Нико протянул руку и одернул воланы. Его прикосновение было неожиданно осторожным.
– Не забывайся, – предостерег он, – кругом телекамеры. И лиф тоже поправь: он и так мало что прикрывает.
– Тут поправь, там поправь, – огрызнулась Джетта. – А что такого? Долли Партон себе вообще ничего не прикрывает, а мне нельзя?
– Нашла с кем себя сравнивать, с этой дешевкой, – отрезал он. – У тебя другой уровень, запомни.
Водитель обошел вокруг машины и открыл дверцу. Джетта ступила на красную ковровую дорожку.
Не успела она сделать и шага, как к ней ринулись журналисты. Они совали ей в лицо микрофоны и сыпали вопросами.
– Джетта! Джетта! Это правда, что вы встречаетесь с Ричардом Гиром?
– С Гиром? О нет, это всего-навсего рекламный ролик, – начала Джетта.
– Разве вы не были его любовницей? Ведь вы...
– Не задерживайся, – приказал Нико, сжимая ее локоть. – Все, больше никаких вопросов. Отстаньте от нее.
Они прошли в фойе, где уже стоял гул бесчисленных голосов. Актеры, руководители киностудий и рекламных бюро, агенты, режиссеры, состоятельные любители кино, раздобывшие пригласительный билет, – все оживленно беседовали, держа в руках бокалы. Мужчины были в смокингах, женщины – в дорогих изысканных платьях.
– Не сердись, – шепнула Джетта, когда они с Нико направлялись к одному из четырех баров. – Эти дурацкие вопросы... Ричард Гир. Да я никогда в жизни... Конечно, в нем море обаяния, но мне не нужен никто, кроме тебя.
– Поверю тебе на слово.
– Правда-правда!
За минувшие три года Джетта узнала Нико так, как его не знала ни одна другая женщина. Тем не менее он иногда ее озадачивал. Наедине с ней Нико был мягким, ласковым и заботливым. Но стоило им оказаться на людях, как он сразу начинал вести себя отчужденно. Джетта объясняла это тем, что он – siciliano, о чем он сам нередко ей напоминал. По его словам, сицилийцы не выставляют напоказ своих слабостей, а любовь к женщине у них считается не чем иным, как проявлением слабости.
В отношениях с Джеттой Нико всегда стремился быть полновластным собственником. Однажды, после того как они четыре часа подряд занимались любовью, а потом в изнеможении лежали рядом, он сказал:
– Ты слишком сильно любишь меня, Джетта.
– В каком смысле? – переспросила она.
– Ты любишь меня безоглядной любовью, хотя ничего обо мне не знаешь. Для тебя я только возлюбленный, малышка Джетта. Но я представляю собой нечто большее. И тебе предстоит узнать меня совершенно с другой стороны, когда в моей семье произойдут кое-какие перемены. А от тебя я требую только одного.
– Чего же?
– Чтобы ты никого не пускала туда, где бываю я.
Джетта сделала вид, что не поняла, хотя ей уже все стало ясно.
Нико положил руку на ее мягкий, влажный пушок в низу живота.
– Это принадлежит мне. Только мне и больше никому.
* * *
В фойе, как и у входа, сновали газетчики и фоторепортеры. Нико извинился перед Джеттой и отправился в курительную комнату. К Джетте тут же подскочила Ширли Эдер, известная журналистка, снабжавшая светскими новостями сразу несколько популярных изданий.
– Конечно, я бы с удовольствием снялась в кино, – ответила на ее вопрос Джетта. – Но я слишком дорожу своей ролью в «Кэньон-Драйв». Мне известно множество случаев, когда актрисы в погоне за славой отказывались от ролей на телевидении, после чего их имен никто не вспоминал.
Ширли лихорадочно строчила в миниатюрном блокнотике.
– Кто вас сегодня сопровождает, Джетта? Ваш спутник просто неотразим. Он актер?
– О нет, он бизнесмен из Чикаго.
– В какой области он работает?
– В области предпринимательства, – туманно пояснила Джетта. – Он заключает различные контракты.
Когда Ширли отошла в поисках очередного объекта, Джетта обернулась, ища глазами Нико. Она случайно встретилась взглядом с интересным, высоким мужчиной, чье лицо показалось ей знакомым. В ее памяти всплыла свадьба Александры: это был Дерек Уинтроп, брат невесты. Джетта вспомнила, что напропалую кокетничала с ним и в чем-то даже вышла за рамки приличий. Она не смогла сдержать улыбки.
– Вы затмили всех, – сказал Дерек, приближаясь к ней. Его голубые глаза тоже улыбались.
– Даже Элизабет Тейлор? – игриво спросила Джетта.
– Ну, ей-то вы просто дадите сто очков вперед.
– Неужели?
– Я всегда говорю то, что думаю. Вы потрясающе красивы. – Дерек перешел в наступление. – Меня всегда можно застать в Сенате. Звоните моему референту, вас сразу соединят.
