- Я спрашиваю фамилия мужа?
- Да, да. Скворцова она.
- Не вот этого Скворцова?
Все расступаются и они видят меня. Ольга Матвеевна в расстерянности, а
Глафира бежит ко мне и кричит.
- Сашенька, Сашенька.
Я собираю силы и отталкиваю ее.
- Не надо ломать комедию, Глафира Николаевна. Майор Голубович под дулом
пистолета хотел, чтобы я подписал свидетельство, а так же одну бумагу,
которая кстати у меня есть. Прочтите, товарищ генерал, ее.
Я вытащил из кармана мою "посмертную" бумагу.
- Кстати, он признался, что ребенок который будет у вас-его.
- Это неправда.
- Не произносите больше лишних слов, Глафира Николаевна, ваш ребенок на
пятом месяце, а я здесь служу только месяц. Хотите экспертизу.
Глухое рыдание разнеслось в комнате.
Генерал передал бумагу мне.
- Мы еще поговорим с этим, Голубовичем. До свидания, товарищи офицеры,
до свидания Надежда Васильевна. Прощайте, капитан Скворцов.
* ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ЗАБЫТЫЙ ГОРОДОК
В Москве меня продержали четыре с половиной месяца. Сначала направили
на скоротечные курсы немецкого языка, а потом пришлось ждать сбора группы
награжденных офицеров для представления в Кремле. Потом прилетел Филипенко
и, наконец, меня направили на переподготовку в один из закрытых городков,
которые в превеликом множестве разбросаны на территории СССР.
Полковник Филипенко, прилетев в Москву по делам службы, имел со мной
длительный разговор и я уразумел, что с развитием атомного оружия, армия
перестраивается и требуются специалисты с новой подготовкой, с новыми идеями
и мыслями. Поэтому мне приказали подучиться и... зубрить немецкий язык.
Молодой и вечно потный Владимир Владимирович, мой руководитель и
наставник, не читает мне лекций, а требует участия в своих разработках.
- Саша, на кой хрен, ты поднял потолок шахты, надо все считать,
крепость кровли, состояние пород. Ты же взрываешь ядерную мину, а не ядерный
фугас.
Черт бы его побрал, у нас в танковых войсках совсем другие понятия о
минах и фугасах, а теперь бери эту проклятую счетную машинку, кучу
справочников и высчитывай крепость кровли.
- Хорошо, я все пересчитаю, Владимир Владимирович.
Он не унимается и через пол часа приходит ко мне.
- Теперь неплохо, но здесь опять нет расчета, какой мощности надо
поставить щит, чтобы убрать рухнувшую кровлю после взрыва. Саша, поймите,
людей там не будет, должна действовать автоматика.
- Я не хочу делать щит.
Мой мучитель подпрыгивает и начинает блестеть капельками пота под
носом.
- После взрыва, кровля должна упасть на дно шахты, а платформа с миной
выезжает, где-то вот здесь, в ее средине, и мина выпрыгивает в
образовавшееся отверстие на нужную высоту, - предлагаю я.
Владимир Владимирович садиться на край стола и машинально вытирает пот
рукой.
- Все это хорошо, но в случае выстрела мины с твердой площадки, нет
необходимости рассчитывать стартовое давление на нее, а в вашем случае
избавляемся от дополнительных агрегатов, но усиливаем платформу. Что же,
считайте платформу.
- Уже сосчитано.
Он с недоверием берет мою массу эскизов и расчетов и углубляется в
чтение. Стоящий у кульмана сосед подмигивает мне.
- Владимир Владимирович, мне надо на немецкий, можно уйти.
- Да, да, идите, - не отрывается тот от бумаг.
Я не успеваю пройти по коридору и двух шагов, как напарываюсь на
вышагивающую как манекенщица, секретаршу главного. Глупая, красивая Танечка
таращит свои большие глазки и томно открывая ротик, говорит мне.
- Алексанр Георгиевич, завтра в 10 совещание и главный просил, что бы
вы обязательно пришли.
- Я, зачем я?
- Сказано так было.
Ей трудно самой понять зачем.
- Может быть вы кого-нибудь обидели? - вдруг предполагает она.
- Только главному и есть дело заниматься нашими дрязгами.
- Вы неправы, Александр Георгиевич, главный должен знать все и
заниматься всем.
Эта трудная фраза ей показалась концом деловой части и Танечка
приступила к следующему пассажу.
- Вы нехотели бы прийти к нам сегодня на вечеринку?
- Куда к вам?
- Галя и ее муж собирают гостей по поводу получения квартиры.
- А я-то причем здесь?
- Я вас беру к себе в кавалеры.
- Тогда я пожалуй подумаю.
- Вот и хорошо, - решив что я согласился, она продолжила, - в восемь
вечера у меня.
Мы разошлись в разные стороны.
Старушка-преподовательница была настоящей немкой и обладала упорным
характером.
- Скворцов, я хочу чтобы вы могли различать диалекты и сами умели
говорить с характерной интонацией. Почему вы, обращаясь к Ане заговорили с
чисто баварской интонацией, а потом понесли черт знает что. Господи, прости
меня что я говорю. Повторите, Скворцов. Аня, встаньте и отвечайте
Александру, для вас это тоже практика.
Толстушка и хохотушка Аня вскочила.
- Не беспокойтесь, я ему отвечу.
Я говорю текст и вдруг Аня понесла на чисто баварском диалекте.
- Говорят, Александр, вы сегодня идете на вечер, с этой пустышкой
Татьяной?
- Да, но вы меня игнорировали, пришлось выбирать партнера.
- Со мной вы опоздали, у меня муж, но так уж и быть, я сегодня его не
возьму, а возьму одно удивительное создание. Не провороньте, Александр.
- Постойте, постойте, - вдруг взрывается старушка, - такого текста
здесь нет.
Она приблизив книгу к глазам старается разыскать текст, который мы
говорим.
- А впрочем, - она отбрасывает книгу, - вы оба говорили хорошо. Так у
кого сегодня можно будет пожрать? Господи, прости меня что я говорю.
Татьяна сидела вокруг разбросанных платьев и чуть не рыдала.
- Саша, я незнаю, что мне одеть. Наверняка, эта фи-фи, Верка, сегодня
оденет, что-нибудь необычное и будет королевой вечера.
- И это всегда так, - сказала ее мать стоя у дверей, - со слезами,
наденет какое-нибудь безобразие и придет в нем к концу вечера.
Я схватил первое, что попалось под руку, что-то полупрозрачное, но ярко
красное и сунул ей под нос.
- Сейчас же одевай это.
- Ты так думаешь? А Верка...
- Одевай говорю, - вдруг рявкаю я.
- Не кричи. Раз тебе нравиться, одеваю.
- Так ее, Саша, так. Мужика тебе хорошего нужно, тогда бы поумнела, -
опять сказала мать.
- Может я уже нашла,-самодовольно сказала Таня.
Она без стеснения стала раздеваться, чтобы одеть обновку.
- Вот возьми бусы из красного корала, - протянула ей связку коряавых
камней, мать.
- А вроде ничего. А коралы не будут колоть мою грудь?
- Уже время, лучше иди.
Это был не вечер, а вечерище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385