Отчего-то в эти мгновения он мне показался каким-то странным, словно он все еще был немного не в себе. Что ж, немудрено после всего, что Лучик пережил утром. Зато теперь, подумалось мне, он не скоро отправится на операцию без тщательнейшей подготовки.
Я вдохнул идущий от его волос запах кондиционера и сказал:
– Хорошо, что ты замолвил за меня словечко. Спасибо тебе.
– Знаешь, Майкл, на самом деле мы с тобой очень похожи, и, сдается мне, тебя здесь недооценивают. Но пусть тебя это не беспокоит. Я-то знаю, что ты сделал сегодня для всех нас. В общем, можешь потратить эти деньги на удовольствия, ты это заслужил.
– Спасибо, – сказал я в третий или четвертый раз. – Пожалуй, так я и поступлю.
– Не стоит благодарности, Майкл. Право слово – не стоит.
– О'кей.
Мне казалось, что Лучик хочет сказать что-то еще, но он только кивнул и начал было подниматься обратно наверх. Я припустил за ним бегом.
– Еще одно, Лучик… Твою пушку мне пришлось выбросить. Как насчет того, чтобы вернуть мне мой револьвер?
Он посмотрел на меня и улыбнулся с таким видом, словно я проявил неслыханную предусмотрительность.
– Правильно, Майкл. Хорошо, что ты об этом подумал, – мне это и в голову не пришло. Разумеется, я верну тебе твою игрушку. А может, достать тебе что-то посерьезнее?
– Нет, не надо. Мне хватит и моей старой пукалки. Вряд ли мы когда-нибудь попадем в такую же серьезную переделку.
– Никогда не попадем, – твердо сказал Лучик.
– Вот и хорошо.
Он опять стал подниматься по ступенькам, но на полпути остановился и вернулся ко мне.
– Что бы ни случилось, Майкл, – сказал он, глядя мне в глаза, – я хочу, чтобы ты знал, что я… что я действительно тебе благодарен. И что я очень сожалею… Еще раз спасибо.
Сказав это, он поднялся на второй этаж и скрылся из виду.
«Странно!» – подумал я, проводив его взглядом.
Потом я спрятал конверт с деньгами во внутренний карман куртки и возвратился к Энди.
– Ну, что тебе сказал Лучик? – спросил он. – Чего он хотел?
– Да так, ничего особенного. Он, гм-м… отругал меня за опоздание. Не сильно, но не хотелось делать это в твоем присутствии, ставить меня в неловкое положение. Довольно тактично с его стороны, не находишь?
– Да, с ним это бывает, – согласился Энди.
– Угу.
– А ты обратил внимание, как он выглядит? По-моему, он даже маникюр сделал, вроде как педик.
– Должен сказать, Энди, – строго заметил я, – что мне не нравится твоя гомофобия.
– Моя гомо… мого… Чего это? – переспросил Энди. Он явно слышал это слово в первый раз.
– Большинство великих военачальников были гомосексуалистами или, в крайнем случае, бисексуалами. Александр Македонский, Цезарь, Октавиан, герцог Мальборо и многие, многие другие… – сказал я, напустив на себя устало-искушенный вид.
– Что-то я тебя не пойму, – покачал головой Энди. – Уж не хочешь ли ты сказать, что наш Лучик – гей?
– Нет, не думаю. Кто-то из наших – не помню кто – говорил, что у него есть девушка, но дело не в этом. Ты меня просто не понял, Энди. Я хотел сказать…
– А может, ты думаешь, что и я тоже гребаный гомик?! – перебил Энди, но прежде чем я успел что-то ответить, на верхних ступеньках лестницы появились Фергал и Скотчи. Ухмыляясь как вестники смерти, оба прямиком направились к стойке, а потом подошли к нам с пивом и виски.
– Ну, давайте разбирайте ваш «Бушмиллз», – велел Скотчи, садясь за наш столик и протягивая нам стаканы.
Мы послушно разобрали стаканы, и Скотчи набрал в грудь побольше воздуха, явно готовясь произнести длинный тост.
– Поднимите стаканы повыше, джентльмены, и слушайте, что я хочу сказать. В благодарность за хорошую работу и годы верной службы – в твоем случае, Брюс, за год без малого, а также в качестве особой компенсации за то, что сегодня нам пришлось заглянуть в глаза смерти и столкнуться с силами закона и правопорядка, нам поручается выгодный заказ. Да что я говорю – это даже не заказ, а гребаная конфетка, да! Выпьем!
Мы выпили. Скотчи смотрел на нас, расплываясь в улыбке. Потом он снова наполнил наши стаканы и подмигнул. Я не собирался доставлять ему удовольствие и расспрашивать о подробностях, но Энди не выдержал.
– И что же это за заказ? – выпалил он вне себя от любопытства.
– Энди, мальчик мой, тебе очень повезло, что ты успел выписаться из больницы, потому что нам с тобой, а также юному Фергалу и даже Брюсу (и, к сожалению, Большому Бобу тоже) предстоит в самое ближайшее время пересечь южную границу и отправиться в благодатный и солнечный край, который иногда называют долбаной Мексиканской республикой.