Джетта была польщена. Ее с детства окружали знаменитые личности, но политических деятелей среди них не было. Пусть Дерек не отличался такой эффектной внешностью, как Нико, но в нем угадывалась властность. Это интересно. Очень даже интересно.
Она состроила ему глазки:
– Возможно, когда-нибудь позвоню...
– Надеюсь.
В это время вернулся Нико, и они вместе с толпой устремились в зал.
– Здесь даже водопроводные краны сделаны в виде драконов, – сообщил он и без всякого перехода спросил: – Что за субъект?
– Да так. Просто подошел поболтать.
Он взял Джетту за локоть и сжал так, что она чуть не вскрикнула.
– Расскажи это кому-нибудь другому. Он к тебе приставал.
– А хоть бы и так! – не выдержала Джетта. – Нико, вокруг меня все время крутятся мужчины. Пойми, это в порядке вещей. Я же актриса.
Этого говорить не следовало.
В голосе Нико зазвучало нескрываемое бешенство:
– В порядке каких вещей?
– Ну, в актерской среде. Нико, если человек с кем-то заигрывает, он таким способом выражает свою симпатию – и ничего больше. – Джетта начала злиться. – И вообще, какая тебе разница? Ты же не собираешься на мне жениться, правда? Тебе подавай непорочную итальянку.
Его глаза вспыхнули холодным блеском:
– Да, представь себе, я ценю непорочность.
– Скажите на милость, он ценит непорочность! – вскипела Джетта. – Не смеши меня! Ты без возбудителей в постель не ложишься! У тебя целый склад искусственных членов, вибраторов, смазок и черт знает чего. До встречи с тобой я о таких штуках и понятия не имела.
– Джетта... – предостерегающе начал он.
– Да что там говорить! У тебя одно на уме: поскорее уложить меня под себя. Я тебе только для этого и нужна!
– Замолчи, – процедил он сквозь зубы. – Кругом люди.
– Не замолчу. Я тебе не подстилка. Мне каждый раз...
– Прекрати – или я встану и уйду, – перебил Нико. Через пять минут он так и поступил.
Джетта сидела в темном зале, уставившись на экран, но не могла сосредоточиться. Ее душила обида. После просмотра она взяла такси и поехала к Сибилле Шеперд, которая пригласила к себе избранных гостей.
У Сибиллы собралась пестрая голливудская компания. Из динамиков неслась оглушительная музыка: Линда Ронштадт пела новую балладу Александры Уинтроп. Для Джетты это была ничем не примечательная вечеринка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
– Не забывайся, – предостерег он, – кругом телекамеры. И лиф тоже поправь: он и так мало что прикрывает.
– Тут поправь, там поправь, – огрызнулась Джетта. – А что такого? Долли Партон себе вообще ничего не прикрывает, а мне нельзя?
– Нашла с кем себя сравнивать, с этой дешевкой, – отрезал он. – У тебя другой уровень, запомни.
Водитель обошел вокруг машины и открыл дверцу. Джетта ступила на красную ковровую дорожку.
Не успела она сделать и шага, как к ней ринулись журналисты. Они совали ей в лицо микрофоны и сыпали вопросами.
– Джетта! Джетта! Это правда, что вы встречаетесь с Ричардом Гиром?
– С Гиром? О нет, это всего-навсего рекламный ролик, – начала Джетта.
– Разве вы не были его любовницей? Ведь вы...
– Не задерживайся, – приказал Нико, сжимая ее локоть. – Все, больше никаких вопросов. Отстаньте от нее.
Они прошли в фойе, где уже стоял гул бесчисленных голосов. Актеры, руководители киностудий и рекламных бюро, агенты, режиссеры, состоятельные любители кино, раздобывшие пригласительный билет, – все оживленно беседовали, держа в руках бокалы. Мужчины были в смокингах, женщины – в дорогих изысканных платьях.
– Не сердись, – шепнула Джетта, когда они с Нико направлялись к одному из четырех баров. – Эти дурацкие вопросы... Ричард Гир. Да я никогда в жизни... Конечно, в нем море обаяния, но мне не нужен никто, кроме тебя.
– Поверю тебе на слово.
– Правда-правда!
За минувшие три года Джетта узнала Нико так, как его не знала ни одна другая женщина. Тем не менее он иногда ее озадачивал. Наедине с ней Нико был мягким, ласковым и заботливым. Но стоило им оказаться на людях, как он сразу начинал вести себя отчужденно. Джетта объясняла это тем, что он – siciliano, о чем он сам нередко ей напоминал. По его словам, сицилийцы не выставляют напоказ своих слабостей, а любовь к женщине у них считается не чем иным, как проявлением слабости.
В отношениях с Джеттой Нико всегда стремился быть полновластным собственником. Однажды, после того как они четыре часа подряд занимались любовью, а потом в изнеможении лежали рядом, он сказал:
– Ты слишком сильно любишь меня, Джетта.
– В каком смысле? – переспросила она.
