнул из-за двери и
растворился во тьме. На плече он нес бездыханное тело Денхольма. Один из
констеблей, услышав какой-то шум, повернулся, но двери за спиной убийцы уже
закрылись.
Другой полицейский нажал копку звонка и стал ждать... и ждать... и,
выждав какое-то время, он крикнул.
В конце концов один из резервных патрульных отправился посмотреть, что
там за шум...
* * *
Джек Тарнболл нырнул через дверь, напоминающую крышку гроба, и окунулся
в чернильную тьму. Потом... он оказался в каменном желобе, полном воды.
Понесся, словно паук, вниз к дыре, ведущей в чудовищную выгребную яму... в
собственный, персональный ад. Точно так же внезапно и ужасно, как начался
его спуск, он закончился, и Тарнболл оказался в совершенно темном месте...
он упал в воду такую же густую и черную, как полночная грязь.
Всплыв на поверхность, он глотнул холодного воздуха и медленно проплыл
небольшой круг. Только с одной стороны он сумел разглядеть смутные очертания
сталактитов, которые, словно каменные кинжалы, свисали с потолка -- купола
из пористого камня. Из воды выступали склизкие камни, залитые желтым
мерцающим светом ряда факелов.
И в этот миг он понял, что вновь оказался в подземной пещере в
Афганистане, где моджахеды бросили его с камнем на шее в подземную реку...
"Боже, сколько он там пробыл?" Потом, конечно, они собирались вытащить и
допросить его.
Моджахеды захватили Тарнболла в холмах неподалеку от Кабула, где он
бродил, замаскировавшись под одного из них. Русские дали всему толчок.
Контрабандисты, перевозившие американские стингеры для партизан, прятались
среди холмов, обучая повстанцев, как сбивать советские транспорты, следующие
из Кабула.
А может, виной всему то, что он не встретил одного из разведчиков,
которые собирали информацию, иногда подрабатывая в городе. Тарнболл знал
обоих разведчиков, и один из них даже был его близким другом. Англичанин
спас жизнь этому афганцу во время набега на русскую крепость. Поэтому
Тарнболл надеялся, что предал его не Алли Кандамах. Однако сейчас это не
имело значения. Тарнболл остался единственным выжившим из отряда, попавшего
в засаду, и остался в живых только по просьбе русских. Но в то же самое
время русские "военные советники" не хотели пачкать руки, поэтому отдали
Тарнболла своим афганским марионеткам, которые стали пытать его...
Тарнболл подплыл к уступу, двигаясь в воде, словно в клею. Вот он
увидел в тени сталагмитов и сталактитов толпу бородатых людей с горящими
глазами. Они словно ждали его. И тогда он догадался... нет, он понял... что
все повторяется снова. Он понял принцип Дома Дверей. Джилл был прав на все
сто. Дом Дверей тестировал их... Тестировал его... Хотел сломать его.
Хорошо, Джек Тарнболл не сломался тогда в Афганистане, не сломается он
и сейчас... Теперь он должен был сражаться с самим собой, со своим худшим
кошмаром. Но...
Он помнил, как это было. Холодная, быстро несущаяся вода. Камни,
тянувшие его ко дну, связанные руки и ноги. Неприятное ощущение, когда
вместо воздуха в легкие попадает вода. Его сердце билось в груди так, словно
собиралось пробить грудную клетку и вырваться наружу.
За кого его принимают мучители? За ловца жемчуга? Японского ловца
губок? Изо всех сил он пытался не захлебнуться. Но его мучители и не
собирались убивать англичанина. Они только и ждали, когда он выберется на
поверхность... А Джек Тарнболл? Веревки, камни, вода были его врагами... Но
теперь на нем не было веревок! "Боже, только не потерять сознание. Эта
вода..."
Вода была такой же скверной, как и та, в Афганистане. Но она отличалась
от той. Было бы намного лучше, если бы он не смог держаться на поверхности.
Густая и холодная. По составу столь же ядовитая, как серная кислота.
Находясь рядом с уступом, Тарнболл отлично видел оборванцев, поджидавших
его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Баннермен, включив свет, вошел в камеру, арестованный все еще лежал на спине
на стальной койке.
-- Роднери Денхольм?
Моргая и изо всех сил растирая глаза, Денхольм сел. Сжав завязанную
руку -- после того, как в нее попала пуля Тарнболла, Роди ее совершенно не
чувствовал, -- арестованный тупо посмотрел на своего "гостя".
-- Что? -- начал мямлить он. -- Да, я -- Денхольм. Но, кто?..
Баннермен схватил его за руку и рывком поднял на ноги.
-- Ты пойдешь со мной, -- объявил он... и в этот момент за спиной у
него со звоном захлопнулась решетка!
Выпустив Денхольма, Баннермен подскочил к двери. Он оставил ключи в
замке. Сержант Макбрид, едва стоящий на ногах, белый как мел, пытался
повернуть ключ в замке. С трудом сдерживаясь, чтобы вновь не потерять
сознание, он так и не включил тревогу, действуя скорее интуитивно, чем
подчиняясь доводам разума.
Верхняя часть решетки камеры была забрана металлическими прутьями в
форме девяти восьмидюймовых квадратов. Глаза Баннермена сверкали алым,
дыхание со свистом вырывалось из его глотки. Ругая себя, Сит попытался
сквозь решетку дотянуться до полицейского.
Правая рука Баннермена впилась в горло блюстителя порядка, и одним
рывком пришелец вырвал адамово яблоко и хрящи. В камеру ударил фонтан крови.