– Мексиканской республикой? – тупо переспросил Энди.
– Именно так, мой юный друг. Мы едем в Мексику! Девчонки, текила, пляжи, музыка, снова девчонки – там есть все, что душе угодно. Солнце, песок, роскошные гостиницы… Пьем за Мексику, ребята! – проревел Скотчи.
Я поднес стакан к губам, но не смог сделать ни глотка.
Иногда – очень редко – будущее отбрасывает свою тень на настоящее, и тогда нам удается предвидеть… нет, только почувствовать, что ждет нас впереди. Как я уже сказал, такое случается очень редко, но все-таки случается, и тогда ты ощущаешь, как по коже бегут мурашки, а кончики пальцев ни с того ни с сего начинает покалывать. В принстонском институте, куда Энди вряд ли когда-нибудь пригласят, создали целую теорию, согласно которой все события происходят на квантовом уровне, и отбрасываемый ими световой конус распространяется вдоль временной оси и вперед, и назад. И тогда, если вы достаточно чувствительны или каким-то образом настроены на восприятие, вы ловите сигнал. Так получилось и в этот раз. Не успел Скотчи закончить свою речь, как на меня вдруг словно пахнуло студеным байкальским ветром, и я застыл, пытаясь разобраться в том, что я почувствовал.
Скотчи толкнул меня локтем:
– Пей!
Я посмотрел на него и, проигнорировав послание из будущего, выпил.
– Кто-то прошел по моей могиле… – пробормотал я.
– Ну и хрен с ним.
– А все-таки, что нам нужно делать? – спросил я.
– Да почти ничего. Работа пустяковая, Брюс, не волнуйся. Забудь о ней. Думай лучше о золотом песочке на берегу Карибского моря, где ты будешь гулять с очаровательными сеньоритами, и об отдельной комнатке на шикарной вилле, куда ты сможешь их водить. Думай о выпивке, о хал явной жрачке, о купании в теплом море и о девицах, которых у тебя будут десятки – только выбирай. Главное, не забудь, что все это устроил для тебя дядя Скотчи…
– И когда нам надо ехать? – спросил Энди.
– Мы уезжаем в субботу, – возбужденно сказал Фергал.
Энди застонал:
– А если у меня паспорт не в порядке?
– Тогда ты никуда не поедешь, – отрезал Скотчи.
Энди мрачно посмотрел на нас.
– Я не уверен, что мне разрешат выехать из страны, пока я не получу статус иммигранта, – пробормотал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
Я вдохнул идущий от его волос запах кондиционера и сказал:
– Хорошо, что ты замолвил за меня словечко. Спасибо тебе.
– Знаешь, Майкл, на самом деле мы с тобой очень похожи, и, сдается мне, тебя здесь недооценивают. Но пусть тебя это не беспокоит. Я-то знаю, что ты сделал сегодня для всех нас. В общем, можешь потратить эти деньги на удовольствия, ты это заслужил.
– Спасибо, – сказал я в третий или четвертый раз. – Пожалуй, так я и поступлю.
– Не стоит благодарности, Майкл. Право слово – не стоит.
– О'кей.
Мне казалось, что Лучик хочет сказать что-то еще, но он только кивнул и начал было подниматься обратно наверх. Я припустил за ним бегом.
– Еще одно, Лучик… Твою пушку мне пришлось выбросить. Как насчет того, чтобы вернуть мне мой револьвер?
Он посмотрел на меня и улыбнулся с таким видом, словно я проявил неслыханную предусмотрительность.
– Правильно, Майкл. Хорошо, что ты об этом подумал, – мне это и в голову не пришло. Разумеется, я верну тебе твою игрушку. А может, достать тебе что-то посерьезнее?
– Нет, не надо. Мне хватит и моей старой пукалки. Вряд ли мы когда-нибудь попадем в такую же серьезную переделку.
– Никогда не попадем, – твердо сказал Лучик.
– Вот и хорошо.
Он опять стал подниматься по ступенькам, но на полпути остановился и вернулся ко мне.
– Что бы ни случилось, Майкл, – сказал он, глядя мне в глаза, – я хочу, чтобы ты знал, что я… что я действительно тебе благодарен. И что я очень сожалею… Еще раз спасибо.
Сказав это, он поднялся на второй этаж и скрылся из виду.
«Странно!» – подумал я, проводив его взглядом.
Потом я спрятал конверт с деньгами во внутренний карман куртки и возвратился к Энди.
– Ну, что тебе сказал Лучик? – спросил он. – Чего он хотел?
– Да так, ничего особенного. Он, гм-м… отругал меня за опоздание. Не сильно, но не хотелось делать это в твоем присутствии, ставить меня в неловкое положение. Довольно тактично с его стороны, не находишь?
– Да, с ним это бывает, – согласился Энди.
– Угу.