– Ты любишь меня безоглядной любовью, хотя ничего обо мне не знаешь. Для тебя я только возлюбленный, малышка Джетта. Но я представляю собой нечто большее. И тебе предстоит узнать меня совершенно с другой стороны, когда в моей семье произойдут кое-какие перемены. А от тебя я требую только одного.
– Чего же?
– Чтобы ты никого не пускала туда, где бываю я.
Джетта сделала вид, что не поняла, хотя ей уже все стало ясно.
Нико положил руку на ее мягкий, влажный пушок в низу живота.
– Это принадлежит мне. Только мне и больше никому.
* * *
В фойе, как и у входа, сновали газетчики и фоторепортеры. Нико извинился перед Джеттой и отправился в курительную комнату. К Джетте тут же подскочила Ширли Эдер, известная журналистка, снабжавшая светскими новостями сразу несколько популярных изданий.
– Конечно, я бы с удовольствием снялась в кино, – ответила на ее вопрос Джетта. – Но я слишком дорожу своей ролью в «Кэньон-Драйв». Мне известно множество случаев, когда актрисы в погоне за славой отказывались от ролей на телевидении, после чего их имен никто не вспоминал.
Ширли лихорадочно строчила в миниатюрном блокнотике.
– Кто вас сегодня сопровождает, Джетта? Ваш спутник просто неотразим. Он актер?
– О нет, он бизнесмен из Чикаго.
– В какой области он работает?
– В области предпринимательства, – туманно пояснила Джетта. – Он заключает различные контракты.
Когда Ширли отошла в поисках очередного объекта, Джетта обернулась, ища глазами Нико. Она случайно встретилась взглядом с интересным, высоким мужчиной, чье лицо показалось ей знакомым. В ее памяти всплыла свадьба Александры: это был Дерек Уинтроп, брат невесты. Джетта вспомнила, что напропалую кокетничала с ним и в чем-то даже вышла за рамки приличий. Она не смогла сдержать улыбки.
– Вы затмили всех, – сказал Дерек, приближаясь к ней. Его голубые глаза тоже улыбались.
– Даже Элизабет Тейлор? – игриво спросила Джетта.
– Ну, ей-то вы просто дадите сто очков вперед.
– Неужели?
– Я всегда говорю то, что думаю. Вы потрясающе красивы. – Дерек перешел в наступление. – Меня всегда можно застать в Сенате. Звоните моему референту, вас сразу соединят.
Джетта была польщена. Ее с детства окружали знаменитые личности, но политических деятелей среди них не было. Пусть Дерек не отличался такой эффектной внешностью, как Нико, но в нем угадывалась властность. Это интересно. Очень даже интересно.
Она состроила ему глазки:
– Возможно, когда-нибудь позвоню...
– Надеюсь.
В это время вернулся Нико, и они вместе с толпой устремились в зал.
– Здесь даже водопроводные краны сделаны в виде драконов, – сообщил он и без всякого перехода спросил: – Что за субъект?
– Да так. Просто подошел поболтать.
Он взял Джетту за локоть и сжал так, что она чуть не вскрикнула.
– Расскажи это кому-нибудь другому. Он к тебе приставал.
– А хоть бы и так! – не выдержала Джетта. – Нико, вокруг меня все время крутятся мужчины. Пойми, это в порядке вещей. Я же актриса.
Этого говорить не следовало.
В голосе Нико зазвучало нескрываемое бешенство:
– В порядке каких вещей?
– Ну, в актерской среде. Нико, если человек с кем-то заигрывает, он таким способом выражает свою симпатию – и ничего больше. – Джетта начала злиться. – И вообще, какая тебе разница? Ты же не собираешься на мне жениться, правда? Тебе подавай непорочную итальянку.
Его глаза вспыхнули холодным блеском:
– Да, представь себе, я ценю непорочность.
– Скажите на милость, он ценит непорочность! – вскипела Джетта. – Не смеши меня! Ты без возбудителей в постель не ложишься! У тебя целый склад искусственных членов, вибраторов, смазок и черт знает чего. До встречи с тобой я о таких штуках и понятия не имела.
– Джетта... – предостерегающе начал он.
– Да что там говорить! У тебя одно на уме: поскорее уложить меня под себя. Я тебе только для этого и нужна!
– Замолчи, – процедил он сквозь зубы. – Кругом люди.
– Не замолчу. Я тебе не подстилка. Мне каждый раз...
– Прекрати – или я встану и уйду, – перебил Нико. Через пять минут он так и поступил.
Джетта сидела в темном зале, уставившись на экран, но не могла сосредоточиться. Ее душила обида. После просмотра она взяла такси и поехала к Сибилле Шеперд, которая пригласила к себе избранных гостей.
У Сибиллы собралась пестрая голливудская компания. Из динамиков неслась оглушительная музыка: Линда Ронштадт пела новую балладу Александры Уинтроп. Для Джетты это была ничем не примечательная вечеринка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129