Левой рукой Баннермен ухватился за правую руку полицейского, а потом,
перехватив, вцепился в плечо. В ярости Баннермен втащил часть останков
Макбрида в камеру. Однако уши полицейского остались по другую сторону
решетки. Наконец, совершенно мертвый полицейский, словно пугало, повис между
прутьями. При этом примерно треть его тела находилась внутри камеры.
Дверь до сих пор оставалась незапертой. Баннермен повернул ручку и
пинком открыл ее. Потом он посмотрел назад, на Денхольма, словно призывая
его к активности.
-- Пошли, -- приказал он. Голос его прозвучал спокойно и равнодушно,
огоньки в глазах потухли. -- Тихо... и быстро!
Казалось, Денхольм окаменел. Его рот широко открылся и язык прилип к
небу. Он не мог даже слова произнести, пытался закричать, но не смог. В
горле у него булькало, как у человека, который увидел плохой сон и пытается
проснуться. Баннермен увидел, что муж Анжелы совершенно не способен
действовать или воспринимать какие-то инструкции. Пришлось пнуть неудачника
в живот и, когда он согнулся вдвое, вырубить.
И вновь раздались радиопозывные. С улицы дежурного вызывал Альфа Один.
-- Один вызывает Ноль, мы -- дома. Где кофе? Водитель припарковал
машину и отключил радио.
Он и его напарник вылезли из патрульной машины и вошли в участок. Когда
они пересекли комнату ожидания, Баннермен выскользнул из-за двери и
растворился во тьме. На плече он нес бездыханное тело Денхольма. Один из
констеблей, услышав какой-то шум, повернулся, но двери за спиной убийцы уже
закрылись.
Другой полицейский нажал копку звонка и стал ждать... и ждать... и,
выждав какое-то время, он крикнул.
В конце концов один из резервных патрульных отправился посмотреть, что
там за шум...
* * *
Джек Тарнболл нырнул через дверь, напоминающую крышку гроба, и окунулся
в чернильную тьму. Потом... он оказался в каменном желобе, полном воды.
Понесся, словно паук, вниз к дыре, ведущей в чудовищную выгребную яму... в
собственный, персональный ад. Точно так же внезапно и ужасно, как начался
его спуск, он закончился, и Тарнболл оказался в совершенно темном месте...
он упал в воду такую же густую и черную, как полночная грязь.
Всплыв на поверхность, он глотнул холодного воздуха и медленно проплыл
небольшой круг. Только с одной стороны он сумел разглядеть смутные очертания
сталактитов, которые, словно каменные кинжалы, свисали с потолка -- купола
из пористого камня. Из воды выступали склизкие камни, залитые желтым
мерцающим светом ряда факелов.
И в этот миг он понял, что вновь оказался в подземной пещере в
Афганистане, где моджахеды бросили его с камнем на шее в подземную реку...
"Боже, сколько он там пробыл?" Потом, конечно, они собирались вытащить и
допросить его.
Моджахеды захватили Тарнболла в холмах неподалеку от Кабула, где он
бродил, замаскировавшись под одного из них. Русские дали всему толчок.
Контрабандисты, перевозившие американские стингеры для партизан, прятались
среди холмов, обучая повстанцев, как сбивать советские транспорты, следующие
из Кабула.
А может, виной всему то, что он не встретил одного из разведчиков,
которые собирали информацию, иногда подрабатывая в городе. Тарнболл знал
обоих разведчиков, и один из них даже был его близким другом. Англичанин
спас жизнь этому афганцу во время набега на русскую крепость. Поэтому
Тарнболл надеялся, что предал его не Алли Кандамах. Однако сейчас это не
имело значения. Тарнболл остался единственным выжившим из отряда, попавшего
в засаду, и остался в живых только по просьбе русских. Но в то же самое
время русские "военные советники" не хотели пачкать руки, поэтому отдали
Тарнболла своим афганским марионеткам, которые стали пытать его...
Тарнболл подплыл к уступу, двигаясь в воде, словно в клею. Вот он
увидел в тени сталагмитов и сталактитов толпу бородатых людей с горящими
глазами. Они словно ждали его. И тогда он догадался... нет, он понял... что
все повторяется снова. Он понял принцип Дома Дверей. Джилл был прав на все
сто. Дом Дверей тестировал их... Тестировал его... Хотел сломать его.
Хорошо, Джек Тарнболл не сломался тогда в Афганистане, не сломается он
и сейчас... Теперь он должен был сражаться с самим собой, со своим худшим
кошмаром. Но...
Он помнил, как это было. Холодная, быстро несущаяся вода. Камни,
тянувшие его ко дну, связанные руки и ноги. Неприятное ощущение, когда
вместо воздуха в легкие попадает вода. Его сердце билось в груди так, словно
собиралось пробить грудную клетку и вырваться наружу.
За кого его принимают мучители? За ловца жемчуга? Японского ловца
губок? Изо всех сил он пытался не захлебнуться. Но его мучители и не
собирались убивать англичанина. Они только и ждали, когда он выберется на
поверхность... А Джек Тарнболл? Веревки, камни, вода были его врагами... Но
теперь на нем не было веревок! "Боже, только не потерять сознание. Эта
вода..."
Вода была такой же скверной, как и та, в Афганистане. Но она отличалась
от той. Было бы намного лучше, если бы он не смог держаться на поверхности.
Густая и холодная. По составу столь же ядовитая, как серная кислота.
Находясь рядом с уступом, Тарнболл отлично видел оборванцев, поджидавших
его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108