– А ты обратил внимание, как он выглядит? По-моему, он даже маникюр сделал, вроде как педик.
– Должен сказать, Энди, – строго заметил я, – что мне не нравится твоя гомофобия.
– Моя гомо… мого… Чего это? – переспросил Энди. Он явно слышал это слово в первый раз.
– Большинство великих военачальников были гомосексуалистами или, в крайнем случае, бисексуалами. Александр Македонский, Цезарь, Октавиан, герцог Мальборо и многие, многие другие… – сказал я, напустив на себя устало-искушенный вид.
– Что-то я тебя не пойму, – покачал головой Энди. – Уж не хочешь ли ты сказать, что наш Лучик – гей?
– Нет, не думаю. Кто-то из наших – не помню кто – говорил, что у него есть девушка, но дело не в этом. Ты меня просто не понял, Энди. Я хотел сказать…
– А может, ты думаешь, что и я тоже гребаный гомик?! – перебил Энди, но прежде чем я успел что-то ответить, на верхних ступеньках лестницы появились Фергал и Скотчи. Ухмыляясь как вестники смерти, оба прямиком направились к стойке, а потом подошли к нам с пивом и виски.
– Ну, давайте разбирайте ваш «Бушмиллз», – велел Скотчи, садясь за наш столик и протягивая нам стаканы.
Мы послушно разобрали стаканы, и Скотчи набрал в грудь побольше воздуха, явно готовясь произнести длинный тост.
– Поднимите стаканы повыше, джентльмены, и слушайте, что я хочу сказать. В благодарность за хорошую работу и годы верной службы – в твоем случае, Брюс, за год без малого, а также в качестве особой компенсации за то, что сегодня нам пришлось заглянуть в глаза смерти и столкнуться с силами закона и правопорядка, нам поручается выгодный заказ. Да что я говорю – это даже не заказ, а гребаная конфетка, да! Выпьем!
Мы выпили. Скотчи смотрел на нас, расплываясь в улыбке. Потом он снова наполнил наши стаканы и подмигнул. Я не собирался доставлять ему удовольствие и расспрашивать о подробностях, но Энди не выдержал.
– И что же это за заказ? – выпалил он вне себя от любопытства.
– Энди, мальчик мой, тебе очень повезло, что ты успел выписаться из больницы, потому что нам с тобой, а также юному Фергалу и даже Брюсу (и, к сожалению, Большому Бобу тоже) предстоит в самое ближайшее время пересечь южную границу и отправиться в благодатный и солнечный край, который иногда называют долбаной Мексиканской республикой.
– Мексиканской республикой? – тупо переспросил Энди.
– Именно так, мой юный друг. Мы едем в Мексику! Девчонки, текила, пляжи, музыка, снова девчонки – там есть все, что душе угодно. Солнце, песок, роскошные гостиницы… Пьем за Мексику, ребята! – проревел Скотчи.
Я поднес стакан к губам, но не смог сделать ни глотка.
Иногда – очень редко – будущее отбрасывает свою тень на настоящее, и тогда нам удается предвидеть… нет, только почувствовать, что ждет нас впереди. Как я уже сказал, такое случается очень редко, но все-таки случается, и тогда ты ощущаешь, как по коже бегут мурашки, а кончики пальцев ни с того ни с сего начинает покалывать. В принстонском институте, куда Энди вряд ли когда-нибудь пригласят, создали целую теорию, согласно которой все события происходят на квантовом уровне, и отбрасываемый ими световой конус распространяется вдоль временной оси и вперед, и назад. И тогда, если вы достаточно чувствительны или каким-то образом настроены на восприятие, вы ловите сигнал. Так получилось и в этот раз. Не успел Скотчи закончить свою речь, как на меня вдруг словно пахнуло студеным байкальским ветром, и я застыл, пытаясь разобраться в том, что я почувствовал.
Скотчи толкнул меня локтем:
– Пей!
Я посмотрел на него и, проигнорировав послание из будущего, выпил.
– Кто-то прошел по моей могиле… – пробормотал я.
– Ну и хрен с ним.
– А все-таки, что нам нужно делать? – спросил я.
– Да почти ничего. Работа пустяковая, Брюс, не волнуйся. Забудь о ней. Думай лучше о золотом песочке на берегу Карибского моря, где ты будешь гулять с очаровательными сеньоритами, и об отдельной комнатке на шикарной вилле, куда ты сможешь их водить. Думай о выпивке, о хал явной жрачке, о купании в теплом море и о девицах, которых у тебя будут десятки – только выбирай. Главное, не забудь, что все это устроил для тебя дядя Скотчи…
– И когда нам надо ехать? – спросил Энди.
– Мы уезжаем в субботу, – возбужденно сказал Фергал.
Энди застонал:
– А если у меня паспорт не в порядке?
– Тогда ты никуда не поедешь, – отрезал Скотчи.
Энди мрачно посмотрел на нас.
– Я не уверен, что мне разрешат выехать из страны, пока я не получу статус иммигранта, – пробормотал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120