в обтягивающем черном наряде… Потом были танцы, а вечером они отправились на загородную виллу и занимались любовью на берегу озера под неумолчный стрекот цикад. Магия их любви была такой сильной, что Алексей поверил: это никогда не кончится.
Но наступила ночь, когда Роза вдруг отказалась отвечать на его ласки.
– В чем дело? – изумился он.
– Настроения нет.
– Нет настроения?
Он провел пальцами по ее коже и убедился, что тело Розы реагирует на его прикосновения, как обычно.
– Что ты хочешь этим сказать? – недоуменно спросил он.
Она ушла в свою комнату и захлопнула дверь, но Алексей ворвался и туда.
– Ты собираешься уходить. В этом дело, да? – угрюмо спросил он.
Она только пожала плечами.
– Но почему? Почему? – не выдержал он. – Если тебе нужна работа, я подыщу ее. Если тебе нужны деньги – пожалуйста.
– Я должна, – тихо ответила она, глядя в стену.
– Кому ты должна? Зачем? Куда ты собралась? – он перешел на крик.
– Ты обещал не задавать мне таких вопросов.
Она обернулась и взглянула на него. Ее глаза ровным счетом ничего не выражали.
Охваченный отчаянием, Алексей спросил:
– Когда ты вернешься?
– Через неделю, через месяц, через два. Я не знаю.
– Но ты вернешься? Я должен это знать.
От боли у него перехватило дыхание.
Роза ничего не ответила, лишь слегка, по-дружески, поцеловала в губы.
Первые две недели Алексей кое-как держался. Роза оставила в квартире всю одежду и все подарки, которые он ей купил. Это утешало его, давало надежду на то, что она вернется. Кроме того, у него было очень много работы. Он должен был ездить то в Рим, то в Бари, выбирая и подготавливая площадки для съемок фильма. Депрессия обрушилась на него с полной силой лишь на третью неделю. Внезапно Алексей понял, что Роза может вообще не вернуться. Переполнявшая его энергия разом иссякла, он утратил интерес ко всему на свете, не мог ни на чем сконцентрировать внимание.
Все его мысли были только о ней. Алексей хотел было нанять частного детектива, чтобы разыскать Розу, но передумал – этого она бы ему не простила. Тогда Алексей стал думать о ней, пытаться понять, чем вызваны ее поступки. Тут выяснилось, что он о ней почти ничего не знает. Роза выросла в самой обычной семье. Отец в годы войны был участником коммунистического сопротивления. Мать – домохозяйка, был еще младший брат. Все это не давало объяснения ни идеологизированности, ни страстному идеализму Розы. О своих друзьях она почти ничего не рассказывала, о бывших любовниках тоже, хотя Алексей догадывался, что их у Розы было предостаточно. Собственно, он и не хотел ничего об этом знать. Они оба были настолько увлечены друг другом, что на прошлое просто не оставалось времени.
Но сейчас, оставшись один, Алексей захотел во всем разобраться. Он думал о Розе днем и ночью, вспоминал их разговоры, минуты близости; его отчаяние все усиливалось.
А потом, одной холодной декабрьской ночью, Алексей вернулся домой и увидел, что в гостиной горит свет. Из-за высокой спинки кресла виднелась огненно-рыжая макушка.
– Роза, – хрипло произнес он. – Роза!
Она вскочила на ноги с кошачьей грацией. Алексей смотрел на нее во все глаза, и ему казалось, что от нее исходит сияние. В действительности она была еще прекрасней, чем в воспоминаниях. Глаза ее излучали свет, волосы рассыпались по плечам медной волной. Вид у нее был такой взволнованный, хищный, словно она только что занималась любовью.
Она бросилась ему на шею, осыпала страстными поцелуями.
– Я вернулась, – сообщила Роза, и Алексей сразу забыл обо всем на свете.
Она стала срывать с него одежду, они рухнули на пол и долго, бесконечного долго любили друг друга.
– Знаешь, я по тебе скучала, – сказала она позднее и засмеялась.
– И что же, никого другого не было? – недоверчиво спросил он, приводя в порядок ее растерзанную одежду.
Она с улыбкой покачала головой.
– Где ты была?
– Не задавай вопросов, и мне не придется врать, – шутливо ответила Роза.
Алексей поморщился и встал.
– Хочешь выпить? – спросил он, пытаясь подавить всколыхнувшийся в душе гнев.
Ее скрытность глубоко оскорбила его. Оказывается, все перенесенные им страдания для нее ровным счетом ничего не значат! Алексей налил ей вина в бокал. Тут он заметил, что рядом с креслом, в котором она сидела, лежит целая стопка газет.
– Изучаешь последние новости?
– Да, мы живем в потрясающе интересное время. – Она села ему на колени, погладила по волосам. – Знаешь, за эти месяцы ты стал еще красивей. Мое отсутствие пошло тебе на пользу.
– То же самое могу сказать и о тебе. Где ты была, Роза?
Ему нужно, просто необходимо было это выяснить.
– Какая тебе разница? Главное, что я здесь.
Ее лицо озарилось радостью, она прижалась к нему еще теснее.
Но Алексей упрямо отодвинулся. Он поднял одну из газет и стал разглядывать фотографии. Вот профсоюзный деятель, лежащий на тротуаре. Расстрелян членами «красных бригад». А вот последствия взрыва бомбы, которые бросили в Брешии фашисты. Громкий заголовок сообщал о том, что советник муниципалитета, похищенный «красными бригадами», отпущен на свободу. Алексей отшвырнул газету.
– И ты называешь наши времена интересными? По-моему, они просто отвратительны. Правый терроризм, левый терроризм, искалеченные судьбы, загубленные жизни.
– Я рада, что вернулась, – тихо сказала она, явно желая увести разговор в сторону.
Но Алексей не сдавался. На самом деле он был зол на нее, но не смел упрекать ее в открытую, поэтому был вынужден ругать террористов:
– В особенности я не понимаю леваков! Чего они хотят? Дело кончится тем, что они окончательно угробят всякую надежду на построение демократического социализма в этой стране. Они превратят Италию в полицейское государство. И так уже обыватели в один голос требуют защиты от анархии и кровопролития.
Он говорил это таким тоном, словно Роза несла персональную ответственность за ситуацию в стране.
Тут уж Роза не выдержала.
– Ха-ха! Кажется, ты называл себя сыном Маркса и кока-колы. Смотрю, осталась одна кока-кола. Да здравствует международный капитал и массовая культура. Вот ты и превратился в настоящего Джисмонди. – Она презрительно скривилась. – Разве бывает революция без крови? Разве можно свергнуть прогнивший общественный строй без революции?
Они не раз спорили на эту тему и прежде. Но сегодня Алексею показалось, что в тоне Розы звучат особенно враждебные, непримиримые нотки. Если бы он стал сейчас снимать о ней фильм, то изобразил бы Розу в виде богини Дианы, сжигаемой холодным огнем высоких принципов.
Поэтому ответил он ей тихо и спокойно:
– Скажи, разве революция когда-нибудь приносила благо народу? Я имею в виду тот самый простой народ, о котором ты так печешься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108