– Именем закона – вы арестованы, – сказал Шатори, беря за руку старшего официанта, который начал было протестовать.
Старшина развернул один из свертков, в котором оказалась пачка долларов, в двух других – героин.
– Уведите его! – приказал Шатори полицейскому.
– Я не виноват… – залепетал официант.
– Разберемся… Приведите барабанщика!
– Товарищ начальник, он вместе с оркестрантами уже ушел, – доложил один из полицейских.
Шатори в сердцах выругался.
– Ничего страшного, профессор Кантор быстро его найдет, – успокоил Шатори старшина и, дав понюхать Кантору пачку денег, шепнул: – Кантор, след! Ищи след!
Собака вышла из отеля и пошла к остановке, потом свернула в парк. Кантор не шел, а почти бежал. Чупати едва поспевал за ним. Остановился пес перед домом в небольшой улочке. Дверь парадного оказалась запертой. На звонок вышел заспанный привратник.
– Здесь живет барабанщик по имени Джонни? – спросил его Шатори.
Привратник замешкался с ответом, а Кантор уже поднимался по темной лестнице.
– Такого у нас нет, – наконец ответил перепуганный привратник.
Чупати вслед за Кантором поднялся на третий этаж, за ним шел Шатори. Шли тихо. Старшина дал знак Кантору, чтобы пес не поднимал шума.
У одной из дверей остановились: оттуда доносились обрывки разговора.
– Нужно уезжать в Канижу… – произнес один голос.
– В будапештском экспрессе ехать опасно… – ответил другой.
– Ты вне подозрений.
– Так-то оно так, но кто думал, что они так быстро до нас доберутся?
– А что будет с деньгами и героином?
– Рыжий все принесет, у нас еще час времени…
– Из Пешта материал уже поступил?
Чупати шепотом предложил Шатори свой план захвата преступников, который заключался в том, чтобы его приняли за Рыжего, принесшего деньги и героин. Если же дверь не откроют, тогда ее придется выломать.
Подойдя к двери, из-за которой только что слышался разговор, старшина тихо постучал.
– Кто там? – спросил из-за двери женский голос.
– Тш-ш… – ответил Чупати.
– Рыжий, это ты? – спросила женщина.
– Я. Открывай скорей, – шепнул Чупати.
– Открой ему, – раздался из-за двери хриплый мужской голос.
Ключ в двери повернули. И в тот же миг Чупати плечом налег на дверь, крикнув Кантору*
– Кантор, взять его! Взять!
– Руки вверх, не шевелиться! – крикнул Шатори, включив фонарик.
Все произошло в считанные секунды. Кантор набросился на мужчину. Рычание собаки, женский визг и крики мужчины слились в одно целое.
Подошли полицейские, ожидавшие внизу. На арестованных надели наручники. В квартире оставили двух полицейских с заданием задерживать каждого, кто придет на квартиру.
Арестованных повели в полицию.
На следующий день старшина Чупати зашел к Шатори. Они разговорились о вчерашней операции.
– Ну знаешь, твой Кантор стоит десятка Шерлоков Холмсов. Если бы не он, мы бы до сих пор сидели рад двумя трупами и гадали на кофейной гуще… – рассыпался в похвалах старший лейтенант Шатори. – Признались, но не сразу. Три часа отпирались. Утверждали, что они даже не знают друг друга. Но наконец Рыжий так запутался в своих показаниях, что был вынужден признаться и выдал барабанщика – Яноша Кеци, а тот в свою очередь назвал Тилингера. Словом, настоящая банда гангстеров.
– А кто такой Тилингер? – спросил Чупати.
– Адам Тилингер – житель одного пограничного села. В этой банде он выполнял обязанности связного: переходил через границу, проносил валюту и наркотики. По его следам твой Кантор и привел нас в отель. Этот человек вошел через служебный ход в гостиницу, но тут его хотел задержать истопник, которого он и задушил. Барабанщик же был любовником певицы и наобещал ей всякой всячины: заграничное турне, тряпки и тому подобное. Второй любовницей музыканта-ударника была женщина, на квартире которой мы их арестовали. Певица ревновала Джонни и, когда услышала, что они собираются бежать за границу, но без нее, пригрозила Джонни и Тилингеру выдать их полиции и за это поплатилась жизнью. Валюту и наркотики барабанщик прятал в большом барабане, а позже Рыжий приносил все это к нему на квартиру. Помимо этого Джонни и Тилингер занимались пересылкой за кордон шпионских сведений. Об этом, правда, ни Рыжий, ни старший официант ничего не знали… Вот тебе и вся их история…
Весна в тот год началась рано. В середине апреля уже вовсю цвела сирень.
Однажды утром Чупати пришел к Кантору с огромным букетом сирени. Открыл дверь конуры и сунул псу под нос сирень со словами:
– Понюхай и ты, ну понюхай!
Кантор, несмотря на сильный цветочный запах, почувствовал, что от хозяина попахивает вином.
– Ну что ты на меня так уставился? Выпил я немного на радостях… Поздравь меня… Ведь я стал отцом… Понимаешь?… Кстати, ты тоже…
По лицу хозяина разлилась радостная улыбка.
Действительно, в ту же ночь Лохмушка произвела на свет шесть щенков.
Чупати повел Кантора к конуре Лохмушки, которая лежала довольная и любовно облизывала своих щенят. Кантор застыл перед конурой и часто-часто заморгал.
– Ну что?
Кантор сунул свой нос в щель между ячейками сетки и коснулся спины Лохмушки, которая, не двигаясь с места, подняла голову и тихо тявкнула. Кантор обрадовался и громко залаял. В приливе радости он обежал двор, вертя хвостом, затем снова подбежал к Лохмушке.
– Тихо, тихо, – предупредил Чупати Кантора. – А то всех взбудоражишь.
Но на этот раз слова хозяина не подействовали на Кантора.
– Ну ладно, оставлю тебя здесь, – проговорил старшина, которому пора было идти в родильный дом, и ушел.
Кантору было уже четыре года. Эти щенята были плодом его первой любви. Лохмушка, видимо тронутая внимательностью Кантора, приблизила свою голову к голове пса и лизнула его в нос…
Когда Чупати вернулся из родильного дома, то нашел Кантора перед кормушкой Лохмушки. Пес пытался открыть дверцу конуры.
– Сейчас нельзя, понимаешь, нельзя, – ласково объяснил ему хозяин. – Вот откроются у них глаза, тогда я тебя пущу к ним поиграть, а сейчас еще рано… Пошли…
На прошлой неделе Чупати вместе с Кантором ездил в Будапешт, куда старшина отвозил свои материалы о работе со служебной собакой. В столице оп пытался разыскать старого хозяина Кантора Ковача, по ему сказали, что Ковач назначен начальником курсов по подготовке служебных собак. По секрету старшина узнал, что летом планируется выставка служебных собак, где, видимо, будет и его питомец.
На курсах Чупати дали трех молодых собачек – Кеди, Неро и Бобо.
Вернувшись на службу, Чупати добился расширения учебной площадки для тренировки собак. В роли старших «педагогов» выступали Кантор и Султан, который за последнее время стал заметно серьезнее и во всем следовал примеру Кантора.
Постепенно отцовская радость Кантора улеглась, перешла в спокойное чувство удовлетворения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143