На следующее утро Семеш отправился в город. Пешком обошел подножие Будайских гор, где находились самые шикарные виллы. Поскольку в ту пору многие состоятельные люди поддались строительной лихорадке, разыскать недостроенную виллу оказалось делом отнюдь не сложным.
В одной из маленьких улочек, прилегающих к улице Бимбо, Семеш увидел великолепную двухэтажную виллу, почти полностью отстроенную. Только стены еще не были оштукатурены и в оконных рамах не было стекол.
«Вот эта вилла и будет принадлежать мне», – с удовлетворением решил Семеш, обходя участок, заваленный строительным мусором. Это было как раз то, что он искал. Семеш присел на ступеньки недостроенной веранды. Перед ним внизу расстилался город, вдали виднелся силуэт Королевского дворца. Семеш окинул взглядом панораму города, склоны гор, поросшие лесом, смотровую вышку на горе Янош. Затем он осмотрел приусадебный участок, загаженный пятнами известки и кучками битого кирпича.
«А ведь эта вилла могла бы принадлежать мне», – еще раз мелькнуло в голове.
– Она и будет моей! – проговорил он вслух и пошел по направлению к улице Бимбо.
Семеш считал себя оптимистом и потому умел радоваться тем мелочам, которые сам же выдумывал. Требований строгих людей он не понимал, поскольку считал, что все вокруг должны трудиться и заботиться только о его нуждах.
Семеш подал объявление в газету, которое было помещено в воскресном номере. Напечатано было буквально следующее:
«Интеллигентный мужчина сорока лет познакомится с серьезной, материально независимой женщиной с целью оформления брака. Более подробные сведения можно получить в редакции под девизом „Белая гвоздика“. Несерьезных предложений не присылать!»
Через несколько дней после опубликования этого объявления в редакцию газеты на девиз «Белая гвоздика» было получено сто семьдесят писем.
Семеш с подчеркнутой вежливостью и сдержанностью взял из рук сотрудника отдела объявлений толстую пачку писем. В течение многих дней он внимательно изучал содержание писем и разглядывал присланные фотографии. После тщательного анализа Семеш отобрал девяносто писем. Это были предложения красивых женщин средних лет и довольно состоятельных. Провинциалки, даже если они по всем статьям подходили Семешу, отсеивались, поскольку он отнюдь не собирался переселяться из столицы в провинцию.
«Хватит с меня, провинции! Все предыдущие жены п так были провинциалками». Все провинциалки, как девицы, так и уже разведенные женщины, как правило, оказывались чересчур чувствительными особами. Семеш убедился в этом на собственном опыте. По его мнению, столичная женщина скорее поймет, что душу свою она может изливать перед кем угодно, а основу брачного союза составляют определенные сбережения.
На первый взгляд умствования Семеша могли показаться циничными, по женщины в силу своей психологии как-то иначе воспринимали это.
Отправляясь на свидание с первой дамой, Семеш попросил Турка одолжить ему свой «трабант».
Осень в тот год стояла теплая, и в кафе было даже жарко. Минуя раздевалку, Семеш бросил беглый взгляд в зеркало и поправил белую гвоздику в петлице пиджака. Это был его опознавательный знак для дамы.
Семеш сел за столик и заказал кофе и бокал пепси-колы. Он хотел не только произвести хорошее впечатление, но и покорить даму. Одного Семеш никак не мог понять – почему он так волнуется.
«А она опаздывает на целых десять минут, – подумал про себя Семеш. – А что, если она вообще не придет?*
И, словно по заказу, в этот момент за стеклянной дверью появилась женская фигура. Ошибки быть не могло. Семеш принял импозантную позу. Это была чуть полноватая женщина средних лет, среднего роста, в соломенной» шляпке, украшенной букетиком искусственных васильков. В руках она держала номер «Мадьяр немзет».
Дама бросила на Семеша несколько беглых взглядов. Он приподнялся. Рот его расплылся в широкой улыбке, которую следовало понимать, как: «Я здесь». Взглядом он показал на белую гвоздику в петличке.
Волнение, которое его мучило до сих пор, вдруг исчезло, и ему на смену пришло спокойствие, какое обычно испытывает актер, когда поднимается занавес.
Дама в соломенной шляпке нервно теребила кайму скатерти. Семеш встал и, сделав несколько шагов, остановился перед столиком, за которым сидела дама. Галантно поклонившись, он воскликнул:
– О! Это вы!
Он произнес это слегка дрожащим голосом. Вместо ответа дама ткнула газетой в петлицу с гвоздикой.
– Целую ручки… Да, я и есть тот самый докторИштван Семеш. Я весь к вашим услугам.
Семеш жестом правой руки пригласил даму сесть на маленький диванчик, а левой взял ее руку с толстыми пальцами и запечатлел на ней самый почтительный поцелуй.
– Зовут меня Эдитке. Я вдова Телеки Армандне. Вы можете называть меня Дитке. Так называл меня мой бедный покойный муж…
Продолжая мило щебетать, дама вынула из сумочки пудреницу и безо всякого смущения начала пудрить лицо.
– У вас прекрасное имя, – с готовностью согласился Семеш. – Я благодарю судьбу за то, что она позволила мне познакомиться с вами.
– Правда? Вы на самом деле, доктор, благодарны судьбе за это? – проговорила дама.
– Пожалуйста, не будьте такой официальной и зовите меня запросто… Путей, – сказал Семеш, смерив даму оценивающим взглядом.
Он вдруг придвинулся к Дитке и левой рукой погладил ее накрашенные щеки.
– О, как ты очаровательна! Рожица у тебя почти девичья.
– Как вы любезны, доктор! – покраснев, выдавила из себя дама.
– Я же просил вас называть меня Путей, дорогая Дитке. – И Семеш указательным пальцем шутливо погрозил даме.
– Путя, – с напускной стыдливостью произнесла дама. – Какое милое имя! Вы так хорошо выглядите, что вам не дашь сорока…
– Я так долго ждал этой минуты! – с патетикой воскликнул Семеш. – Мне было нелегко решиться искать спутницу жизни через объявление в газете. В глубине души я всегда стремился к такой женщине, как вы…
– Извините, дорогой Путя! Закажите, пожалуйста, и мне чашечку кофе, – перебила его Дитке. – Со взбитыми сливками.
– Тысяча извинений… Фантастично! Вы произвели на меня такое впечатление, что я даже забыл об элементарной вежливости. Алло! Девушка! – Путя жестом подозвал официантку. – Один кофе и взбитые сливки! – И он снова повернулся к Дитке: – Пардон… На чем же я остановился? Да, я и не подозревал о том, что вы существуете на свете, но всегда надеялся, что придет день, когда я вас встречу, дотронусь до этих ласковых рук, погляжу в эти прекрасные глаза и позабуду обо всем на свете… О том, что я чертовски устал, о том, что есть какие-то неприятности…
Семеш вошел в роль. Даже морщины на его лице разгладились. Театральным жестом он полез в карман, будто невидимый режиссер подал ему знак сделать это, не спеша вынул ключ зажигания от.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143